Игра в зеркала - Шумилова Ольга Александровна "Solali". Страница 5

Кое-что все же беспокоило, и стоило принять соответствующие меры. Уже усевшись в личный гравилет полковника и почувствовав упругий толчок от старта, я принялась развивать эту мысль. А именно — занятные материалы, заменяющие моему маньяку наручники. То, что выходило, мне не нравилось совершенно. Более того, я все сильнее и сильнее склонялась к тому, чтобы донести свои соображения «куда следует».

Пейзаж за окном превратился в смазанную розовеющую полосу — солнце поднималось все выше и выше, и в конце концов стало достаточно светло, чтобы отключить внутреннее освещение гравилета, резавшее глаза. Транспорт хоть и находился в личной собственности полковника, но особым комфортом не отличался: последний, как известно, влетает в кругленькую сумму, а гонорары местной полиции не идут ни в какое сравнение с таковыми у СБ Центра. Однако, однако… Я искоса глянула в окно. Внешнее кольцо проносилось снаружи с вызывающей уважение скоростью. Все-таки полковничий гравилет не так уж плох.

Центр, Центр… В принципе, вероятность, что теперь я задержусь на Мерре больше месяца, стремительно приближается к нулю. Можно даже прекратить активно сопротивляться священному походу Вероны против администрации Академии — правда, в этом случае ваша покорная слуга и вовсе рискует вылететь из любимого учреждения как пробка, оказавшись с переводом на руках аккурат к ближайшему рейсу до Центра.

Похоже, пора паковать вещи и закупаться сувенирами. Хотя…

Я нахмурилась. Между бровей пролегла морщинка, меня абсолютно не красившая. Все это — мечты, которые могут так и не стать реальностью, если беспокоящие меня обстоятельства сочтут все же заслуживающими внимания. А их сочтут.

— Леди Шалли, вас что-то беспокоит?

— Нет… — я обернулась к полковнику и слабо улыбнулась. — Нет, не беспокойтесь.

— Леди Ким, — он укоризненно посмотрел в мою сторону. — Не стесняйтесь, говорите. Врачу можно сказать все, а я в данный момент являюсь в некотором роде вашим врачом. Вы ведь даже разрешили называть вас по имени… Ну же, говорите! В конце концов, за последние три месяца мы провели вместе столько времени, что меня уже можно принять за вашего ухажера.

— Полковник, вы мне льстите! — едва проговорила я сквозь смех. — Такая невзрачная и ничем не приметная личность, как я, просто недостойна внимания столь блистательно лорда.

— Бедные сотрудники вашей лаборатории, — Ад, ер сдержанно улыбнулся.

— Почему?

— Полагаю, ваш острый язычок нанес им немало увечий. Причем, зная ваш характер — особо тяжких. И — не пытайте увести меня от темы вашего дурного настроения.

— У меня прекрасное настроение.

— И поэтому вы хмуритесь и кусаете губы с того самого момента, как я вас сегодня увидел? Насколько я понимаю, вы тоже это заметили? — полковник внимательно посмотрел мне в глаза. Я вскинула брови:

— Это?

— Возможно, мой капитан и не сообразил, с чем имеет дело, но моя должность налагает… В общем, с такими вещами я знаком не понаслышке. Я имею в виду устройство, которым вам связали руки. А точнее, его происхождение. Не буду спрашивать, откуда оно известно вам, но то, что известно, можете не отрицать.

— Сдаюсь, полковник, — я шутливо подняла руки вверх, но внутренне подобралась. Этого ремена следовало опасаться хотя бы из-за того, что никогда нельзя было сказать наверняка, что ему известно, и более того — о чем он догадывается. А в последнее время у меня и вовсе возникло подозрение, что он стихийный телепат. — Только пощадите, и не цельтесь в меня из своего большого пистолета. С Корпусом у меня когда-то были некоторые…трения, — фразу завершил кривой смешок. И сказанное — чистая правда, что особенно приятно, — Впрочем, это дела настолько давние, что о них не стоит и вспоминать. Но по поводу «шестерки» вы правы — это знак Корпуса. И это меня беспокоит.

— В таком случае, почему бы вам не переговорить по этому поводу с представителем самого Корпуса?

— Что-о-о? — я уставилась на полковника как на сумасшедшего. Корпус — не та организация, с представителем которого может запросто переговорить любой обыватель. Ладно, даже не любой. И уж тем более — по собственному желанию.

— Ну-ну, великий и ужасный Корпус далеко не так неприступен, как все привыкли считать. Тем более, если имеются соответствующие знакомые, — Ад, ер хитро подмигнул. — У меня есть на примете один замечательный молодой человек, который не станет запугивать вас до полусмерти, а просто донесет ваши соображения до своего начальства. Конечно, я мог бы сообщить все необходимые сведения ему сам… Но вы, судя по всему, удержали все же кое-какие подробности про себя. И я надеюсь, то, что не решаетесь доверить мне, вы сможете передать в более надежные руки. Ну, как вам такое предложение?

— Ну и задали вы мне задачку… — с трудом произнесла я через некоторое время. Предположение, что я (Я!) могла бы обсудить свои соображения с кем-то из мелких чинов Корпуса, вызывало у смешанные чувства, основным из которых было стойкое неверие, что вообще можно попасть в такую абсурдную ситуацию. Ад, ер между тем внимательно смотрел на меня. Пришлось загнать поглубже уже готовый сорваться с языка отказ и задуматься. Если учесть мое прямое признание в некоторых неладах с Корпусом, в предложении милейшего полковника пообщаться с сотрудником оного содержался весьма слабо завуалированный намек. А именно, что эти неприятности продолжатся, если я не напишу чистосердечное признание.

Я потерла виски и поморщилась. Дополнительные проблемы, дополнительная суета, дополнительная отсрочка отъезда. Ничем более серьезным все это не грозит, но и этого вполне достаточно, чтобы испортить мне если не жизнь, то настроение — определенно. Не стоит это того. Десяти минут вполне хватит, чтобы все прояснить и выставить агента Корпуса за дверь, в то время как полковник может изрядно испортить мне остаток пребывания на Мерре.

Значит, решено. Я отвернулась к окну, мельком отметив, что гравилет уже петляет между домами моих ближайших соседей, и медленно сказала:

— Если подумать, возможно, это и не такая уж плохая идея. Да, наверное, вы правы.

— Отлично, в таком случае я свяжусь с ним и введу в курс нашего дела.

— Да, да… — я рассеяно скользила взглядом по крышам домов. — Мне прийти в управление?

— Зачем же? Это ведь наше личное дело, не так ли?… Он зайдет к вам домой вечером. Побеседуете в спокойной домашней обстановке, — Ад, ер сощурился и завел гравилет на снижение. — О, вот и ваш дом. Вас проводить?

— Не стоит, — сухо ответила я, спрыгивая на землю.

— В таком случае — до встречи, — прокричал полковник, взмахнув на прощанье рукой за окном. Через несколько секунд гравилет взмыл в небо и начал быстро удаляться по направлению к четвертому сектору.

Я изумленно покачала головой и медленно пошла к дому. М-да, сегодняшний день определенно оказался полон сюрпризов. «Это ведь наше личное дело», так он сказал? Полковник, как оказалось, также содержит в себе гораздо более сюрпризов, чем можно было предположить. «Личное дело»… дело… «наше дело»… «наше». Наше.

Звучит многообещающе. Очень. Я нахмурилась и, отперев дверь, все так же медленно прошла в гостиную и осела на диван. Ключевая фраза или случайно оброненный набор слов? В любом случае поведение полковника Ад, ера слишком попахивает банальнейшим шантажом. И если в этом замешан сотрудник Корпуса… Значит, я поступила вдвойне правильно, согласившись на эту встречу. Сразу прояснится масса моментов…

По лицу пробежала кривая недобрая ухмылка. Не у вас одного есть связи в высоких кругах, полковник. И кого поймают на горячем — большой вопрос.

Такой поворот дел пробудил во мне жажду деятельности. В конце концов, полковник при мне выслал координатору отдела предупреждение, что сегодня я буду отсутствовать по делам Управления. Таким образом, у меня имеется совершенно законный выходной, и что особенно приятно, в середине рабочей недели. На секунду задумавшись, я поднялась на второй этаж и прошла в спальню.

Спать, как ни странно, не хотелось вовсе — очевидно, большую часть ночи я все же проспала в подвале, а не куролесила в баре. Что ж, это радует. Через несколько мгновений дверца небольшой гардеробной (или большого шкафа — это как посмотреть) была распахнута и мой взгляд критически осматривал ее содержимое. Комбинезон, безусловно, следовало засунуть в стирку, а еще лучше — выбросить совсем. Пригнувшись, я шагнула в прохладное помещение, в котором поддерживались идеальные для хранения одежды климатические параметры. К сожалению, обязательный для каждого современного полиса цикл дезактивации всего того набора побочных продуктов цивилизации, которые ежедневно сыплются на наши бедные головы, придавал этому милому помещению легкий, но во веки веков неустранимый запашок лабораторного бокса.