Первая мировая война - Гилберт Мартин. Страница 79

Выдвинувшись со своим батальоном на передовую в районе деревни Плугстерт, Черчилль делил со своими подчиненными все опасности войны. Однажды утром, когда он направлялся в траншеи на передовую, снаряд попал в подвал разрушенного женского монастыря, мимо которого он проходил. «Фонтан кирпичных обломков взметнулся в воздух, – написал он жене, – я внимательно следил за ним с расстояния в пятьдесят метров, пытаясь понять, не заденут ли они меня. И вдруг увидел, почти одновременно со взрывом, пять или шесть несущихся на меня черных штуковин. Ты представляешь скорость мысли. Так вот, прежде чем я успел подумать, что это осколки, сообразить, что они не могут иметь отношения к этому взрыву или принять какое-то решение, я увидел, что это просто испуганные птицы!»

Черчилль провел на Западном фронте полгода. Несколько раз он чудом не погиб от немецких снарядов. Однажды, когда он находился на запасных позициях, снаряд попал в его спальню, влетел в подвал, где ночевали его солдаты, но не взорвался. В другой раз, идя в траншеи, он наблюдал за тем, как немецкая артиллерия систематично вела огонь по передовой. Снаряды ложились все ближе. «Можно было даже рассчитать, куда упадет следующий, – через три дня написал он жене. – Тропа к траншеям проходила мимо разрушенного монастыря, и я сказал: «Следующий попадет в здание». Разумеется, когда мы поравнялись с ним, со скрипом и свистом прилетел снаряд, послышался оглушительный грохот, взлетели вверх кирпичи, поднялось облако пыли, из всех укромных уголков и укрытий стали выскакивать солдаты. Я никуда не стал прыгать. Даже пульс остался ровным. Я не реагирую на шум, как делают некоторые смельчаки. Но я почувствовал: еще двадцать метров левее, и больше не пришлось бы распутывать всякие узлы, о чем-то беспокоиться, сталкиваться с ненавистью и несправедливостью… удачное завершение пестрой жизни, последний подарок – неоцененный – неблагодарной стране и урон для военной мощи Британии, который никто не будет в состоянии понять, измерить или оплакать».

К концу 1915 г. Австрия окончательно покорила Сербию. 8 января 1916 г. открылся новый театр военных действий: 45 000 австрийских войск и 5000 боснийских мусульман напали на Черногорию, соседку и союзницу Сербии. Кампания началась с артиллерийской подготовки, в которой было задействовано 500 орудий. Одновременно Черногория подверглась ударам с моря и с воздуха. Через сорок восемь часов черногорцы были вынуждены оставить гору Ловчен высотой 1478 метров – «Гибралтар на Адриатике» – и отступить к столице страны Цетинье. 11 января Цетинье пала. Спустя шесть дней Черногория капитулировала. «С маленькой Черногорией все кончено, – записал 16 января в дневнике американский дипломат Джон Кулидж. – Когда случилось несчастье, никто не пришел ей на помощь, и ей пришлось сдаться». Эта война длилась девять дней. Войска черногорцев, которым удалось бежать, присоединились к сербским беженцам на острове Корфу.

Австрийцы не могли знать, что в тот день, когда они напали на Черногорию, последние британские войска оставили мыс Геллес на Галлипольском полуострове. За одиннадцать дней без потерь были эвакуированы 35 268 человек. В последней попытке насолить туркам они оставили мины-ловушки, минные поля, чучела часовых и винтовки с «часовым механизмом». Он действовал так: вода из верхнего резервуара с песком просачивалась в нижний резервуар, который при заполнении должен был приводить в действие спусковой механизм. Один из британцев, уходивших последними, сержант Маннион, вспоминал: «Мы отошли километра на полтора от берега, когда поступил приказ спуститься вниз. Затем на берегу взорвался большой склад боеприпасов. Мы слышали, как куски железа с грохотом падали на палубу нашего лихтера. Море было очень неспокойным, лихтер бросало на волнах как пробку. Все страдали морской болезнью. Прошел слух, что нас несет в море, и моряки это подтвердили. Действительно, трос оборвался, и нас уносило в бурное море. Но никого это особо не тревожило. Мы благополучно убрались с Галлиполи, чего никто из нас даже не ожидал».

С полуострова вывезли также 3698 лошадей и мулов. 508 мулов пришлось пристрелить и 1590 единиц транспорта оставить на берегу. Статистика каждой армии зафиксировала количество потерь. Погибло более 66 000 турецких солдат, 28 000 британцев, 7595 австралийцев, 2431 новозеландец и 10 000 французов. В двух мемориалах в Геллесе и Анзаке увековечены имена солдат Британии и стран Содружества, павших на поле боя, чьи тела найти не удалось. На полуострове находится тридцать три военных кладбища стран Содружества, где захоронены тела опознанных погибших. На могиле артиллериста Д. У. Твамли его родственники попросили сделать надпись:

Родственник убитого австралийца прислал такие строки:

Родители, не нашедшие утешения в вере, задали вопрос:

Турки, облегченно вздохнувшие после того, как противник оставил Галлиполи, перебросили высвободившиеся 36 000 войск в Месопотамию. Однако на Кавказском фронте русский командующий генерал Юденич, несмотря на свирепые холода, стоившие ему уже 2000 человек, выбывших из строя от обморожения, заставил турок отступать до города Эрзерум. В этом сражении более яростное сопротивление оказывали арабы, в то время как турки бежали. В середине февраля русские заняли Эрзерум, захватили в плен 5000 турок, но более 2000 их солдат вышли из строя из-за обморожений. Преследуя турок к западу от Эрзерума, русские захватили еще 5000 пленных. Эти успехи, достигнутые на окраине империи, способствовали подъему морального духа в центре страны, пусть и на короткое время.

Германия по-прежнему рассматривала антивоенную пропаганду в России как способ снять напряжение на Восточном фронте, если не покончить с ним вовсе. 11 января начали забастовку более 10 000 рабочих города Николаева, порта и военно-морской базы на Черном море. В течение двух недель волнения докатились до Петрограда, где забастовку объявили уже 45 000 портовых рабочих. Немцы испльзовали не только недовольство русских продолжением войны, но и национально-освободительные чаяния народов Российской империи. 18 января в Берлине стало известно, что один из немецких агентов установил контакт с эстонским революционером А. Кескюлой. Казалось, победам Германии способствовали не только интриги, но и реальное положение дел на фронте. Тогда же начальник немецкого военно-морского штаба адмирал Гольцендорф выразил уверенность в том, что немецкие подводные лодки способны задолго до конца года вывести Британию из войны. Новый главнокомандующий военно-морским флотом Германии адмирал Шеер, назначенный на этот пост 24 января, также не сомневался, что сумеет навязать британскому флоту бой в Северном море и разгромит его.

Британия с равной уверенностью готовилась к длительной войне. 27 января был сделан первый шаг к созданию призывной армии. Постоянная финансовая помощь Соединенных Штатов давала Британии средства для приобретения и производства вооружений.

В Германии разворачивалась антиамериканская кампания. Появилась карикатура, изображавшая президента Вильсона, который в одной руке держит голубя мира, а другой отсыпает вооружения союзникам. 27 января, в день рождения кайзера, на памятнике Фридриху Великому водрузили американский флаг с черной лентой, на которой золотыми буквами было написано: «Вильсон и его пресса – это не Америка». Фотографию разослали по всей Германии. Одна немецкая газета написала: «Фридрих Великий первым признал независимость молодой республики, когда она в результате жестокой кровавой борьбы избавилась от английского ига. Его наследник Вильгельм II не видит от Америки иной благодарности, кроме лицемерных фраз и военной помощи своему смертельному врагу».