Путин. Замковый камень российской государственности - Винников Владимир. Страница 35

V. Отсутствие государственного сектора экономики

Российская экономика неустойчива и нестабильна. Причин тому много, и практически все они хорошо известны. Но есть один простой, но с далёкими последствиями вопрос: «А что это такое — российская экономика с управленческой точки зрения?»

Прежде всего, это не госкапитализм. Хотя государство формально владеет или контролирует огромный объём экономических активов, и по этому показателю Россия находится на одном из первых мест в мире. Беда только в том, что госкапитализм, прежде всего, — это достаточно умная и непростая система.

Нынешнюю российскую экономику скорее можно условно назвать «госфеодализмом». «Газпром», «Роснефть», РЖД, «Ростехнологии», «Роснано» и т. д. и т. п. возглавляют «князья», которые воспринимают эти отрасли как нечто, что отдано им в «удел».

«Князья»: Миллер, Сечин, Чемезов, Чубайс и т. д., — подчиняются как вассалы только своему верховному сюзерену. Никаким чиновникам в правительстве (включая министров, вице-премьеров и самого премьера) они фактически не подчиняются. Для «князей» повеление сюзерена намного важнее, чем экономические законы или постановления правительства.

Но и в своих отраслях «князья» выстраивают такую же кадровую структуру вассалитета. Директора предприятий («бароны») подчиняются своим непосредственным «сюзеренам», и только потом — экономической целесообразности, экономической эффективности и т. д. А если что не так? Тогда на огромной, разукрашенной сцене раздаётся мощный, гипнотизирующий басистый хор: «Всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо!»

В отличие от госфеодализма госкапитализм как главный механизм управления народным хозяйством подчиняется, прежде всего, экономическим законам развития. Именно поэтому госкапитализм представляет собой достаточно стройную, вертикально интегрированную и целостную экономическую систему. Её ядром является центр индикативного планирования (аналог советского Госплана). Следующий компонент госсектора — ОПК, но как единый механизм. Далее — структурообразующие отрасли. И вокруг всего госсектора объективно вращается остальная часть экономики.

Именно госсектор — главный и стратегический и оперативный компонент управления национальной экономикой, а отнюдь не правительство и не некий набор олигархов, госфеодалов, «эффективных менеджеров» и т. д.

Поэтому если в ближайшие два-три года реальный госсектор не появится, то возникнет нечто совершенно иное.

Системные угрозы и вызовы второго уровняв рамках угрозы отсутствия госсекторав экономике

1 Дефицит стимулов к инновациям и модернизации

2 Рост угрожающих рисков для инвесторов

3 Неконтролируемая инфляция

4 Деградация трудовой этики

В рамках «госфеодализма» в принципе не могут появляться реальные экономические стимулы к инновациям и структурной модернизации. Об этом давным-давно написал Карл Маркс. Из ленинского тезиса: «Политика — это сконцентрированная экономика» следует гениально простой вывод. Формировать, стимулировать, осуществлять и контролировать действительно жизнеспособные программы инноваций и структурной модернизации способна та политика, которая во главу государственных интересов ставит интересы национальной безопасности.

При отсутствии государственного сектора экономики как ключевого фактора, определяющего незыблемость «правил экономической игры», рост угрожающих рисков: политических, правовых, экономических, информационных, социальных и т. д., — для потенциальных внешних и внутренних инвесторов объективно становится неизбежным.

Одна из важнейших для России системных проблем на среднесрочную перспективу — проблема реальных (не спекулятивных) инвестиций. Причем инвестиций на сотни миллиардов долларов, с учётом 80 %-ной изношенности основных российских производственных фондов.

Глобальный инвестиционный потенциал в мире составляет триллионы долларов. И в принципе реальные инвесторы могут прийти и в Россию. Но эти серьёзные люди должны рассмотреть и скалькулировать весь набор системных рисков, связанных с потенциальным вложением финансовых ресурсов в российскую экономику. А затем сравнить эти риски с рисками, рассчитанными по этой же модели для Китая, Бразилии, Индии, ЮАР, Вьетнама и т. д. Теперь вопрос. Кто-нибудь в Москве, для российской экономики, производит такие же расчёты системных рисков по технологиям потенциальных инвесторов? Получается, что нет.

Неустойчивая и несбалансированная экономика постоянно будет порождать инфляцию, которую практически невозможно контролировать. Это тот социальный фактор, который ещё больше раздирает социум, делая бедных беднее, а богатых — богаче.

Понятно, что в таких условиях полностью деградирует трудовая этика российского общества: чем работать на отсталых технологиях да ещё с неадекватной оплатой труда, лучше не работать вообще.

VI. Отсутствие общенациональной элиты

Сегодня в России нет общенациональной элиты, которая должна нести реальную ответственность за историческую судьбу страны, быть хранительницей основных базовых ценностей российского социума, служить нравственным примером для подражания основной массе населения, участвовать в разработке и реализации долгосрочной стратегии выживания и развития России. Грубо говоря, «орден меченосцев» в стране отсутствует.

Кроме того, отсутствие такой элиты является самым серьёзным препятствием для формирования действительно жизнеспособного Евразийского союза.

Когда реальной общенациональной элиты нет, объективно происходит усиление значимости высшего эшелона ОКС, возрастает влияние закрытых лоббистских структур, продолжается существенное укрепление ряда региональных и корпоративных элитных групп, активизируется взаимодействие между некоторыми российскими квазиэлитными группами и особыми политическими и параполитическими структурами на Западе.

Системные угрозы и вызовы второго уровняв рамках угрозы отсутствияобщенациональной элиты

1 Кланово-корпоративный характер ядра российского социума

2 Отсутствие реальной картины российского социума

3 Отсутствие политики развития человеческого капитала

4 Отсутствие механизмов аккумуляции креативного потенциала

5 Усиление борьбы между квазиэлитными группировками

Высший политический истеблишмент (ВПИ) России, в силу целого ряда причин, не может выполнять функции такой общенациональной элиты. В том числе и потому, что ВПИ просто не обладает (и не ставит своей целью обладать) целостной системой представлений о реальном российском социуме. Известный тезис Андропова «мы не знаем общества, в котором живём» сегодня актуален гораздо в большей степени, чем 30 лет назад.

Ядро нынешнего социума России составляет разветвлённая кланово-корпоративная структура. В условиях нарастания кризисных явлений в стране внутри ядра российского социума идет всё более явственное накопление и постепенное обострение очень серьёзных противоречий. В какой-то степени ситуация начинает напоминать положение всё менее управляемого советского общества в 80-е годы прошлого века.

Очень важным компонентом выживания российского социума должна стать общегосударственная политика формирования и развития человеческого капитала. По поводу отдельных компонентов такой политики сейчас активно бьют тревогу, но стратегическая государственная политика даже не сформулирована.

Если несколько модернизировать известную сталинскую формулу, то сегодня она будет звучать таким образом: «Креативные кадры решают всё!» Современная психология утверждает, что из ста человек по-настоящему креативны только три-четыре. Поскольку нынешнее государство к творческим людям особого интереса не проявляет, они уезжают на Запад, пополняют ОКС, уходят в клановые и корпоративные структуры.