Сказка о принце. Книга вторая (СИ) - Чинючина Алина. Страница 62

Однако, где же они просчитались? Или просто это вечная паранойя Густава? Самое плохое, что не знаешь наверняка…

Дверь ему открыла молоденькая служанка в накрахмаленном чепце с кружевами, в белом переднике, быстроглазая, кругленькая, с насмешливыми быстрыми глазами и носиком кнопкой. Она окинула его деловитым взглядом и, поправив выбивающиеся из-под чепца медные кудряшки, сообщила:

- Господина Ламбе нет дома, они с госпожой в гости уехали.

- Не скажете ли вы мне, - попросил Патрик, - когда господин Ламбе вернется?

Девушка повела плечиком: мол, это вы, сударь, видно, нехристь, в Божий день по делам бегаете, а наш хозяин воскресенье чтит.

- Не знаю, - смилостивилась наконец, - к вечеру будут. К дочери они уехали.

Но, закрывая дверь, взгляд на него кинула далекий от презрения, а куда как заинтересованный. И опять волосы поправила – этак кокетливо… Патрик вздохнул.

Что же, придется зайти еще раз, вечером. Да уж… ладно, ничего не поделаешь. Принц поднял голову, посмотрел на солнце. Полдень миновал, до заката еще далеко, и уже хочется есть. Найти, что ли, трактир попроще… серебра и меди у него с собой не очень много, а золото осталось в «Трех петухах». Жаль, конечно, что не удастся уехать вечером, ну да ладно. За комнату уплачено, можно вернуться туда… но до гостиницы так далеко идти. Да по жаре, да сначала вниз, а потом снова в гору. Нет уж… лучше сначала поесть, а потом пойти обратно на берег, подождать до заката там, у воды, у прохлады. Вот если бы можно было еще и искупаться…

Трактир он нашел быстро; не в самом центре, но и не у Ворот, и, судя по доносящимся на улицу запахам, готовили в нем прилично. Дверь была по жаркому времени распахнута, внутри полутемно… и, кажется, чуть прохладнее, чем снаружи. О, неужели прохладнее?!

Нет, показалось. Впрочем, не привыкать. Патрик заказал мяса и вареных бобов и в ожидании уселся за столик в углу.

Народу в трактире было еще немного, это к вечеру станет яблоку упасть некуда. Пока что только два стола у дальней стены сдвинуты вместе, и за ними веселится компания ражих мужиков (хм, явно запрет на «собрания больше четырех» они пропустили мимо ушей), да скромно сидит в противоположном углу невнятного вида чиновник в потертом, мешковатом костюме. Комната большая, рядом с дверью в кухню – стойка, за ней шкаф, полный посуды. Пахнет жареной рыбой и чем-то печеным, вкусным. Деревянные столы чисто выскоблены, лавки – тяжелые, длинные, и у одного из столов вдобавок стоит массивный табурет. Маленькие окна не дают достаточно света, и, несмотря на яркое солнце, полутемно, это и дает ощущение прохлады. Да, в такую жару и в погреб спрячешься. Хозяина не видно, от столов к кухне ходит только одна служанка; веселая компания у стены встречает каждое ее появление восторженным гоготом и попытками поухаживать, от которых девушка привычно уклоняется.

Заказ принесли быстро. Еда оказалась сытной и вкусной, заплатить пришлось недорого, и Патрик подумал, что все складывается хорошо. Привычная настороженность слегка опустила вздыбленную на затылке щетину, улеглась рядом. Он посидит здесь часа два, а потом… или вовсе не ходить на берег, переждать жару тут, а потом сразу к дому Ламбе? Светленькая, маленькая служанка с длинной косой, получив медяк «на леденцы», мило улыбнулась, присела в поклоне и, стрельнув глазками, убежала. Патрик вздохнул. Неужели Вета вот так же прислуживает где-то, улыбается всем подряд, отбивается от жадных рук?

Он ел неторопливо и, погруженный в свои мысли, только краем сознания отмечал взрывы гогота и отдельные реплики гуляк… вот они затянули песню. Постепенно трактир заполнялся народом; уселись за соседний стол двое мастеровых, зашел, едва не стукнувшись головой о притолоку, невероятно длинный молодой парень в щегольском жилете, с привешенной к поясу чернильницей – видно, приказчик из лавки неподалеку. Появился хозяин: невысокий, лысоватый, рубашка распахнута на волосатой груди, лицо все в мелких капельках пота. Теперь между столами бегали с подносами уже три служанки. А хозяин, похоже, держит работников в строгости – вон как торопятся, ловкие руки так и мелькают, а подносы с посудой явно нелегки. Судя по падающим из распахнутой двери солнечным лучам, клонилось к закату. Теперь остался свободным только один стол, да к Патрику пока еще никто не подсел.

Резкий звон бьющейся посуды привлек его внимание. Патрик поднял голову. Ну, так и есть. Ребята все-таки упились и жаждут развлечений. Пьяная компания (впрочем, поредевшая, теперь их осталось человек шесть) на все корки разносила хозяина за то, что пиво прокисшее. Ага… сейчас драться пойдут. Точно. Вот один высоченный, крепкий детина, уже идет, расставив руки, в сторону кухни.

От столов донеслось несколько возмущенных возгласов: кто-то из посетителей попытался урезонить буянов. Мол, и хозяин - человек честный, и пиво у него всегда приличное, а уж кормят – от пуза, так что вы, видать, господа хорошие, обознались с пьяных глаз. С места, впрочем, никто не встал.

Хозяин выскочил из кухни и возмущенно закричал, что в следующий раз он на порог пускать не будет таких гостей, которые посуду бьют и его, хозяина, в обмане обвиняют. А сейчас пусть-ка они попробуют не заплатить… на помощь уже спешил вышибала – крепкий детина, босой, в распахнутой на груди безрукавке.

Патрик молча наблюдал за ругающимися.

Вышибала, вывернув руку самому отчаянному из гуляк, потащил его к выходу. Сзади бросились на выручку двое дружков вопящего, вырывающегося «пострадавшего». Завязалась потасовка.

Вскрикнула одна из служанок, та, с косой, что подавала ему обед: мужик под шумок поймал ее возле кухни, схватил ее за руку, притянул к себе, от души облапал. Схватил крепко, но девушка вывернулась, метнулась в сторону, подхватив юбки… с перепугу кинулась не в сторону кухни, а в угол, где сидел за столом Патрик…

- Ах ты, …! – заорал мужик и двинулся за ней.

Патрик ловко и быстро поймал девушку за руку, дернул к себе, толкнул в угол между стеной и столом. Девчонка только пискнула испуганно…

- Остынь, приятель, - посоветовал спокойно, вставая.

- Да я тебя…! - мужику явно было море по колено.

Патрик ловко ушел из-под пьяного размашистого удара, коротко шагнул вперед и ударил буяна под дых – не со всей силы, просто чтобы остановить. Драться он не собирался. Мужик, скорее всего, не ожидал от худого и нестрашного на вид противника такой прыти, остановился, изумленно хватая воздух ртом, согнувшись едва не пополам.

- Всем стоять!! – загремело на весь трактир.

Бряцая шпорами, шпагами, в двери ввалилась стража…

… Через час служанка Марылька, всхлипывая, зашивала в кухне продранный подол и сбивчиво объясняла хозяину:

- Я ему даже ничего не сказала, сударь… а он лапать полез! Я же совсем ничего, сударь! А он ущипнул даже!

- И ущипнул, - ругался хозяин, - и что? Скажи, мадама какая, ущипнуть ее нельзя! А кто мне теперь за посуду платить будет? Я ведь тебя выгоню, Марыля, и не посмотрю на мать больную!

- Да при чем тут я-то? – зарыдала девчонка. – Они ведь уже пьяные были!

- Твое какое дело?! Пьяные, не пьяные – изволь обслужить! Они мне должны остались, и все из-за тебя!

- Что привязался к девке? - вмешалась повариха, дородная, неторопливая Линда. – Она к тебе нанималась еду носить, а не подстилкой служить. И деньги твои не себе забрала. Иди вон, спрашивай с полиции!

- Спросишь с них, - проворчал хозяин. Линду он побаивался, она могла и расчет попросить – а где он такую повариху найдет? Его трактир только на ней и держится. – У них что упало, то пропало. И откуда принесла их нелегкая, скажи на милость… Что мы, сами не разобрались бы?

- Ты разберешься, как же, - фыркнула Линда. – Только и горазд, что на девчонок орать да расчетом угрожать. – Она повернулась к Марыльке: - Да не плачь ты! Все ведь обошлось?

- Да… - Марылька опять всхлипнула. – Если б не тот господин…

- Какой господин?

- Ну, этот, который в углу сидел… Он же за меня заступился…