Бульдог. Хватка - Калбазов Константин Георгиевич. Страница 37

– Так откуда у него это? – наконец взяв себя в руки, вновь поинтересовался Петр.

– Сдается мне, тут и дедова кровь взыграла, парнишка кораблями разве только не грезит. Ну и эти новомодные романы, насыщенные разными приключениями. Один только Даниэль Дэфо с его Робинзоном Крузо и капитаном Сингльтоном чего стоят. Вот в Александре и взыграла кровь.

Петр посмотрел на Ивана уже более доброжелательно. Нет, не пустил он ничего на самотек, а неусыпно следил и за племянником, и за его окружением, и за его увлечениями. А еще ни на минуту не забывал, что любой из рода Романовых может быть использован теми, кому не угоден нынешний государь. Конечно, Александр наследник, и о том объявлено всенародно. Вот только взойдет он на престол в свой час, и никак не раньше. Устраивать из престолонаследия чехарду последнее дело, которое только во вред государству.

– Так что, Петр Алексеевич, если кого и винить, то только себя, – продолжил Туманов. – Ты ведь приказал препятствий в образовании не чинить. А романы – это своего рода отражение общества, в котором живет писатель. Так что их чтение тоже на пользу. Вот только кто же знал, что Александр настолько увлечется морскими путешествиями, необитаемыми островами и пиратской романтикой. Ты же дал ему слово после уезда поставить его на ту губернию, на какую он пожелает. Он добился успехов и твоей похвалы. Одно к другому, вот и просится на Ямайку. И кстати, опять твоя вина. Нечего было при парнишке обсуждать экспедицию на Карибы.

– Парню уже семнадцать. Образование он получил вполне достойное, к наукам не только способен, но и усидчив, отчего преуспел куда больше своих сверстников. Пора начинать вникать в дела государственные. Потому принимать в них живое участие ему только на пользу. Все мы под Богом ходим. Мало ли как оно все обернется. Не хочу, чтобы он по моей дорожке пошел. Как вспомню, сколько я дров наломал, от злости дыхание перехватывает.

Не врет. Вон как покраснел, от этого бледные уродливые шрамы от оспенных язв проступили более явственно. Иван уже давно привык к отметинам на лице императора и по большому счету не замечал их. Они даже придавали Петру какой-то особый шарм. Но стоило ему разозлиться настолько, чтобы кровь прилила к лицу, как лик его становился даже страшным. Впрочем, это скорее для непривычных к внешности императора.

– Государь, а может, оно и к лучшему, – помяв подбородок, вдруг выдал Туманов.

– Ты это к чему, Иван? Как подобное может быть к лучшему? Ерунду городишь. Не хотелось бы, конечно, от своего слова отступаться, но, видно, придется. И потом, Ямайка по факту еще не является нашей землей. Война еще только начинается, а границы обозначаются мирными договорами. Да и остров наши могли не захватить.

– Метания твои мне понятны, государь. Но сомневаться в своей армии и флоте не след. Да и нет на Ямайке силы, способной противостоять корпусу Меншикова. Даже если половина кораблей сгинула в морской пучине. А уж если вспомнить, сколько сделано за прошедшие годы, так у губернатора Трелони и вовсе нет шансов. А насчет того, как подобное может быть к лучшему… Посуди сам. Кто такой Лешка Савин? Тайный подсыл, к которому сразу отношение неподобающее. Пусть и не открыто, но все же неприязнь будет, и подчас это может отрицательно сказаться на серьезных вопросах. Многие не захотят иметь дело с человеком, пробавлявшимся на шпионской ниве.

– Алексей превосходно изучил тамошние места, оброс деловыми связями, знает, с какой стороны подступиться к тем или иным вопросам. Да лучше его с генерал-губернаторством никто не сладит, – возразил император. – Он уже давно и верно служит российскому престолу и должность эту заслужил. И потом, ты же сам говорил, что за последние пятнадцать лет Савин сильно переменился, из одиночки превратился в толкового начальника и рачительного хозяина.

– И от слов своих не отказываюсь. Но прежнее его занятие во многом будет ему помехой. А теперь представь, что на Ямайке окажется наместник, причем в лице не абы кого, а цесаревича. Не-эт, этот политический шаг трудно будет не оценить. И поверь, государь, все это оценят. Еще как оценят. Да я уверен, что Англия бросится собирать армаду, чтобы непременно отбить остров.

– Ну это вряд ли. – Теперь пришла очередь Петра задуматься. – Мы тут тоже без дела сидеть не станем. Врежем по самое не балуй. – Быстрый взгляд на Туманова.

– Пусть морячки скажут свое слово. А уж Канцелярия в стороне не останется. Не сомневайся, государь, – уверенно заявил Иван.

– Скажут. Еще как скажут. А мысль с наместником очень даже интересная. Александру при надлежащем советнике куда проще будет наладить мосты в испанские колонии. Шутка сказать, цесаревич российского престола. Одно только это придает огромный вес при переговорах. А открытая торговля с испанцами – это дорогого стоит. Алексей же при наместнике будет тайным советником, эдак ему куда как привычнее. Только Стукалову нужно будет вывернуться наизнанку, но доказать, что русский флот на Карибах – это очень серьезно.

– Думаю, он уже рвет в клочья английские корабли. Георг никогда не держал там по-настоящему серьезный регулярный флот, все больше полагаясь на пиратов и каперов.

– Это да. Кхм. А кто Анне-то скажет?

– Даже не смотри в мою сторону, – тут же открестился Туманов. – С одной стороны, я с ней совладать не могу с тех пор, как ей шестнадцать стукнуло. С другой – дело это как семейное, так и государственное. Так что тебе и объявлять ей свою волю.

– Волю? Это ты лихо сказал. А как закатит она мне скандал, будет мне воля государева.

– Брось, Петр Алексеевич. Дело и впрямь государственное получается. И потом, вспомни деда своего, когда он в Голландии дело корабельное изучал, простым плотником подвизался. И ведь в ту пору у него такого прикрытия в виде Канцелярии и в помине не было. Да его в той же пьяной драке могли зарезать. А что до Анны… Александр же у нее в любимцах. Нет, ну из сыновей-то он. Во-от. Его и подсылай. Пусть, так сказать, привыкает к бремени власти и ответственности.

– И ты думаешь, что это избавит меня от объяснений с ее императорским величеством?

– Я думаю, что это в значительной мере облегчит тебе разговор с ней.

– Что же, в твоих словах есть резон. Ну да с этим пока ладно. Василий! – повысив голос, позвал Петр.

– Да, государь! – тут же появился неизменный денщик.

– Спиридов и Румянцев прибыли?

– Так точно, государь.

– Зови.

– Слушаюсь.

Едва Василий скрылся за дверью, как в кабинет вошли два офицера. Первым шел генерал-майор Румянцев, мужчина слегка за тридцать, высокого роста, крепкого сложения и с отменной выправкой, как и подобает офицеру, прошедшему кадетский корпус с его муштрой и многие годы службы в армии. Оно конечно, Петр не был склонен к беспощадной муштре, но и расхлябанность не одобрял.

Второй, в мундире вице-адмирала, выправкой похвастать не мог. Передвигался так, словно в любую минуту был готов к тому, что пол уйдет у него из-под ног. Ничего удивительного, когда качающаяся палуба оказывается под ногами куда чаще, чем земная твердь. Эскадра под командованием Спиридова редко стояла в гавани, в основном пребывая в море на маневрах. Причем адмирал не стал изменять своему правилу и после того, как стал командующим Балтийским флотом и получил повышение в звании. Разве только разительно изменились масштабы маневров.

– Прошу вас присаживаться, господа, – пригласил Петр вошедших как радушный хозяин.

Те остались верными воинскому этикету, вытянувшись перед государем во фрунт и отдав воинское приветствие. Только после этого они воспользовались приглашением Петра. Впрочем, оба сидели так, словно их посадили на кол. Император, конечно, в первую очередь ценил заслуги, но, с другой стороны, они пока были лишь добросовестными служаками, а это не давало права оказаться в числе приближенных. Румянцев тот так и вовсе в некоторой степени был обижен, ввиду смещения с должности командующего корпусом.

– Итак, господа, перейдем сразу к делу. Григорий Андреевич, в каком состоянии сейчас находится флот?