Игра 14.0 - Познански Урсула. Страница 19

Треск сучьев и громкие крики заставили девушку вздрогнуть. Шум казался ужасно громким, и в первый момент Айрис в ужасе подумала, что они и впрямь в этом лесу не одни. Но тут, продравшись сквозь заросли, на поляну выбрались Арно с Георгом. Они что-то несли. Нет, кого-то! Какую-то девушку! О господи, это Мона, причем раненая!

Горло Айрис мгновенно пересохло. Наверное, Мона споткнулась и ударилась головой об один из здешних камней. Многие члены отряда испуганно отшатывались — на девушку страшно было смотреть.

Но резче всех среагировал Бастиан. Редко Айрис доводилось видеть, чтобы кто-нибудь так торопливо вскакивал на ноги.

— Положите ее там, быстро! — он указал на ровный участок земли, покрытый плотным ковром травы, и буквально сразу же очутился рядом с Моной. Одним движением раскрыв сумку, Бастиан достал кусок холстины, смочил водой из фляги и начал осторожно стирать кровь с лица девушки.

— Дурное предзнаменование, — запричитала Доро. — Только бы нам вернуться! Я чувствую, что здесь всё уже против нас!

Айрис приблизилась к остальным, словно так и надо было. Краешком глаза она заметила Лисбет — та обхватила себя руками и дрожала, будто от страха.

Бастиан промывал то место на лбу Моны, которое выглядело хуже всего.

— Нужен кутасепт, [24] — бормотал он, — рентген… Воз-можно, понадобится зашить рану и…

Тут пай-мальчик осекся. Провел по ране платком, уже пропитавшимся кровью, затем еще раз и еще, пока лоб Моны не стал совершенно чистым. Ни ссадин, ни синяков, ни царапин на нем не было.

Улыбнувшись, Мона открыла глаза:

— Вы исцелили меня, Томен Зененшнайдер. Вы и впрямь мастер своего дела.

На лице Бастиана проступила ярость, сменившаяся облегчением, а затем забавным недоумением.

— Вот черт, — сказал он и поневоле улыбнулся. — Я идиот, дал себя одурачить. Что это? Театральная кровь?

Ничего не ответив, Мона поднялась, расправила юбку и обратилась к Ральфу:

— Предводитель этого отряда — вы?

— Да, я.

— У меня для вас плохая новость. Ваша деревня разграблена и сожжена. Те, кто не успели сбежать, все убиты. Я сама спаслась с немалым трудом. — Она пошатнулась и оперлась на ствол дерева. — Не могу сказать, кто это был. Они пришли ночью, и лица их оказались закрыты.

— Мы это выясним, и тогда пробьет их последний час! — проревел Ральф. — Вы пойдете с нами?

Пожалуйста, скажи да, подумала Айрис. Нам бы не пришлось тратить время на поиски этих дурацких меток.

Но Мона покачала головой.

— Мне нужно идти дальше, но я желаю вам счастья на вашем пути. — Прежде чем покинуть отряд, она повернулась к Бастиану и пожала ему руку. — Вам я особенно благодарна. Я позабочусь о том, чтобы слух о вас разлетелся по всей стране, Томен Зененшнайдер.

— Я… гм… тоже весьма вам благодарен.

Забавно. Когда речь зашла о том, чтобы обработать кровоточащие раны, от сдержанности Бастиана не осталось и следа, но вот стоило ему заговорить на том же языке, что и остальные игроки, как он моментально стал пунцово-красным от смущения, которое напрасно пытался скрыть. Интересно, что он думает о своем игровом имени? Айрис задала бы ему этот вопрос, но Бастиан уже разговаривал с Сандрой. Та отвечала резко, с явным нетерпением. Вот коза, подумала Айрис.

Передышка закончилась, Ральф приказал выступать, и Айрис со вздохом взвалила на плечи котомку с вещами и сумку с арфой.

— Не расходитесь далеко и будьте внимательны! — крикнул Георг. — Возможно, враги еще рядом!

— Тебе не подобает отдавать приказы, слуга! — вспылил Ральф. Вдруг его лицо озарилось какой-то идеей. — Это я тебе должен приказывать. Так что ступай-ка в конец отряда и следи, чтобы нас никто не преследовал. А за твоей спутницей я присмотрю самолично.

Айрис мысленно улыбнулась. Сначала Натан, теперь Ральф. Бедная Лисбет. Похоже, Георг не очень-то в восторге от намерений Ральфа — вон, даже медлит. Конечно, как опытный игрок, он всегда готов к подобным поворотам сюжета и нарушать условия игры не станет, но по лицу парня было прекрасно видно: этот приказ ему совсем не по душе. Георг неохотно поклонился и отправился выполнять приказ.

— Порой я даже спрашиваю себя: неужели все думают, что Лисбет здесь — единственная девушка, которую надо охранять? — услышала Айрис шепот Сандры на ухо пай-мальчику. — Ты знаешь, что мы с ней подруги, но эта вечная шумиха вокруг нее выводит меня из себя.

Преодолевая вместе с отрядом очередной холм, Айрис задумалась: хотелось бы ей самой пользоваться таким же вниманием, как Лисбет? В конце концов она пришла к выводу, что уж ей-то точно не нужны ни покровитель, ни многочисленные знаки внимания. И ей бы однозначно не понравилось, что за ней присматривает кто-то типа Ральфа. И тем более Айрис не желала, чтобы кто-нибудь преследовал ее, ходил по пятам, — сейчас ей даже вспоминать об этом не хотелось.

— Ты даже не можешь представить, насколько Лисбет осточертели все эти взгляды, пустая болтовня… — продолжала Сандра.

Айрис поняла, что самое время чуть-чуть щелкнуть ее по носу и умерить эти бесконечные эскапады. Она прибавила шагу, пока не поравнялась с Сандрой и Бастианом.

— Простите, Дорадея, но о ком вы говорите? Кто эта удивительная Лисбет? Слушая ваш рассказ, я припомнила свою старую тетку Гертруду. На нее тоже глазеет весь свет. Причина, правда, заключается в симпатичном фурункуле размером с кусок конского навоза аккурат посреди щеки.

— Занимайтесь-ка лучше своими делами, — фыркнула Сандра. Бастиан же весело поглядел на Айрис.

— Простите великодушно, что моя подруга не в настроении, ибо до этого она очень испугалась. — Похоже, Бастиан начинал привыкать к необычной манере речи. — Скажите, любезная Цецилия, какого цвета этот фурункул у вашей тети? Красный, как сок ягод? Или больше синеватый?

— Я бы сказала, зеленый. И, смею полагать, что это от плесени, каковая уже начала покрывать тетю Гертруду. Однако не беспокойтесь: в отличие от неизвестной Лисбет, моя тетушка чрезвычайно счастлива тем вниманием, которое ей оказывают, и уже помышляет даровать фурункулу имя и внести его в свое завещание, назначив наследником.

Они рассмеялись.

— Хорошенькое дело, как складно вы беседуете, — прошипела Сандра, прибавила шагу и стала удаляться от них. Впрочем, она довольно быстро остановилась. — Нашему досточтимому предводителю следовало бы меньше уделять внимание спутницам и больше посматривать по сторонам и думать о задаче, которая перед нами стоит. Вы, как табун коней, пронеслись мимо нужного нам знака.

Она махнула рукой в сторону пня, торчавшего слева от дороги. На его коре красовалась четкая белая метка.

Ральф, смущенный от осознания своей вины и оттого еще более высокомерный, вернулся к ним.

— Я благодарю вас.

Он с надменным видом назначил Сандру дозорной, и с этого момента дела пошли заметно быстрее. За десять минут они нашли сразу две белых метки.

— Эй! Смотрите-ка! Что это там? — Сандра указала куда-то вверх, на кроны и листву.

Да, среди веток что-то было привязано, надежно закреплено кожаными ремнями.

— Кто-нибудь может туда забраться? Ларс? Бастиан?

В конце концов на дерево полез Натан. Когда он спустился, все члены отряда окружили его и увидели, что он держит в руках твердый и почти плоский кусок коры, на светлой внутренней стороне которого что-то написано. Надпись, похоже, была сделана давно: буквы выцвели настолько, что с трудом вообще различались. Над надписью они заметили рисунок, больше похожий на какую-то печать: рыжеватая птица, распростершая крылья.

— Ты можешь это прочитать?

— Нет, если мне будут загораживать свет!

— Ладно, ладно, хорошо.

— Дайте мне!

Лицо Натана передернулось, когда он услышал повелительный тон Ральфа.

— Сию минуту, господин. Но, смею заметить, я разгадал смысл написанного.

Он откашлялся.