Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь". Страница 45

Негр шел через двор пританцовывая под неслышную музыку и дирижируя сам себе какой-то костью. В другой руке у него был череп, видимо — давешнего испанца, и он то и дело к этому черепу наклонялся, как бы прислушиваясь. Зрелище было странным даже для Гравштайна.

— Это кто?

— Это тот самый людоед, которого у нас якобы эксплуатируют.

— Людоед?!

— Мы вообще-то предпочитаем говорить «человек с альтернативными гастрономическими предпочтениями», но от фактов никуда не денешься — постоянно норовит вцепиться в кого-нибудь зубами.

— А что у него в руке?

— Кажется, большая берцовая кость человека. Ничего страшного, владелец конкретно этой мертв уже давненько.

— И вы так просто об этом говорите?!

— Ну что поделать, в наших подвалах, бывает, пропадают люди, исторический, видите ли факт. Но большинство находится, во всяком случае к ужину приходят все. Еда у нас для сотрудников бесплатна, а в федерации по такому поводу даже мертвые поднимутся, сами знаете.

Шутки они не поддержали, провожая взглядами негра до тех пор, пока он не скроется за углом.

— Ладно, можно считать, что на тяжелую рабскую долю вы посмотрели, если хотите, можете потом с ним поговорить, он на кухню пошел, предпочитает отираться рядом с едой. — Я вспомнил, как недавно чернокожий напугал нас в подвале и с чувством добавил: — Коз-зел. Столько жратвы на него переводим! Ну да ладно, что там следующее?

— А-а… кхм. Похищение и заключение под стражу без суда. Установлено, что вами удерживается несколько человек, граждан федерации!

— Резонное замечание. Думаю, смогу объяснить, в чем именно вы заблуждаетесь на примере.

— Александэр! Ой, простите, ваша милость, не знал, что вы заняты.

— Ничего страшного, Эгельберт. Господа, это управляющий замком, господин Эгельберт фон Шнитце, историк и патриот. Что случилось?

— Зверь, господин барон! Опять вырвался! — Отчего-то в замке укоренилась дурная идея, что я способен чуть ли не уговорить здоровенного козла, и теперь как только он в очередной раз сбегал, все кидались ко мне. Что странно — среди волонтеров было немало крепких парней, но… но ведь всегда проще спихнуть работу на начальство, ему ведь нечем заняться.

Городские ребятишки! Слабоваты в коленках. Вот и приходилось то мне, то громиле Эрдару заниматься таким неподходящим делом. Еще, правда, козел не трогал двоих человек: повариху, опасаясь получить тесаком промеж рогов, и нашего людоеда, видимо, чуя родственную душу. А может просто по окрасу принимая за своего.

— Пошлите кого-нибудь за доспехами.

— Уже. Только прошу вас, Александэр, полегче! Это особенный экземпляр, породистый, немного нервный…

— Он своими нервами весь замок достает. — Дэн и один из слуг уже бежали с броней. — Что опять случилось?

— Зверь и Упырь сцепились, случайно разломали перегородку в стойле.

— Что, туриста не поделили?

— Нет, что-то другое, экскурсия в этот момент была далеко.

— Ну хоть что-то хорошее.

— Прошу прощения? — Конрад показал пальцем на доспехи. — Это — что?

— Видите ли, дорогой доктор, есть в замке одна скотина…

— Александэр! Как можно так о несчастном животном!

— Вот даже вы согласны, что он животное! И этот черный скот всех уже достал? Если бы не ваше упрямство, его давно бы прирезали!

— Дитя природы, просто немного игривое… — Управляющий упорно не хотел признавать, что с выбором вожака для замковых коз он серьезно просчитался.

Особа вдруг кашлянул и надменно выдал куда-то в сторону:

— Кажется, к списку обвинений стоит добавить расовую нетерпимость!

— Да ладно уж, расовую, так и говорите — межвидовую!

Я решительно нахлобучил шлем и двинулся к хлеву, откуда раздавались шипение, блеяние и жалобные крики неосторожного волонтера, загнанного дракой мохнатых ужастиков на потолочную балку.

Спустя пять минут и три новых синяка я вернулся.

— Порядок, раздевайте. — Пока я считал потери (что козы иногда кусаются я знал, но что они при этом рычат и мотают башкой, пытаясь оторвать кусок — это новость!) а комиссия о чем-то шушукалась в стороне, Дэн, страдальчески вздыхая, снимал с меня железо. — Эй, полегче!

— Прошу прощения, ремешок заело.

— Не заело, а зажевало. — Я осмотрел наруч, пряжку крепления перекосило. Мда. — Ладно, неси остальное в оружейную.

Быстро надев кафтан поверх наруча, я вернулся к комиссии.

— Кхм! — Из повернувшихся ко мне приличным человеком выглядел только Конрад, к нему и обратился:

— Прошу в темницу!

Доктор подозрительно прищурился, близняшки-общественники отгородились бумагами, Особа, так и не представившийся мужик с благородной проседью и породистой брезгливой физиономией, поднял бровь и фыркнул.

Тем не менее, все последовали за мной.

— Вот, как видите, наши подвалы просторны, чисты, уютны и соответствуют всем нормам. Убираются тут регулярно, питание заключенным приносят с общей замковой кухни, грех жаловаться. Впрочем, как вы видели, режим у них весьма свободный.

— И вы так же свободно используете труд заключенных!

Не оборачиваясь к Особе я пояснил для Конрада:

— Конечно, используем. Им, знаете ли, скучно. Хотя сейчас все сами увидите. Вот!

Близняшки сунулись в дверь и тут же отпрыгнули. Я, заглянув, понял, что ошибся.

— Прошу прощения, это наша замковая пыточная.

— У вас еще и пытают?

— Только по требованию туристов. Нам немного дальше, пойдемте.

Близняшка вроде-бы-мужского пола вдруг пригнулся как охотничья собака, взявшая след, и протянул:

— Это кро-овь? Здесь кого-то… боже!

Я сдержал смешок. Ну да, у меня тут человек пятьдесят активной молодежи разного пола, плюс ночующие туристы. Кто ж удержится и не попробует заняться этим на дыбе? Они чуть ли не расписание составляют, уже и в городе эвфемизм подхватили, «сходить в пыточную». Ну, а кто придумал во время «пыток» вместо крови использовать варенье, это мне уже неизвестно. Как по мне, так зря они это, но тут уж запрещать бесполезно.

Подойдя ближе я мазнул пальцем по бурым пятнам на кандалах, принюхался. Попробовал на вкус.

— Карлин, наверное. Она вечно клубничное варенье во все добавляет, аж сама пропиталась. Хотя вкусно. Хотите попробовать? — На меня уставились четыре пары выпученных глаз. Конрад стоял впереди, остальные спрятались за него. Ладно, объяснять им суть происходящего было бы глупо, я просто пригласил:

— Пойдемте. Камеры тут за поворотом.

Когда я проходил мимо близняшки и Особа аж по стенке распластались. Тоже мне, нашли кровавого диктатора. Понапридумывают, а потом сами боятся. Похоже, единственный нормальный человек в их компании это доктор. Вот к нему я и решил обращаться впредь, игнорируя остальных:

— Пять камер. Новодел, оборудованы по стандартам федерации, пусть и слегка устаревшим. В этой содержится африканец, вы его видели — нападение на полицейских, есть пострадавшие и покусанные. Как видите, его здесь нет. Здесь у меня сидит некий Блюмшилд, очень подозрительный тип.

— Которого вы похитили, избегая уплаты долга! — Особа попытался угрожающе нависнуть надо мной. Ага, как же! Не обращая на него внимания я пояснил для Конрада:

— Как видите, никакого похищения, дверь в камеру открыта, рядом постоянно находится смотритель, готовый помочь заключенным.

Дверь и в самом деле была открыта и перед ней лежал большой кусок колбасы. Нитка, к которой он был привязан, в полумраке была почти не заметна, но, видимо, узник понимал, что это ловушка. Очередной тюремщик-доброволец сидел сбоку от двери у стенки, неподвижно, и только пальцы поглаживали короткую дубинку. Все-таки уважаю местных! Наш бы не вытерпел, сам в камеру зашел, а тут — порядок, выдержка и коварный план. Ну и еще камера над дверью, через которую трансляция идет в интернет. Там постоянно ставки заключают, кто сможет выманить банкира из камеры.

— Понимаю, стандарты проживания довольно далеки от тех, к которым привык заключенный. — Тюремщик растянул губы в мрачной улыбке, кивнул и снова погладил дубинку. — Но никаких зверств, только необходимые при отправлении правосудия строгости.