Коварная (ЛП) - Ромиг Алеата. Страница 45

Он думал, что я долбаная идиотка? В предостерегающем взгляде Трэвиса появилось какое-то новое выражение. Могла ли я довериться ощущению того, что теперь он меня защищал? Мне всегда казалось, что я была жертвой.

– Я могу увидеть бумаги? – спросила я, игнорируя внезапно сжавшиеся челюсти Трэвиса.

Паркер обогнул Трэвиса, открыл свой портфель и вытащил папку.

– Виктория, ты не делаешь ошибку. Так лучше для твоего будущего и памяти Стюарта. – Он открыл папку и пометил страницу. – Тебе нужно всего лишь поставить свою подпись, – он показал мне на нужное место, – вот здесь.

– Нет, Паркер.

Он озадаченно посмотрел на меня.

– Нет?

– Я же спросила, могу ли я увидеть их. Оставь их у меня. Позволь мне просмотреть их. – Я склонила голову набок, сдерживая улыбку. – Ведь даже Стюарт позволил мне прочитать мой договор, прежде чем я подписала его. Уверена, ты тоже предоставишь мне такую возможность?

– Я бы хотел, – начал он, – однако у нас жёсткие сроки.

– О, десять лет назад тоже были жёсткие сроки. Когда тебе нужен мой ответ?

Он нахмурил брови и провёл рукой по своим мягким тёмным волосам. Свет, лившийся из окон, позволил мне увидеть предательские седые прядки.

– Сейчас, Виктория, он нужен мне сейчас. Это не может ждать.

Я взяла папку и протянула её Трэвису.

– Прости, Паркер. Уверена, что, как скорбящей вдове, мне полагается снисхождение в сроках. Я снова поговорю с тобой после похорон.

Он разинул рот от моей дерзости и оценивающе посмотрел на Трэвиса, несомненно, раздумывая, удастся ли ему вернуть свою папку.

– Послушай, я не понимаю…

– Спасибо, мистер Крейвен. – Кабинет наполнил голос Трэвиса. – Миссис Харрингтон только что дала вам свой ответ. Она поговорит с вами после похорон мистера Харрингтона.

Я сжала губы, уголки которых были чуть приподняты вверх. Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы не сказать ему: кивни, если понял, мудак!

 Паркер отступил на шаг назад.

– Виктория, я не просто так был главным юристом Стюарта. – Он слегка склонил голову в сторону Трэаиса. – Мой тебе совет: будь осторожна с тем, кому верить. Ты в долгу перед Стюартом и миром, который он создал для тебя, ты должна знать всё. Не позволяй эмоциями взять верх над разумом.

Не хотел ли он тоже сказать, что я тупая овца? Я не доверяла ни одному из этих мужчин.

– До свидания, Паркер. В данный момент я не собираюсь принимать решения ни под влиянием эмоций, ни под влиянием здравого смысла. В данный момент все мои мысли заняты лишь погребением моего умершего мужа. – Я снова села в кресло Стюарта. – Ты хочешь, чтобы Трэвис тебя проводил?

Оба мужчины пристально смотрели друг на друга. Хвала Богу за мраморные полы и роскошные ковры. Их можно будет легко очистить после того, как закончится перепалка этих двух.

С едва заметным кивком, Паркер наконец-то развернулся и сказал:

– Нет, благодарю, я знаю дорогу.

Глава 17

Настоящее.

– Я не могу рисковать, в отеле меня могут заметить, – сказала я в телефонную трубку, за закрытой дверью спальни.

– Вик, ты нужна мне. – В голосе Броди сквозили сострадание и желание. – И я тебе тоже нужен. И не для того, чтобы разобраться во всём этом юридическом дерьме, а для того, чтобы тебя обнять. Чёрт, Вик, ты через такое прошла! Неужели тебе не хочется почувствовать поддержку?

Хотелось ли мне? Меня вообще кто-нибудь когда-нибудь поддерживал?

– Броди, я не знаю, чего я хочу. Но мне точно хочется услышать, что кремация завершена, и мне хочется, чтобы эти похороны уже, мать их, прошли. Мне нужно узнать точно, что содержится в тех бумагах, которые Паркер оставил на подпись.

– Он действительно надеялся, что ты подпишешь их, а вы потом поговорите?

Я кивнула в уединении своей комнаты.

– Должно быть, он считает, что я совершеннейшая дура.

Наверняка, они все так считали.

– Вик, я приеду. Мы сможем вместе просмотреть те документы.

Его уверенность успокаивала, а именно это мне и нужно было; однако, меня бросало из крайности в крайность, словно на аттракционе, и я не была уверена, что это было мудрым решением.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? Я же был у вас прошлой ночью. И с чего кому-то сомневаться в необходимости моего присутствия?

– О, даже не знаю, – ухмыльнулась я, позволяя своему разуму наконец отдохнуть от стрессовой реальности. – Может быть, с того, что стоны и крики, раздающиеся из кабинета Стюарта, вызовут подозрения?

– Стоны и крики? Чёрт! Мне нравится как это звучит. И где мы этим займёмся? В кресле этого ублюдка или на его столе?

Внутри меня всё сжалось, когда я начала обдумывать эти возможности.

– Мне кажется на столе, с грёбаными открытыми жалюзями, на обозрении всего чёртового Майями. И мы, даже, можем застелить стол папками и бумагами Паркера. Мне нравится мысль о том, чтобы намочить эти страницы так, чтобы нельзя было ничего прочитать. Ведь тогда они не будут иметь юридической силы, да?

– Боже, охренеть! Ты убиваешь меня! Я хочу помочь тебе и обнимать, но из-за тебя я сейчас, блин, кончу. И мне придётся поменять брюки, если ты сейчас же не остановишься.

Кончики моих губ поднялись в долгожданной улыбке.

– Хочешь знать, что ты делаешь со мной? – спросила я.

– Что? Скажи мне.

– Ты заставляешь меня улыбаться. Несмотря на всё это дерьмо и на чёртовы неприятности, которые валятся одна за другой, ты заставляешь меня улыбаться.

– Только это?

– Нет, – неохотно призналась я. – Нет, не только это. Я хочу сделать всё то, о чём мы только что говорили. Я хочу, чтобы ты поимел меня в каждом уголке этой чёртовой квартиры, но сейчас мне нужно понять, что пытаются провернуть Трэвис и Паркер, что пытался сделать Стюарт.

– Что Стюарт ПЫТАЛСЯ сделать? – выразительно повторил Броди.

Я закрыла глаза и стала слушать.

– Что ж, позволь я напомню тебе. Начнём с того, что он был любящим контроль извращённым сукиным сыном, который составил для тебя чёртов договор в пятнадцать страниц, где оговаривались специфические сексуальные акты, которые ты должна была согласиться исполнять. Потом, уже на пороге смерти, он попытался передать этот договор Трэвису Дэниелсу - подонку, мелкому рэкетиру, который работает на него последние пятнадцать лет.

– Но почему? И почему Паркер тоже хочет его получить?

– Почему Стюарт хотел передать его Трэвису? – повторил Броди. – Понятия не имею. Зачем он Паркеру? Что ж, мне не нравится говорить так о своём начальнике, но, чёрт, Вик, это же очевидно. Он знает, что ты ни за что не станешь выполнять то, что прописано в договоре, если этим договором никто не обладает.

– Как я уже говорила, я мирилась со всем этим извращенским дерьмом Стюарта только из-за Вэл. Пусть Маркус и Лайл ещё не учатся в колледже, но деньги принадлежат мне. Я могу оплатить их обучение и продолжать спонсировать Общество Харрингтона. С чего это Паркер решил, что это завещание заставит меня согласиться исполнять условия договора?

– Рискну предположить, что единственный способ узнать это – выслушать его.

У меня скрутило живот.

– Сегодня мне не хочется его слушать. Сегодня я вообще ничего не хочу.

– Вик? – спросил Броди с лёгким оттенком тревоги.

– Да.

– Что сказал Трэвис? Почему он хочет, чтобы ты приняла его сторону?

Я положила голову на подушку и рукой закрыла глаза. Мне и правда стоило закрыть шторы и спрятаться в темноте, подальше от Паркера, Трэвиса, похорон Стюарта, скорбящих друзей, всего…

– Вик? У тебя всё нормально?

– У меня всё отлично, – не без сарказма ответила я. – Трэвис говорил что-то о деловых сделках, которые вот-вот вступят в силу. Он намекал, что если я думаю, что смогу без последствий увильнуть от соглашений, которые заключил Стюарт, то я… – тупая овца – …глупее, чем выгляжу.

– Что ж, детка, по-моему, ты прекрасна. Я считаю, что ты умная и изобретательная. Чёрт, да я знаю, что ты именно такая. Я знаю, что Стюарт тебя недооценивал.