Операция «Переброс» - Иевлев Павел Сергеевич. Страница 23

Неожиданно машина ощутимо содрогнулась – на крышу приземлилось нечто весьма массивное. Олег, обливаясь холодным потом, ещё быстрее зашарил под ковриком. Сверху раздался неприятный железный скрежет – такое впечатление, что кто-то вспарывал когтями крышу, как консервную банку. В желудке Олега предательски забурчало. Наконец металлическое кольцо подвернулось под вспотевшие пальцы, и он, преодолевая нервную дрожь, вставил ключ в замок зажигания. Стартёр неприятно всхрюкнул, взвыл и отключился – завести норовистую машину можно было только с немалой долей смирения и молитвы. Олег, шепча непослушными губами «Отче наш», снова и снова поворачивал ключ, пока изношенный бендикс не зацепился прочно за венец маховика, и мотор, вздохнув, не затарахтел. На крыше топало и скрежетало, периодически к этим звукам добавлялся сильный удар – видимо, клювом. Олег в каждую секунду ожидал, что, в лобовом стекле появится жуткий чёрный силуэт, распахнётся давно уже не запирающаяся дверь старой машины, и тут случится то жуткое, чего даже и представить себе нет сил.

Зажглись фары, и в их свете Олег увидел, что двор полон птиц. Крупные серые вороны сидели рядами, как на параде, пристально глядя на машину. Он включил заднюю передачу и, нажав газ, резко бросил сцепление, чтобы стряхнуть птицу с крыши. Машина прыгнула назад, и здоровенная чёрная тварь соскользнула от рывка на капот. Сквозь лобовик на Олега уставились круглые бусины чёрных глаз. Священник затруднился бы опознать породу птицы, даже будь у него такое желание, но ему показалось, что размером она, как минимум, со страуса, а клюв не уступает ледорубу. И этот чудовищный клюв с размаху долбанул по стеклу. Олег непроизвольно откинулся назад, загораживаясь рукой, – ему показалось, что сейчас в лицо хлынет ливень осколков, но лобовик выдержал. Олег дёрнул ручку коробки передач и рванул машину в сторону ворот. Птица, скрежеща когтями по капоту, пыталась удержаться – растопыренные крылья закрывали обзор. Однако Олегу наконец повезло – снеся ветхие створки, старая «Волга» вылетела на улицу. От сотрясения проклятая тварь, взмахнув крыльями, провалилась куда-то в темноту. Стараясь унять сердцебиение, Олег вывернул на шоссе в сторону города. Разгоняя ослепшую на правую фару машину по пустой тёмной трассе, он шептал молитвы, ещё не веря своему избавлению от демонической напасти. Никто его не преследовал, крылатые твари не пикировали с тёмных небес, жуткие силуэты не вставали из тьмы в свете фар, и священник начал потихоньку успокаиваться. Когда под колёсами мелькнула светящаяся флуоресцентная надпись, Олег не обратил на неё внимания.

Глава 8

Тайны Рыжего замка

– Ого, как я погляжу, батюшка наш оклемавшись! – засмеялся Борух.

– Чёрт лы…

– Да, да, понял, – перебил его прапорщик без малейшего смущения, – чёрт лысый мне, батюшка, иудейскому нехристю. А вы, поди, ангела пресветлого на выручку ждали?

Священник насупился и молча ткнул в сторону Артёма пустым стаканом. Тот так же молча наплескал половину, однако священник лишь дёрнул требовательно рукой. Артём, вздохнув, долил доверху. Олег мрачно заглянул в ёмкость, зачем-то понюхал и лихо опрокинул содержимое.

Помолчали.

– И всё ж таки, ба… ну ладно, как вас называть-то?

– Олегом крещён, – мрачно пробасил священник.

– Отец Олег, значит…

– Кому отец, а кому и капец!

– Видал, Артём, какой нам суровый батюшка попался! Вы, отче, часом, не антисемит?

– Такого греха не имею, – солидно ответствовал пришедший в себя Олег. Принятые на голодный желудок двести граммов алкоголя вернули ему боевой настрой.

– Тогда давайте не будем ругаться, – примирительно сказал Борух, – чего это вы раззвонились-то на ночь глядя?

– Так свету, вестимо, конец пришёл. Демоны вокруг, псы адские…

– Так вы, выходит, бесов гоняли?

Олег вздохнул и выразительно покрутил пустым стаканом. Артём вылил туда остатки виски – набралось чуть больше половины. Священник степенно отхлебнул, поставил стакан на столик и покрутил головой в поисках закуски.

– Закусь только скоромная, батюшка, – почтительно предупредил Артём. – Сосиски. – Не будучи религиозным, он, однако, попов слегка робел.

– Не человек для поста, но пост для человека! – назидательно сказал Олег. – Тащи сосиски.

Некоторое время все собравшиеся, разорив коллекцию декоративного холодного оружия, жарили в камине сосиски на шпагах и молчали, собираясь с мыслями. Первым нарушил тишину неугомонный Борух:

– Так, значит, ваша версия, Олег, – Армагеддон? Всеобщий конец света?

Священник тяжело вздохнул, отложил недоеденную сосиску и отхлебнул из стакана.

– Не будьте вы так подвержены стереотипам, уважаемый Борух! Не всякий священник – твердолобый ортодокс, не читавший ничего, кроме Библии. Я прекрасно понимаю, что картине данного конкретного апокалипсиса не хватает… ну масштаба, что ли. Ни тебе ангелов с трубой, ни всадника бледного на коне окаянном, да и произошло всё как-то моментально и не поучительно. Какой смысл в таком апокалипсисе, ежели нет ни примера, ни воздаяния?

– Пафосу мало? – подмигнул Борух.

– Да, если хотите, и пафоса тоже. Ежели мы предполагаем здесь свершившийся по предсказанному апокалипсис, то сие есть действие целенаправленное сил надмирных, а потому и знамения должны быть соответствующие.

– И что же вы предполагаете причиною сему действу? – невольно скопировал тон Борух.

– Предполагаю действо это имеющим природу инфернальную, но не глобальную.

Артём и Борух некоторое время молча переваривали сказанное.

– Значит, по-русски говоря, это демоны всех пожрали? Но не везде, а только тут? – спросил Артём.

Отец Олег солидно кивнул и отправил в рот последнюю сосиску.

– Мыслится мне, – сказал он не совсем внятно, – что в иных местах жизнь своим чередом идет. Пробовал ли кто покинуть град сей?

– Я пробовал, – мрачно ответил Артём. – Раз этак тридцать попробовал и утомился. Солярки только три бака впустую сжёг.

Артём пересказал, как мог, недавние события, не забыв упомянуть и свои версии происходящего. Все задумались.

– Нет, Артём, – сказал наконец Борух, – это в тебе писательское сыграло. Инопланетяне или американцы – слишком шаблонно. Для книжки годится, для жизни – нет.

– Да я сам вижу, что концы не сходятся, – вздохнул Артём, – однако ж для естественного катаклизма всё как-то слишком замысловато.

– Да, я бы тоже не стал силы природы привлекать, – согласился Борух, – тут, я думаю, всё-таки некая разумная воля присутствует. Давайте прикинем, что мы имеем: некий немалый кусок пространства оказывается закрыт, покинуть его, если верить Артёмовым экспериментам, невозможно, люди исчезают – буквально на глазах…

– На глазах? – заинтересовался Артём.

– Ну не то чтобы… Но отвернулся, раз – и уже нету…

– Стоп, то есть это прям при тебе происходило, в реальном времени? А когда?

– Да вот, собственно, сегодня – то есть уже вчера, время-то за полночь. С утра у нас в гарнизоне эта чертовщина попёрла.

– Ничего не понимаю… У меня уже в четверг было пусто, как на кладбище, и собачьи бега с препятствиями. А у вас, батюшка, когда началось?

Священник задумчиво почесал бороду:

– А вот и не знаю, признаться. Впал в грех уныния и спасался молитвою, со вчера пребывая в келье своей. И лишь птицы диавольские изгнали меня оттуда сего дня вечером. Но припоминаю, что призыва ко вседневной вечерней я вчера не слыхал, а к ночи и вовсе затихло всё. Но к утрене в четверг звонили. У нас устав для семинаристов полумонастырский, две службы в будний день.

– Интере-е-есно… Птиц я тоже видел, но ещё позавчера утром. И по всему выходит, что в городе люди пропали в ночь со среды на четверг, у вас, батюшка, в четверг днем, а у вас в гарнизоне – в пятницу утром… А как далеко от города ваш храм?

– Это не храм, это семинарский летний центр. Общежитие, архиерейская школа… Бывший Воскресенский монастырь. Реставрируем в послушании, там и проживаем.