Мое сердце между строк (ЛП) - Пиколт Джоди Линн. Страница 27

— Я сделала это! Я вернула тебя к жизни! —  Серафима плача заключает меня в объятия. —  Ох, Оливер. Я не знаю, имитирует ли здесь жизнь искусство или искусство жизнь... я просто радуюсь, что ты и я имеем шанс прожить вместе в счастье и радости до конца наших дней.

Я стонаю. — Где единорог…?

— Далеко —  далеко, мой любимый. Зачем тебе?

— Я надеялся, что он еще раз меня пырнет.

Фрамп подкрадывается ко мне с поджатым хвостом. "Мне очень жаль," —  говорю я одними губами.

Серафима неловко опускается на землю рядом со мной и начинает теребить край своей юбки. —  Мы должны отвести тебя к Орвиллю, чтобы он сделал тебе лечебный компресс.

Последнее, что я хочу это, чтобы Серафима осталась здесь и играла роль медсестры.

Или еще ужаснее, лечила бы рану, которой нет. Я лихорадочно думаю, затем хмурю лоб и внезапно поворачиваю голову влево.

— Ты слышала это?

Фрамп лает.

— Точно, старик. По звуку определенно Раскуллио... —  я знаю, что это вызовет у Серафимы панику. Для кого-то кто не может разделить настоящую жизнь и сказку, Раскуллио является постоянной угрозой.

— Раскуллио! —  кашляет Серафима. —  Что будет, если он меня найдет?

— Скорей беги отсюда! —  я беру себя в руки и дарю ей поспешный, твердый поцелуй в губы. —  Твоя жизнь важнее моей. Я пойду следом, так быстро, как только смогу. Фрамп, ты доставишь Серафиму в безопасное место, да?

Фрамп помедлив, улыбается. —  Для меня будет честь, ваше величество, —  говорит он. —  Моя госпожа? —  он вытягивает свою лапу, которую все же берет Серафима после первоначального промедления.

Я смотрю им вслед, как они удаляются через луг, принцесса с бредовыми мыслями, которая не может разделить реальность и фикция, и больная любовью такса. Ну, вы видели, наверное, странные пары. — Удачи, —  шепчу я Фрампу вслед, несмотря на то, что понимаю, что он уже не слышит меня. — Я буду по тебе скучать, если смогу выбраться отсюда.

Не если, поправляю я сам себя. Когда.

Пока я надеваю свежую одежду, я размышляю о мнимых разногласиях, которые возникают в моей жизни в пределах этой книги. Зачем мне шкаф полный вафельных рубашек и камзолов, в которых меня никто никогда не видел?

Также как Фрамп, который однажды был мальчиком, которого никто никогда не встречал. Почему тогда есть конюшня, в которой живет Сокс, полна гусей, кур и коров, которые не играют никакой роли в сказке?

Почему Серафима не понимает, что она не должна оставаться в роли, которую она играет? Это противоречия, которые я не понимаю и о которых, честно сказать, никогда не беспокоился. До тех пор пока я не встретил Делайлу.

Все это проносится в голове, когда я внезапно слышу, как Фрамп провозглашает красный цвет, полная готовность. —  Все персонажи сказки к конюшням, —  приказывает он. —  Я повторяю, это не учебная тревога!

По дороге к лестнице замка я практически сталкиваюсь с королевой. —  Оливер, мой дорогой, —  говорит она.— Ты знаешь, что там случилось?

Я не знаю. Но сердце подскакивает к самому горлу и мои руки дрожат... и я настоятельно надеюсь, что все это не имеет отношения к Делайле. Раскуллио заметил недостающую книгу?

Феи получили больше концов из нашей беседы, чем я хотел?

— Я не знаю, —  объясняю я королеве. —  Но звучит не очень хорошо.

Чем дальше мы приближаемся к конюшне, тем все хуже это звучит. Можно расслышать дикое сопение, а также глубокое бурчание. Над нашими головами падает серебристый луч света, говорящий, что книга сейчас будет раскрыта. Но если в таком случае, почему мы тогда все бежим сюда?

Как одно из первых лиц мне удается протиснуться через массу к открытой двери конюшни.

Там Фрамп бегает по сену вверх вниз, пока куры разлетаются, взволновано порхая в стороны, чтобы спастись от него.

— Фрамп, что случилось? —  спрашиваю я.

Он оборачивается. —  Слава Богу, ты здесь! —  он смотрит вверх на кусочек неба, который увеличивается. —  Речь идет о Соксе. Он хочет бастовать.

— Бастовать?

— Да, бастовать. Он отказывается в следующий раз, когда историю будут читать, выходить из стоила.

Я медлю. Никто в этой истории не защищен от того, что она рассказывается. Каждый раз, если книга рассказывает историю, все персонажи спешат по своим местам.

Насколько я знаю, я единственный, кто когда-либо возражал, и я знаю из собственного опыта, что сама книга позаботится о порядке и отправит Сокса на его место, хочет он того или нет.

Все же, если я проболтаюсь об этом, я вызову вместе с этим еще больший вихрь, так как тогда все заметят, что я активно пытался сопротивляться книге.

— Что может произойти в самом страшном случае? —  спрашиваю я ненавязчиво. —  Я оказался бы без верного коня.

Никто не заметит.

— Ни один человек не заметит, —  думаю я, потому что Сокс начиная с первой страницы, будет переноситься туда, где он должен быть против его воли.

Мы не можем пойти риск. Нам нужно выиграть время, —  Фрамп указывает мордой в угол амбара, где Орвилль высоко балансирует наверху на стремянке и направляет свою волшебную палочку на светлую щель.

— Обскуриус мантуриус... —  произносит он, и дождь искр заполняет полоску света, похожей на резинку печать, он опускается на сеновал, где несколько маленьких огней загораются. Раскуллио, который стоит под стремянкой, быстро отходит от них.

В этот момент кто-то раскроет книгу, Оливер, —  говорит Фрамп. —  Я не знаю, сколько еще мы сможем держать ее закрытым.

Тролли отталкивают меня в сторону, которые топают ногами мимо меня в сторону конюшни Сокса. —  Назад, парни, —  предписывает Фрамп. —  Толкай его со всей силы.

Я приближаюсь к открытой двери в конюшню. Сокс стоит, повернул голову в угол, отведя взгляд. —  Сокс, —  шепчу я. — Что случилось, приятель?

— Просто скройся, —  всхлипывает лошадь.

— Что бы ни произошло, мы определенно справимся с этим. Я здесь с тобой. Мы все здесь с тобой.

Он отбрасывает гриву назад. —  Я — отвратительная, ужасная скотина! Пожалуйста, не мешайте мне, когда я валяюсь в грязи своей безнадежности.

— Я боюсь, так не получится. Как никак так много людей ради тебя здесь. Мы должны рассказать историю. А ты... ты один из главных героев!

Он медлит. —  Я... я действительно являюсь им?

— Как еще я выбрался бы из засады? —  спрашиваю я. Но что-то подстрекает меня, я сомневаюсь, действительно ли действие пойдет таким образом, как я предполагал, если Сокс просто останется в своей конюшне. Будет ли он также перенесен на свое место на странице, как это происходит у меня?

Или он сделает то, что я желаю так страстно: изменит ход истории?

— Отступаем! —  кричат Тролли, и Сокс ржет, когда они продвигаются, чтобы подвинуть его.

— Фрамп, —  визжит Орвилль. —  Я боюсь, что больше не смогу ее держать!

Я смотрю вверх. Между тем несколько широких полос света падают на пол амбара. —  Мы займемся этим, —  кричит Глинт.

Армия волшебниц порхает вверх за угол кулис. Они изображают ярую решимость на лице, как труппа акробатов на фоне все увеличивающегося просвета, чтобы держать страницы закрытыми.

Я захожу в конюшню и приседаю, чтобы приблизиться к Соксу. Он сразу отворачивает морду. —  Я не могу. Я не могу.

— Сокс, —  прошу я. —  Пожалуйста. Поведай мне свои проблемы, чтобы я мог позаботиться об этом.

— Это страшно неловко.

— Также неловко как тогда, когда я бежал с корабля пиратов?

— Хуже, —  стонет Сокс. — Я.... я... Я даже не могу это произнести.

— Ветряная оспа? —  предполагаю я. —  Сожрал ядовитый кустик?

Изжога?

— Прыщик, — выдает Сокс. — Большой, красный прыщ на носу.

— У лошадей не бывает прыщей, —  говорю я ласково.

— Ну отлично. Тогда я вместо с моей угревой сыпью зоологическая аномалия.