Телохранитель - Каммингс Мери. Страница 19

Ну нет, не бывать этому! Рано радуется!

— Так когда ты вернешься домой? — снова спросил сенатор.

— Я не вернусь, — ответил Рэй. И повторил увереннее: — Я не вернусь!

Труднее всего дался разговор с Ри. Ни к чему было ссорить ее с отцом; пришлось говорить полуправду: что ему порекомендовали курсы, после которых легче будет поступить в полицейскую академию, и он уже подал туда документы, и хочет пока пожить самостоятельно, без того, чтобы сенатор снова начал его уговаривать пойти, как она когда-то выразилась, по своим стопам.

Ри говорила: «Да, я понимаю… я понимаю…» — и тут же всхлипывала; он повторял: «Я буду звонить, обязательно!», а самому хотелось оказаться рядом с ней, обнять и утешить, как он всегда делал, когда она плакала.

Через неделю Рэй уже работал в Нью-Джерси, ночным сторожем на строительстве нового отеля. Конечно, выпускник Гарварда мог бы найти место и получше, но на этой работе днем он был свободен и мог учиться на частных курсах телохранителей.

Рамсфорду он позвонил только один раз, попросил больше не переводить на его счет деньги. Тот отвечал коротко и отрывисто — похоже, в кабинете были люди; оно и к лучшему, не пришлось долго объясняться.

Зато Ри Рэй звонил часто, чуть ли не каждый день. Рассказывал про курсы, про то, как учится экстремальному вождению, даже выдумывал какие-то истории, чтобы ей было интереснее, но домой не приехал ни разу — не хотел там появляться, пока прочно не встанет на ноги.

К сожалению, до этого было пока далеко. Насчет поступления в полицейскую академию Рэй соврал — после неудачи в ФБР он уже сомневался, что с его хромой ногой у него есть шанс попасть туда, и обдумывал идею начать «с низов», то есть найти место помощника шерифа где-нибудь в провинции или пойти работать в частную полицию. Требования к кандидатам там были куда ниже: чистая биография, умение стрелять и водить машину.

— Слушай, а кто такая Линда Кросс? — спросила Ри, позвонив в воскресенье утром. — Это твоя девушка, да? Вы с ней поссорились? А чего ты мне никогда про нее не рассказывал?!

— Не знаю я никакую Линду, — буркнул Рэй. Про себя добавил: «И с чего это ты взяла, что я тебе про своих девушек обязан рассказывать?!»

— А почему она тогда тебе все время названивает?!

— Постой-постой! — Только теперь он вспомнил про сотрудницу академии ФБР. — Когда она звонила?

— Первый раз в среду — мисс Фаро просила тебе передать, а я забыла. А второй раз позавчера. Телефон оставила…

До понедельника Рэй едва дотерпел и позвонил Линде ни свет ни заря. Выяснилось, что через месяц открываются курсы, которые, по ее мнению, могли бы ему подойти — для работников системы безопасности промышленных предприятий. Десять недель в Куантико, еще шесть — в учебном центре Минфина в Вашингтоне. В число изучаемых дисциплин входит прикладная психология, методы борьбы с промышленным шпионажем и терроризмом, мониторинг и уголовное право.

Он согласился сразу, тем более что, по утверждению Линды, работа для выпускников была гарантирована; в тот же день отправил ей нужные для поступления документы. И в тот же вечер, впервые за все это время, ему позвонил Рамсфорд…

Не было привычного «Как дела, сынок?», голос сенатора звучал сухо и официально:

— Я догадываюсь, что я у тебя сейчас не в чести. Но Мэрион-то в чем перед тобой провинилась, позволь узнать?

— Ни в чем, — хмуро ответил Рэй. — Я ей звоню. Довольно часто.

— Надеюсь, ты не забыл про ее день рождения? Она тебя очень ждет!

— Да, разумеется, я приеду.

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина. Рэй тоже молчал и злился: незачем было делать из него свинью, он и впрямь собирался приехать, и без всяких напоминаний!

— Ладно, будем считать, что мы договорились, — сказал наконец Рамсфорд и повесил трубку.

На шестнадцатилетие Ри Рэй действительно приехал и провел в доме Рамсфорда почти две недели — в доме, который он за многие годы привык считать своим, но на этот раз впервые чувствовал себя в нем неуютно. И не потому, что сенатор как-то не так смотрел или что-то не то говорил — напротив, оба они старались делать вид, что отношения между ними ничуть не изменились. Но оба знали, что это не так и что прежней легкости в общении уже не вернуть.

Прямо оттуда Рэй поехал в Куантико, на те самые курсы, во время учебы на которых он познакомился с Луизой.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— …А вот в ту сторону Колизей. Мы с тобой туда съездим, я тебе все покажу. Там кошек очень много. Мы совсем уже недалеко здесь живем, — продолжала тараторить Ри, — в резиденции посла. Тебе понравится. У нас сад апельсиновый есть и большущий бассейн с витражной крышей…

«…бока белые, перила красные и в каюте диванчики такие пушистые, бархатные…» — вспомнилось вдруг Рэю, как она когда-то расписывала ему достоинства папиной яхты.

— И с красными перилами? — улыбнувшись, спросил он.

— А? — осеклась Ри. — Чего? — Внезапно резко сменила тему: — Рэй, а ты в отпуск приехал, да?

— Н-нет, не совсем. Твой папа попросил меня приехать, у него ко мне какие-то дела, — сказал он полуправду.

— Он мне не говорил, что ты приедешь — вчера только сказал, что приедет какая-то персона, и попросил встретить. Сюрприз, наверное, решил сделать!

— Да, наверное.

Про себя Рэй заметил, что про Луизу она, как всегда, ничего не спросила. Оно и к лучшему — рассказывать не хотелось, вспоминать вчерашнюю ссору тем более.

— У него какие-то неприятности, — полушепотом, покосившись на стеклянную перегородку, сквозь которую виднелась фуражка шофера, добавила Ри. — Я спрашивала, он говорит, что все нормально, но я же вижу! В посольстве что-то, наверное…

За те годы, что они не виделись, Рамсфорд мало изменился. Проседь в густых темных волосах и обозначившиеся на лбу морщины лишь добавили ему значительности.

Войдя в холл, Рэй увидел, как он торопливо спускается по лестнице — еще издали махнул рукой, улыбнулся:

— Здравствуй, сынок! — От этих привычных с давних пор слов, от звука знакомого голоса горло само собой сжалось, все прежние обиды и размолвки показались глупыми и детскими, и когда Рамсфорд протянул ему навстречу руки, Рэй шагнул к нему и обнял, не фальшивя и не притворяясь растроганным.

— Мальчик мой… если бы ты знал, как я тебя ждал, — сказал еле слышно Рамсфорд.

Оторвавшись друг от друга, они похлопали друг друга по плечам, оглядели и еще похлопали — словом, выполнили весь полагающийся после долгой разлуки мужской ритуал. Ри стояла рядом, сияя до ушей.

— Господин посол, машина уже ждет! — нарушил эту идиллию женский голос.

— Погодите, Флори, дайте мне хоть сына обнять! — обернулся Рамсфорд; приобнял Рэя за плечи. — Познакомься — это Флори Кастеллано, мой светский секретарь и добрый гений, она лучше меня помнит, когда и что я должен делать.

Приближавшаяся к ним женщина была мало похожа на итальянку — высокая и худая, с золотистыми волосами, уложенными в замысловатую прическу, и бледной кожей. Выглядела она весьма, даже подчеркнуто деловитой и компетентной.

— Здравствуйте, Рэй. — Жесткое, уверенное рукопожатие — и несомненная искра чисто женского интереса в глубине светлых до прозрачности глаз.

Случайно или намеренно забыв свою руку в ладони Рэя, она обернулась к Рамсфорду.

— Господин посол, вам пора ехать. Основная трасса забита, я сказала шоферу, чтобы он ехал в объезд — это лишние четыре минуты, зато вы не попадете в пробку.

— Спасибо, Флори, — кивнул тот. — Рэй, я постараюсь вернуться пораньше, думаю, перед обедом у нас будет время поговорить^[4]. — Еще раз похлопал его по плечу и поспешил к выходу.

— Что ж, добро пожаловать в Рим! — сказала секретарша — в ее любезно-официальной улыбке на долю секунды промелькнул кокетливый вызов — и, плавно покачивая бедрами, направилась к лестнице.