Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович. Страница 68

– Ты сам-то откуда узнал?

– От верблюда, – нахмурился Цуцык.

– Нет, погоди…

– Иди в жопу! Что ты жилы из меня тянешь? Блин… Ну, были у нас щенки, которые у чичей анашу покупали. Мы с ребятами узнали, накрыли их всех. Ну, я с одним мусульманином по душам поговорил. Это пока он говорить еще мог. Потом-то только кричал уже, но поначалу он много чего рассказал. Жить очень хотел. Не довелось…

– Ты что, очумел? – вытаращился я на товарища.

– А ты думал, в сказку попал? Та война, которую ты знаешь, давно закончилась. Все. Они нам не войну объявили, а геноцид. Просто выкашивают напропалую всех, без разбора. Детей, женщин… Не за идею! Какая тут уже на фиг идея! Забыл, что в Беслане было? Они просто освобождают себе жизненное пространство. Деньгами, взрывчаткой, спермой своей вонючей… Это уже не война. Это не противостояние культур или миров… Чушь! Они просто разрастаются. Бездумно, ни для чего – как раковая опухоль или колония тараканов. Смотрел фильм «День независимости»? Вот они – как те инопланетяне. А у нас их по-прежнему за людей считают. Потому что у них две ноги, две руки и что-то там под черепной коробкой шевелится. И что с того? Это что, признак человека? Или признак разумного существа?

Он взял автомат и положил на колени.

– Права человека для них придумали… По телевизору орут – мол, нет у террористов ни национальности, ни религии… Знаешь, почему? Потому что все крикуны, как наш командир. Одной рукой антитеррористические указы подписывают, а другой деньги берут с этих выродков. А все указы, ужесточения, моджахедам по фигу. Класть они на них хотели с прибором. От этих указов страдают только те, кто закон соблюдает. Пока в указе не будет написано, что въезд в город с черной мордой запрещен, только русских и будут щемить на блокпостах. Если же объявить их нелюдями, то как деньги с них брать? А если не с них, то с кого? Русских-то обобрали уже – дальше некуда. Нечего больше с русских взять. А денег по-прежнему хочется. Так что насчет моего очумения ты не горячись. Знаю я и их религию, и их национальность. Не ошибусь.

– Сумасшедший… – покачал я головой.

Цуцык не ответил. Проснулась Искорка, и он помог ей подняться.

– Так как командира твоего звали? – решил все же выяснить я.

– Вениамин Тихонович Жичко, – с ненавистью произнес Цуцык. – Позывной – Ирокез. А что?

– Я точно не уверен, но, кажется, знаю, чем он занимается в Москве и где его можно достать,

– А точнее?

– Есть один владелец рекламной фирмы. Бывший военный. Сука редкостная. Кликуха – Веничка-Ирокез.

– Это он… – мстительно улыбнулся подрывник. – Слушай, где тебя в Москве отыскать?

– Да я там же. Ты адрес знаешь, – спокойно ответил я. – Потеснюсь, не умру.

– Ну и добро, – кивнул Цуцык.

– О чем это вы сговариваетесь? – насторожилась Искорка. – Ирокеза, что ли нашли?

– Саша нашел, – ответил Витек.

– Bay! Ну это дело! Даже ради этого стоило попасть в сферу взаимодействия. Так он в Москве?

– Да, – ответил я. – Бандитствует помаленьку. Я днем с его ребятами маленько схлестнулся. Так ребят у него теперь чуть поменьше стало, они под раздачу СОБРа попали.

– Это хорошо, – улыбнулась Ирина. – Раз бандитствует, значит, можно все под разборку замаскировать.

– Э, погоди! – остановил я ее. – Ты-то тут каким местом?

– Не поняла… – с напором ответила Искорка. – Вы что, без меня решили эту гниду душить? Фиг вам.

– Так ты же свой адрес скрываешь от старых боевых товарищей! – рассмеялся Цуцык.

– Уже не скрываю. Город Сергиев Посад, улица Первомайская, дом шесть, квартира двадцать.

– А чего скрывала? – удивился я.

– Того! – буркнула Искорка и отвернулась.

– Муж у нее ревнивый, – отозвался Андрей из башенки. – Не хотела лишних писем и встреч. Кстати, пулемет я починил.

– Ну, так мы в полном шоколаде! – подытожил Цуцык. – Макс, рука твоя как?

– Хреново. Кости целые, но в общем… – он продемонстрировал левую кисть, покрасневшую и отекшую.

– Чем тебя в реальности шибануло? – полюбопытствовал я.

– Ничем. Что я, дурак, ждать неизвестно чего? Проснулся, взял шило, продезинфицировал спиртом, принял обезболивающее, положил руку на доску для разделки мяса и шарахнул как следует. А то налетел бы днем на какой-нибудь ржавый гвоздь. Только столбняка мне еще не хватало!

Я не ответил. Раньше мне казалось, что сам я немного сумасшедший, но в сравнении с Максом и Цуцыком, пожалуй, мое чучело можно в музее показывать, как образец нормальности. Искорка тоже красавица… Детей собралась рожать, а все равно не может усидеть на месте. Чего ей дался этот Веничка-Ирокез? Налетит на шальную пулю, будет ей ребенок, блин. Я мысленно сплюнул три раза через левое плечо, целясь в невидимый глаз нечистого. Не знаю, попал или нет, но на душе остался неприятный осадок.

– Надо выбираться из болота, – Цуцык поднялся на ноги и повесил автомат на плечо. – А то времени и так впритык. Хочется ведь и Храм посмотреть, и к Мосту успеть вовремя.

Мы выбрались на броню, под ливень. Дым от начисто сгоревшего участка леса все еще стелился у земли. У самого борта БТРа торчал из воды угол крыла рейдера, еще два обломка валялись на земле поодаль. Я не смог удержаться, чтобы не глянуть на них вблизи, не пощупать руками, ну сон, понятно, но я давно уже стал относиться к переносу в сферу взаимодействия как к некоему реальному путешествию. Ну, пусть к перемещению духа, а не тела. Что с того, если все реально?

Соскочив с брони, я по пояс погрузился в воду и, загребая руками, побрел по дну к берегу болотца. Левый обломок не вонзился в землю, как правый, а распластался у черного пенька, бывшего до падения плазменных бомб могучим деревом. Приближаясь к нему, я различил сначала детали ребер жесткости внутри корпуса, а затем, ближе к носу, керамзитовый шарик размером с мандарин. Судя по расположению, это мог быть либо блок дистанционного управления летательным аппаратом, либо… кабина. Я нагнулся и осторожно тронул шар пальцем. Он не был ни холодным, ни теплым – просто гладкий керамзит, который мизеры использовали вместо брони. Однако при ближайшем рассмотрении я различил на гладкой поверхности несколько швов. Ухватившись за шарик, я вывернул его из остатков корпуса, после чего достал нож из ножен и попробовал просунуть лезвие в одну из щелей.

До меня донесся смех Андрея.

– Гляди, Цуц, Саня мизера в плен взял!

– Чего ржете? – обернулся я. – Это что, кабина?

– Ну да, – ответил Андрей. – Да ты ковырни сильнее, не бойся. Только подальше от лица, а то эти твари почти чистым фтором дышат, пусть выветрится.

– А он что там, живой?

– Да хрен знает, – безразлично отозвался Цуцык. – Может, уцелел, когда падал. Но все равно сдохнет.

– Открывай, открывай! – подбодрила меня Ирина. Я сильнее вонзил лезвие в щель, провернул, отчего шарик сухо треснул и развалился на три сегмента сферы. Два упали, а третий остался в руке. Пришлось задержать дыхание, ожидая, когда слабый ветер снесет облачко ядовитого газа в сторону.

Увиденное поразило меня до глубины души – к стенке сферы приросло какими-то волокнами существо размером с крупного жука. Но это было не насекомое! Да вообще черт знает на что оно было похоже! Пожалуй, если сравнивать с привычными существами, то напоминал мизер скорее растение, чем представителя фауны. Корни у него точно были – развитая корневая система, вросшая в заднюю стенку кабины. Насчет конечностей уже сложнее – скорее толстые мясистые стебли бледно-голубого цвета тянулись вперед. Наверняка они недавно врастали в переднюю стенку кабины, но я их выдрал с мясом, что называется, когда вскрывал скорлупу. Еще четыре стебля, обросшие густыми щетинками, похожие на паучьи лапы и шевелящиеся, как паучьи лапы, и шуршащие, как паучьи лапы, судорожно подергивались на весу. Нечто вроде толстой раковины, или кожуры, или скорлупы венчало то, что с огромной натяжкой можно было назвать головой существа. На ее поверхности помигивали восемь красных бусинок – я понял, что глаза. Может быть, рудиментарные, но в общем-то глаза. Тоже паучьи.