Бульдог. Хватка - Калбазов Константин Георгиевич. Страница 23

Посещения тюремных казематов не улучшали его настроения, а уж наблюдать за пытками ему было просто неприятно. Вот и возили некоторых пленников во дворец. Но постоянно, как при деде, там никого не держали и уж тем более не допрашивали с пристрастием. Кстати, Петр в этом был не одинок. Прекрасно чувствуя Бурова, он знал, что отношение того к подземельям схожее. Но он также знал, что, случись надобность, Буров ни на секунду не усомнится, стоит ли применить пытки. Он даже называл это экспресс-допросом в полевых условиях.

Все так же время от времени Петр мог заниматься в токарной мастерской. Правда, дедовские станки все как один были законсервированы и отправлены на склады для длительного хранения. Они уже перешли в разряд исторических реликвий. На смену же им пришли современные станки, с машинным приводом. Император не пожелал менять внешний вид дворца, решив оставить его в первозданном виде. Поэтому силиновскую машину расположили в подвале, подсоединив к дымоходу дворца. От этого складывалось впечатление, что дворец отапливается круглый год.

При мастерской неотлучно находились два токаря-слесаря, помогавших Петру, молодые и очень способные парни. Буров время от времени что-то припоминал, и они с Петром совместными усилиями что-то создавали. Именно что создавали, потому что Буров был способен вспомнить нечто общее, но не детали.

Ясное дело, все эти достижения Петр и не думал приписывать себе. Авторство новинок принадлежало токарям. К примеру, они создали нож с откидным лезвием, предложили облегченную конструкцию зонта, который пользовался большой популярностью как у женщин, так и у мужчин. Они же являлись авторами многих идей, которые потом дорабатывали и подводили под них научную базу в Саглино. Кстати, поршневой затвор для пушек в основе своей тоже их работа. Нартов со своими птенцами уже доводили вполне оформившуюся идею.

Но за стенами дворца только и того, что знали лишь имена мастеров, да и те вымышленные, присвоенные им императором. Эти двое молодых людей были окружены завесой тайны и были обречены постоянно жить на территории Летнего дворца. Причина в том, что, обсуждая ту или иную задумку, невозможно скрыть, что нечто подобное ты уже видел и щупал собственными руками. Мастер это поймет сразу. А как такое возможно, если ничего подобного нигде в мире-то и нет? Ненужные вопросы. Настолько ненужные, что Петр не мог довериться даже саглиновцам. Вот и приходится носителей информации содержать в золотой клетке.

Кроме этих двоих в Летнем дворце имелись еще два «арестанта». Петру понадобились физики, которые смогли бы воплотить в жизнь то немногое, что более или менее внятно мог подать Буров. С физикой у него когда-то неплохо ладилось. Опять же в свое время ходил в Дом пионеров на различные кружки, в том числе и радио. Словом, кое-чем озадачить физиков он мог, как и кое-что подсказать. К примеру, молодые ученые были уже в шаге от создания полноценного телеграфа. Вполне рабочий прототип аппарата был уже готов, шла завершающая доводка.

Нет, воплощать эту задумку в жизнь Петр не был готов, поскольку пришлось бы выставлять охрану на протяжении всей телеграфной линии. Несмотря на увеличившиеся объемы добычи и производство, железо все еще достаточно дорогое. Что же касается проволоки, то она сама по себе уже готовое изделие, которому можно найти самое широкое применение в хозяйстве. Мало того что сама эта линия окажется дорогой, так ее еще и растаскивать будут с завидным постоянством. Но все же Петр считал необходимым довести работу до логического завершения. Иметь в запасе готовую разработку – не то же самое, что не иметь ничего, кроме намерений.

Жаль, что Буров вообще ничего не помнил из химии. Иначе можно было бы создать ударный состав и использовать его идею… или не его… да какая, собственно, разница. Введение унитарного патрона подняло бы стрелковое оружие и артиллерию на качественно новый уровень. Но Сергей Иванович только того и помнил, что название – гремучая ртуть.

Сейчас саглиновские химики попутно работали с ртутью, разлагали ее самыми замысловатыми способами, стараясь получить ударный состав. Петр преподнес им это, как в свое время и вопрос про греческий огонь, мол, было такое, да с годами утратилось. Смогли восстановить одно, значит, получится и другое. Но пока результата не было.

Однако устройство капсюля и унитарного патрона Петр все же набросал. К ним присовокупил свои описания относительно принципиальной схемы стрелкового оружия. Если судить по словам Бурова, в его реальности конструкторы какими только путями не шли и какие только занимательные конструкции не придумывали. Ни к чему эти лишние метания. Поэтому Петр и ведет дневник, где записывает то, что сегодня по-настоящему преждевременно.

К примеру, тот же двигатель внутреннего сгорания. Несмотря на то что объемы добычи нефти все время растут, на сегодняшний день почти все производные нефтепродуктов находят свое применение. Бесцельно выжигается сравнительно небольшая их часть. Причина в том, что часть машин Силина была оснащена системой подачи жидкого топлива, что позволяло использовать горюче-смазочные материалы гораздо шире. Но соотношение использованного топлива и полезного выхода было, мягко говоря, низким.

По утверждению Бурова, будущее было как раз за двигателями внутреннего сгорания. У них и коэффициент полезного действия значительно выше, и массогабаритные показатели куда как скромнее. Но с этими двигателями оказалось все не так просто. Вопросов было гораздо больше, чем ответов.

Однако работы все же проводились, хотя бы для того, чтобы исподволь, постепенно и заблаговременно отрабатывать необходимые технологии. Вот, к примеру, улучшение обтюрации на винтовочных затворах и получение сплавов, которые бы не так быстро прогорали. Впоследствии это очень даже пригодится для изготовления тех же клапанов газораспределительного механизма.

– Петр Алексеевич, ну слава богу!

– Государь, ну наконец-то!

– Ого. Все в сборе. Чего шумим? – окинув взглядом всю четверку «арестантов», поинтересовался Петр, подозревая, что их возбуждение появилось вовсе не на ровном месте.

В ответ на его вопрос четверо мастеров загалдели разом, каждый старался довести до государя радостное известие. Н-да-а. Давненько он не видел их в таком возбуждении, куда заморским обезьянкам в императорском зверинце. Однако, несмотря на поднявшийся гвалт, Петр без особого труда понял, что им наконец удалось получить уже вполне рабочий аппарат телеграфа, выдающего как кодированный сигнал, так и готовый текст. Это была их общая победа. Всех шестерых. Угу, и Бурова в том числе (или все же в первых рядах).

Тут же провели показательные испытания. Для демонстрации все уже было готово. Один из аппаратов установили в садовом домике, расположенном в дальнем конце парка, второй в кабинете у императора. Они активно переписывались в течение часа, словно дети, которые никак не могли наиграться с новой игрушкой.

Все же Петр решил, что новинка должна пройти настоящие испытания, а это возможно только при практическом применении. И потом, даже вот эти два аппарата всего лишь прототипы, какими бы совершенными они ни казались. Поэтому мастера получили приказ изготовить еще два аппарата. Туманову же будет поручено подобрать нескольких человек на роль телеграфистов.

Император решил связать телеграфом Летний, Петергофский и Аничков дворцы, а также резиденцию Канцелярии государственной безопасности. Хм. Пожалуй, все же пять. Еще один аппарат поставят в Кронштадте. В свете назревающих событий совсем даже не помешает. Как ни крути, а база Балтийского флота является воротами столицы. Пока русский телеграф будет существовать в таком виде, а как оно сложится дальше – покажет время.

– Здравия тебе, государь, – степенно поклонившись, поприветствовал императора вошедший без доклада Туманов.

Что же, имеет право. Вот только вид у него такой, что Петр поспешил выпроводить своих научных подвижников и внимательно посмотрел на главу КГБ. Тот старался не докучать императору своим обществом, предпочитая не сваливать проблемы на своего коронованного зятя, а решать их. И, надо признать, Петру это нравилось. Так что если Туманов прибыл во дворец без вызова, на то были веские основания. И это не могло не насторожить.