Коварная (ЛП) - Ромиг Алеата. Страница 21

Ещё до нашей свадьбы Стюарт говорил, что не будет контролировать мои перемещения. И я невинно напоминала ему об этом обещании, когда он выспрашивал о навигаторе в моём телефоне. Как-то раз, когда он снова поднял эту тему, я предложила ему два варианта: первый – он оставляет в покое мой телефон, и я отвечаю на его звонки, или второй – он отслеживает его, и я оставляю телефон дома. Стюарт нехотя выбрал первый вариант.

Заводя двигатель своей машины, я подумала о встроенном в неё навигаторе. Нанятая мною частная фирма предлагала заблокировать его, и, какое-то время, я даже рассматривала это предложение. Но потом решила, что мне нравится то обманчивое чувство могущества, которое он дарил Стюарту и Трэвису. Оставлять машину и брать такси было не самым любимым моим занятием, но пока это хорошо срабатывало.

Я взглянула на сообщение, которое не позволила себе прочитать сегодня утром в своей комнате. Оно было от Броди, пришло в шесть пятьдесят четыре утра. Я поморщилась. Я когда-нибудь просыпалась так рано?

«ВСЁ В ПОРЯДКЕ?»

За ним, чуть позже, пришло ещё одно.

«Я ВОЛНУЮСЬ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТЫ НЕ ОТВЕТИЛА. КСТАТИ, МНЕ КАЖЕТСЯ, Я НАШЁЛ КОЕ-ЧТО ВАЖНОЕ. ДАЙ МНЕ ЕЩЁ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ НА ИЗУЧЕНИЕ, И Я СВЯЖУСЬ С ТОБОЙ».

Третье сообщение было от Вэл. Я уже успела просмотреть его и даже ответила.

«ПРОСТИ ЗА СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ. НАДЕЮСЬ, ТЫ БЛАГОПОЛУЧНО ДОБРАЛАСЬ ДО ДОМА. ДАВАЙ СНОВА ВСТРЕТИМСЯ».

Мой ответ:

«Я ПРИЕДУ ПОСЛЕ ОБЕДА. НАПИШИ МНЕ, ЕСЛИ БУДЕШЬ ЗАНЯТА».

Так как она до сих пор молчала, я первым делом направилась к ней.

* * *

Я постучала костяшками пальцев в дверь маленькой квартирки, расположенной неподалёку от Мемориального медицинского центра. Через несколько секунд дверь открылась, и меня встретили такие же серые глаза, какие я каждый день видела в зеркале.

– Привет, сестрёнка, заходи, – сказала Вэл с приветственной улыбкой.

Одинаковые серые глаза были нашим единственным сходством. В остальном мы были совершенно не похожи друг на друга. Очень многие и не догадывались, что мы сёстры. У Вэл были короткие светло-каштановые волосы с торчащими прядями, которые разительно отличались от моих – длинных и тёмных. К тому же, её волосы были густыми и жили своей жизнью - абсолютно идеальная причёска для загруженной жизни врача; мои же волосы были гладкими и блестящими. Я часто убирала их в хвост, но если они были распущенными, то доставали до середины спины. Рост у нас тоже был разный. Вэл была ниже меня и куда миниатюрнее. Её телосложение больше походило на телосложение нашей матери. Но, хотя мы обе были подтянутыми, я с моим метром семьдесят была более фигуристой, чем Вэл с её метром пятьдесят девять. Когда на мне были мои обычные каблуки в семь-десять сантиметров, я буквально возвышалась над ней.

– Привет, – поздоровалась я, подозрительно оглядывая её. – Ты хоть поспала? Во сколько ты вернулась из госпиталя?

– Да, – отмахнулась она, – я в порядке. Мне не хотелось упустить шанс увидеться с тобой. К тому же, я расстроилась, что вчера продинамила тебя, а ещё мне бы хотелось побольше узнать про то загадочное сообщение. – Её брови приподнялись в немом вопросе. – Хм, значит вчера мы с тобой тусовались?

– Да, – подтвердила я. – Кто-то спрашивал тебя об этом?

– Типа твоего мужа или этого отморозка Трэвиса? Нет, но если кто-нибудь из них меня спросит, так и скажу. Думаю, я разобралась, что к чему. Мы говорили о клиниках по борьбе с раком в США, но меня вызвали из-за массовой аварии на девяносто пятой, и, кстати, нам действительно пришлось трудиться всю ночь.

– Да, – кивнула я. – А я уснула в ординаторской, пока ждала тебя. Ты нашла меня, разбудила, и после полуночи я наконец поехала домой.

Вэл покачала головой.

– Я понимаю, что Стюарт порой ведёт себя, как придурок, но, чёрт, ему недолго осталось. Потерпи ещё немного. Тебе ведь не хочется испортить всё прямо сейчас.

Я плюхнулась на её мягкий диван.

– Тут всё сложно. Мне не хотелось настолько задерживаться. Но я была в бешенстве, встретила друга, и, не поверишь, уснула.

У неё округлились глаза.

– Ого, понятно, я-то та ещё компания, и уснуть в ординаторской – это вполне похоже на правду, но твой друг, должно быть, на редкость скучный, раз ты действительно уснула. Если только это не… – Её глаза стали ещё больше, – такой друг, с которым вы встречались в горизонтальном положении. Отчего уснуть гораздо проще, – добавила она, ухмыляясь.

Я пожала плечами и взяла высокий стакан с холодным чаем, предложенный мне Вэл.

– Спасибо. Когда ты собираешься в Уганду?

– Через две недели. Так что, как видишь, мне всё равно не до сна. Нужно сделать кучу дел. Вот и прямо сейчас, – она указала на стол у стены, на котором стоял её ноутбук и который был завален бумагами и папками, – я заполняю всяческие документы. На следующей неделе у меня встреча с представителем «Доктора без границ».

– И по какой причине? Твой проект полностью профинансирован Обществом Харрингтона. Тебе не нужно ни перед кем отчитываться.

– Я ни перед кем и не отчитываюсь. Они помогают мне. Вик, ты не понимаешь. Я повезу через полмира не просто антибиотики. Эти медикаменты могут начать эпидемию, или даже пандемию[1], если попадут не в те руки.

– Мне казалось, что в твоих клиниках вы занимаетесь лечением рака.

Она улыбнулась.

– Так и есть, но препараты, которые задействованы в химиотерапии и в лучевой терапии, можно потенциально использовать и для преступных целей. Ты же знаешь, что центры по лечению рака имени Харрингтона получают пожертвования со всей страны. Не всё финансирование идёт за ваш счёт. А если бы так было, сомневаюсь, что Стюарт был бы таким добрым и щедрым. – Она взмахнула руками. – Не знаю точно. Называй это интуицией, но эти медикаменты очень дорогие. В любом случае, больницы, врачебные кабинеты, клиники – все они предпочитают законным образом избавляться от просроченных или почти просроченных лекарственных средств, оборудования и прочих запасов. Они хотят получить способ списать расходы на налоги и не понести убытков. Здесь, в Майями, есть целый орган, который занимается лишь тем, что получает и каталогизирует такие пожертвования. Мне необходимо соотнести взносы с потребностями нашей клиники в Уганде. Некоторые средства легко достать. В том смысле, что цитоксан - общий препарат в химиотерапии, предоставляется часто. А вот гранулы радиоактивного цезия, как те, что пропали пару лет назад – нет. Предприятие, которое предоставляет эти гранулы, ожидает, да и заслуживает налоговых льгот, получаемых за такие вклады.

Я кивнула. Всё это мне уже доводилось слышать от других членов фонда. Чёрт, да я часами висела на телефоне, разговаривая с представителем клиники, которая сделала пожертвование. Разумеется, мне было известно больше, чем она думала. Сделав глоток чая, я сказала:

– Вот именно поэтому сейчас мы работаем с чеками и ведём балансы. Честно говоря, невозможно узнать наверняка, действительно ли клиника передала гранулы или лишь так утверждает. Чтобы ты знала, я была среди тех, кто возглавлял новое направление. Теперь взносы принимаются и каталогизируются, немедленно выдаются расписки. Каждый точно знает, что происходит. – Я склонила голову. – К сожалению, существует большая вероятность противоправных действий со стороны волонтёров. Веришь или нет, но я больше довольна тем, что ты реализовала в рамках "Общества Харрингтона". И это здорово, что ты начала заниматься этим ещё будучи в мединституте. А ещё мне известно, что происходит – частично от тебя, частично от совета. Они отчитываются передо мной. И всегда отчитывались. Стюарта никогда не волновало, во что ему обходится "Общество Харрингтона"; на самом деле, ему было плевать на фонд. Однако ему нравилось внимание общества. И… – я наклонилась вперёд, – он был недоволен, когда это внимание поблекло. Я уверена, что после того инцидента с гранулами, больше ничего подобного не случится.