Между небом и тобой - Мэй Сандра. Страница 26

— Ну и не смотри на меня!

— Больно надо. Я и разговаривать с тобой не буду, не то что смотреть…

Джессика сердито отвернулась к иллюминатору и стала рассматривать пейзаж — облака, облака и еще много облаков.

Как ни странно, но они так и промолчали до самого Рио. Уже в аэропорту Джонни мрачно поинтересовался:

— В гостиницу поедешь или сразу со мной?

— С тобой.

— Учти, там может быть опасно.

— Но ты же идешь.

— Я — не блондинка детородного возраста.

— Фу, как противно ты это сказал! А куда мы идем?

— В фавелы. Это трущобы по-ихнему. Бедные районы. Говорят, туда даже полиция не суется.

— Это хорошо. К полиции я теперь испытываю двойственные чувства. Поехали.

Водитель такси, неплохо говоривший по-английски, высадил их за квартал от трущоб и наотрез отказался ехать дальше. Смерив Джессику мрачным взглядом, добавил:

— Я бы на вашем месте и дамочку оставил здесь. Мутное место эти фавелы. Я сам здесь родился — но ни малейшей ностальгии по малой родине не испытываю.

Джонни и Джессика пошли по растрескавшемуся тротуару, с любопытством оглядываясь по сторонам.

На первый взгляд фавелы ничем не отличались от любого бедного района в любом городе любой страны. Двух-, трехэтажные домики, длинные обшарпанные бараки, пустыри, заваленные ржавым железом, машины без колес и начинки…

Повсюду играли в футбол. На каждом свободном клочке земли сражались будущие Пеле, Зико и Жоэрзиньо. Детские звонкие вопли разносились над пыльными пространствами, придавая им хоть немного жизни и радости.

Худые изможденные женщины провожали чужаков настороженными взглядами, стоя на порогах домов. Группы подростков алчно и откровенно похотливо осматривали Джессику с головы до ног — и трусливо отводили глаза, встречаясь взглядами с Джонни. Шакалы и волк, подумала изрядно струхнувшая за время прогулки Джессика. Только вот если шакалов будет слишком много, волк все равно не справится…

Улочка сужалась все сильнее и наконец закончилась тупиком. Здесь стояла нещадно чадящая бочка с горящим мусором, низкую кирпичную стену украшали яркие и не вполне пристойные граффити, а под этой стеной расположились несколько подростков в мешковатых штанах, грязных футболках и бейсболках козырьками назад. Джонни остановился, Джессика спряталась за его плечо и в панике оглянулась. Похоже, их брали в кольцо. Сзади медленно подходила еще одна группа ребят, чуть постарше.

Джонни поправил сумку на плече и негромко произнес по-испански:

— Мне нужен Хесус Соланжейро. Я привез ему привет от Пабло Морячка. Кто-нибудь знает, где его найти?

Что-то неуловимо изменилось в атмосфере. Даже Джессика это поняла — они больше не были добычей. Чужаками — да, но не добычей. Следовало разобраться и только потом набрасываться.

Плечистый крепыш в майке с номером тринадцать негромко поинтересовался по-английски:

— Зачем вам Хесус? Он давно не появлялся на улице. Возможно, его уже нет в живых. Кроме него, здесь никто не знает твоего Морячка. Нам нет до вас никакого дела.

Джонни безмятежно кивнул.

— Хорошо. Тогда мы уйдем и спросим тех, кто постарше. Вряд ли Хесус станет отчитываться перед малолетками, куда он пошел.

Подросток ничего не сказал, только некоторое время хмуро рассматривал Джонни исподлобья, а затем кивнул на узкую и грязную скамью под стеной.

— Подождите здесь. Нечего шляться по нашему району. Вы чужие, и вам здесь не рады.

Через два часа, когда солнце покраснело и стало клониться к горизонту, плечистый парнишка вернулся, и не один. Следом за ним шел невысокий худенький мальчишка лет двенадцати. Он подошел к Джонни и Джессике, смерил их задумчивым и взрослым взглядом, а потом заявил:

— Я Хесус. Чего надо?

Даже Джонни Огилви потерял на некоторое время дар речи, что уж говорить о Джессике. Хесус нетерпеливо взмахнул худенькой ручонкой.

— Говорите, чего надо — или валите отсюда. Вечером вам из фавел не уйти.

— Да уж… Пабло Морячок сказал, ты можешь помочь нам… с самолетом.

Хесус кивнул со скучающим видом, точно речь шла о велосипеде.

— Могу. Дальше что?

— Нам надо добраться до Венесуэлы… или сразу до Пуэрто-Рико. Можно?

— Нет. Сейчас есть только легкие «сессны», у них не хватит топлива. Вас отвезут в Карупано или в Куману, а там договоритесь с местными летчиками. Триста долларов.

— С носа?

— Всего, верзила. Я остался должен Морячку, так что вам скидочка.

— Хорошо. Куда ехать?

— Никуда. Ждите.

С этими словами загадочный Хесус повернулся и свистнул. Через минуту из-за угла послышался страшный грохот, и на улицу вылетел роскошный джип военного образца — практически одна рама на колесах, продавленные сиденья и руль. Ничего лишнего, если не считать разноцветных фар разного размера. За рулем сидел парнишка лет четырнадцати. Хесус подошел к нему и негромко произнес несколько фраз, парнишка окинул Джессику восхищенным взглядом и выразительно похлопал ладонью по сиденью.

Джонни отсчитал шесть пятидесятидолларовых купюр и протянул Хесусу. Тот взял деньги, свернул их рулончиком и сунул за резинку носка. После этого удивительный Хесус Соланжейро развернулся и ушел, не произнеся больше ни слова. Потрясенная Джессика полезла в джип, стараясь не думать о том, как сейчас все эти дети смотрят на ее задницу…

Аэродром оказался обычным маисовым полем, на котором стояли одинокий ангар без крыши, несколько пустых бочек из-под горючего да два довольно невзрачных самолетика. Юный водитель лихо затормозил возле самого невзрачного из самолетиков, зычно позвал какого-то Паулито, а когда тот вышел из ангара (ему, к счастью, было явно больше восемнадцати), быстрой скороговоркой передал распоряжения Хесуса, послал Джессике воздушный поцелуй, ухитрившись ущипнуть ее за грудь, и отбыл в обратном направлении.

Паулито почесал в затылке и полез в самолет, буркнув что-то вроде приглашения садиться. Джонни вовсе не выглядел удивленным, а Джессику душил нервный смех. Ох, хороша она была бы без Джонни! Начать с того, что ее шлепнули бы еще в Касабланке…

Самолетик разогнался и неожиданно легко взлетел. Следующие четыре часа Джессика провела, склонившись над ржавым ведром в хвосте самолета. Летчик Паулито так любил воздушную стихию, что порхал и парил в ней по примеру птиц — то вверх, то вниз, то круто влево, то плавно вправо… Даже Джонни слегка побледнел, а Джессика… смотри выше.

Через четыре часа они приземлились в Форталезе, и здесь аэродром был уже нормальный, с посадочными полосами и вышкой. Паулито передал их с рук на руки пожилому усатому дядьке, что-то сказал ему — и дядька немедленно разулыбался, крутя усы и норовя поцеловать бледно-зеленой Джессике ручку. После напряженных переговоров выяснилось: дядька — родной дядя Хесуса, мальчик кормит всю семью, такой молодец, дядька ему обязан по гроб жизни, и раз Хесус сказал — в Венесуэлу, значит, в Венесуэлу.

Второго полета Джессика не запомнила, потому что крепко заснула на плече у Джонни. Когда же он ее растолкал, самолет уже катился по взлетно-посадочной полосе аэродрома в Карупано, Венесуэла…

10

Пусть сильнее грянет буря!.

Впоследствии обдумывая, как она станет рассказывать друзьям о своих похождениях, Джессика Паркер поначалу очень возгордилась — как ни крути, неохваченными остались только Индия, Китай и русская Сибирь, ну, может, еще Австралия, но это уж вообще невесть где, в старину на картах так и писали: здесь водятся драконы…

Когда же первый прилив гордости спал, Джессика вынуждена была констатировать: в основном ее путешествие пролегало через портовые города, а они, увы, похожи во всех странах мира.

Карупано оказался довольно большим городом — это они разглядели при подлете — но в историческом и познавательном смысле интереса не представлял. Зато порт здесь был большой, и Джонни Огилви явно повеселел, рассчитывая без проблем найти большой катер или яхту, которые смогут переправить Джессику Паркер в США.