Реквием опадающих листьев - Молчанова Ирина Алексеевна. Страница 78

— Ты другой, — покачала она головой.

— Нет же, — возразил молодой человек и улыбнулся ей, — я хочу плюнуть, очень. С тобой… одновременно.

Она недоверчиво прищурила по-летнему зеленые глаза.

— И посмотреть, у кого быстрее полетит?

— Да, именно, — расхохотался он и, легко шлепнув ее по попе, прибавил: — С тобой я никогда не буду скучать.

Они около часа гуляли по темным аллеям сада, застеленным толстым ковром из листьев, вдыхая холодный запах осени и непринужденно болтая.

А потом Вильям нехотя напомнил:

— Нам пора возвращаться. Цимаон Ницхи ждет.

Девушка не возразила, пихнула его в грудь и, отскочив, предложила:

— На перегонки до Университетской набережной?

Особого дара у нее не обнаружилось. Да и как иначе?

Создатель подарил лишь каплю своей крови. Видно, боялся, что может создать вампира, который попытается ему противостоять.

Девушке явно нравилась ее новая сила, открывшиеся возможности. И все-таки она хотела быть человеком, тем самым напоминая ему Лайонела. Сильные духом — они в любой ипостаси были способны найти себе место. А слабые — и с силой, и без — все одно.

— Дать тебе фору? — усмехнулась Бесс.

Он не ответил и сорвался с места, подняв с земли вихрь листьев. Но даже если бы мог обогнать ее, не воспользовался бы, уступил. Слишком многого в жизни была лишена девушка, чтобы отнимать у нее радость маленьких побед.

Музыка смолкла на набережной, и ветер утих. Вильям с Бесс пронеслись по ночным улицам вдоль решетки парка.

Девушка вскочила на мотоцикл — золотой чоппер Лайонела, в глазах ее промелькнуло восхищение, и она с досадой сказала:

— Жалко его.

Молодой человек сел позади нее. С того дня, как Бесс заполучила заветные ключи, она практически не расставалась с байком. Вильям даже немного ревновал.

Скорость была ее страстью.

Спустя полчаса они пересекли черту города и вскоре, свернув с трассы, выехали на поле. Вильям пересел за руль и направил мотоцикл в растущие в ряд деревья.

Он чувствовал, как девушка крепче обхватила его за талию. Ее доверие приятно наполнило грудь теплом.

— Похоже на самоубийство, — шепнула Бесс.

Чоппер прошел сквозь стволы и вылетел на шоссе.

Посреди него стояло множество вампиров. Создатель и старейшины тоже находились тут. Бесс потрясенно повертела головой, глядя на снежные деревья вдоль дороги, покрытой инеем, на птиц с пустыми глазницами.

— Зима? — потрясенно уточнила она.

Потом расскажу, — пообещал Вильям и поднялся навстречу Создателю.

Тот взял Бесс за руку, с неподдельным обожанием оглядел ее и промолвил:

— Пора.

— А с ним что? — тоскливо посмотрела она на чоппер.

Цимаон Ницхи отступил на шаг, впился в мотоцикл взглядом янтарных глаз, и тот рассыпался, превратившись в гору пепла.

Девушка застонала:

— Нелюдь.

Тот потянул Лизу за собой. Когда подвел к своей свите, прочертил в воздухе рукой арку, затем схватил Вильяма за локоть и шагнул за невидимую дверь.

Возникло краткое чувство полета, а потом в легкие ворвался ледяной дух Антарктиды.

Композиция «Коралловые поля» Вангелиса — прекрасная, наполненная волшебными звуками — точно стелилась с утренним туманом по морской глади, восставала за предрассветными лучами, нарастая и плавно перетекая.

— Художницей? — переспросил Лайонел, чуть повернув голову.

Катя смутилась.

— Ну да…

Они сидели в маках на крутом берегу над пещерой и любовались рассветом.

— А ты умеешь рисовать?

— Не-ет… не совсем.

Молодой человек хмыкнул.

— Милая, не кажется ли тебе, что следует руководствоваться своими настоящими способностями и талантами при выборе специальности?

Катя откинулась на спину.

— Милый, мы же мечтаем! Ты хоть знаешь, что такое мечтать? Это когда ты можешь вообразить все что тебе захочется! И мне хочется быть художницей! Точка! — Она взглянула на него из-под ресниц, прибавив: — А если руководствоваться способностями и талантами, то мне прямая дорога в крематорий. Подрабатывать огнем в печи!

Он посмеялся.

— А что ты будешь рисовать?

— Пейзажи, — с ходу ответила девушка.

— А в какой технике писать?

Катя вздохнула.

— Да какая разница? Поговорим о тебе! Ты, конечно, хотел бы стать президентом? Или как минимум мэром?

Лайонел сломал стебель мака и поднес кровавые лепестки к ноздрям.

— Неужели королем Англии? — с притворным ужасом, выдохнула Катя.

Он посмотрел на нее и провел бархатистыми лепестками цветка по ее шее.

— Конечно, я бы связал свою жизнь с политикой.

— Политики такие нудные…

— А художники вечно грязные, — поморщил он нос.

— Да, внешне грязные, но внутри они чисты, в отличие от чистых внешне политиков с их гнилыми душонками! — Катя резко села. — Вот видишь?

— Что именно?

— Мы ссоримся! Политик не друг художнику, — прошептала она, и на глаза ей навернулись горькие острые слезы.

Лайонел растерянно смотрел на нее, потом обнял.

— Ну-ну, — он поцеловал ее в уголок губ, — у политиков прекрасный вкус, и внутри своей грязной души они восхищаются художниками, поверь мне.

Она прижалась к его груди.

— Мы не встретимся. Все это глупо… мечтать.

— Не глупо, — гладил он ее по волосам, — каждому достанется по вере, помнишь?

— Я не верю…

— Я верю, — уверенно сказал он.

Слезы отступили, девушка вымученно улыбнулась.

— Тогда я еще мечтаю, чтобы мы встретились и ты любил меня до конца наших дней!

Поскольку он ничего не возразил, она воодушевленно продолжила:

— Я мечтаю, чтобы у нас были дети, похожие на тебя: мальчик и девочка. Артур и Анжелика.

— Анжелика? — изумился Лайонел.

— Красивое имя, — пожала плечами Катя и осторожно взглянула на него. — А еще, чтобы ты не был таким… таким… — Она замолчала, подбирая слова.

— Каким?

— Тираном, — тихо вымолвила она. И боясь, что он не поймет, выпалила: — Чтобы ты не был жесток с нашими детьми и со мной.

Лайонел опустил глаза, помолчал, затем взял ее руку и поцеловал в ладонь.

— Пусть твои мечты сбудутся.

— А твои? — спросила Катя.

— Мои навсегда связаны с тобой.

Они занимались любовью, а потом, лежа в маках голова к голове и глядя в чистое розовое небо, тихо разговаривали.

Она рассказывала ему, что они будут жить в квартире с видом на Дворцовую площадь, в свободное время гулять вдоль каналов, посещать театры, ходить в оперу и в картинные галереи, на выставки. А в летние месяцы уезжать в загородный дом с зеленым садом. Их дочь, красавица с золотистыми волосами, и сын, точная копия отца, вырастут сильными и независимыми.

Катя потянулась и, потершись щекой о плечо Лайонела, призналась:

— Конечно, ничего из этого не важно, если, переродившись, я забуду, какой прекрасной может быть жизнь Для тех, кто умеет ее ценить.

Ледяные глаза воззрились на нее.

— Знания о прошлых жизнях стираются, но есть вещи, которые клеймом отпечатываются на душах, и их не стереть. Ты не забудешь. И наверняка станешь самой жизнелюбивой девочкой на свете.

— «Катя, Катя, посмотри», — услышали они.

Девушка приподнялась, поправляя корсаж платья нежно-зеленого цвета с белыми кружевами.

— Олило осторожно прокрался меж стеблей и предстал перед ними, увешанный всевозможными украшениями. На тонкой шее гордо красовалось изумрудное колье, на котором висели кольца и браслеты. На рожках и копытцах тоже блестели драгоценности.

— Какая безвкусица, — не выдержал Лайонел.

Чертенок обратил на него влажные зеркальные глаза.

— «А Цимаон Ницхи сказал, что я симпатичный!»

— Цимаон Ницхи? — переспросили в один голос Катя с Лайонелом.

Молодой человек вскочил на ноги и посмотрел вниз. По тому, как окаменело его лицо и лед заострился в глазах, девушка все поняла. Она тоже поднялась и, увидев стоящего перед пещерой Создателя, невесело кивнула ему.