Ген человечности - 3 - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf". Страница 26

— Затащим лебедкой, сэр.

Про себя я прикинул, что если нас семеро, то туда пойдем — четверо в первой машине трое во второй. Там на месте развернем машину, зацепим контейнер и затащим контейнер тросом лебедки в один из Хаммеров. На обратном пути — пятеро в первой машине включая одного за пулеметом и двое во второй. Интересно, не увязнет ли машина в грязи, я имею в виду втора, с грузом. По грузоподъемности нормально даже с запасом — но может завязть. Эх, знали бы — где-нибудь раздобыли бы небольшой трак с длинным кузовом, фермерский такой. И нормально.

— Сопротивление?

— А какое там сопротивление, сэр? Нас семеро, подавим.

— Я не сказал кое-что. Над городом самолет был обстрелян.

— Сэр?!

— Две ракеты SAM, видимо старая модель, советская. Разведчик остался цел, но теперь следует считать, что в городе есть враждебные силы.

Я подумал, чем это может обернуться для меня.

— Эглин, сэр?

— Вот именно. Пойдете большой группой — к тебе присоединятся еще две машины. Вертолеты отменяются, слишком опасно. Эглин придется зачищать наземными силами. У них будет свое задание, но часть пути вы пройдете вместе.

Не сказать, чтобы мне это понравилось. По мне — чем меньше народа, тем лучше.

Внезапно мне пришло в голову, что звук, который я слышу уже пару минут и не могу понять, что это — есть ни что иное как звук работы реактивных двигателей. Оставив полковника, я подошел к окну — как раз для того, чтобы увидеть, как на посадку заходит А10.

— Сэр?

— Твои друзья из Техаса. Через час сядет сто тридцатый с личным составом. Как только будет понятно, что на базе Эглин — этих парней перебросят туда.

— Сэр, я бы не стал летать над городом на сто тридцатом. И вообще не стал бы летать здесь на сто тридцатом. Может быть, как только удастся перекинуть движки на Спуки — поднять его в воздух и поработать с предельной высоты?

— Их прикроют а-десятые. Кроме того — я предупрежу пилота, чтобы взял южнее.

— Кто сказал, что ракет нет и южнее?

— Черт, может сам что-нибудь предложишь?! — вышел из себя Холак.

— Предложу. Наземный конвой. По крайней мере не придется падать.

— Зато придется отбиваться всю дорогу — проворчал Холак, истинный авиатор — разберемся…

Вместе с подполковником мы вышли встречать пилотов А-10. Все-таки дельная штука этот А-10. Семь с лишним тонн боевой нагрузки, двигатели в непоражаемой с земли зоне. Плюс пушка — самая мощная пушка из всех, которые когда-либо устанавливались на самолеты. И по моим прикидкам ракеты кончатся гораздо быстрее, чем снаряды к этой пушке и обычные, свободнопадающие бомбы.

Самолетов было четыре — все заслуженного вида, в темно-зеленой раскраске, один даже с нарисованной на носу пастью хищной рыбы. Когда мы с подполковником подошли к самолетам — пилоты уже выбрались из кабин…

— Сэр, майор Адриан Ван Мерве. Командирован Техасской милицией для оказания вам содействия.

— Майор простите, какого крыла? — недоверчиво переспросил Холак.

— Национальной гвардии, сэр. Но я эту пташку хорошо знаю, летал на ней в девяносто первом, когда мы первый раз надрали Саддаму задницу…

— А машины откуда?

— С Дэвис-Монтан, сэр.

— Восстановленные?

— Никак нет, сэр. Там авиакрыло базируется, как раз на А10 летают. Там самолетов оказалось больше чем пилотов — вот я и решил тряхнуть стариной.

— Подполковник Гас Холак, с авианосца Гарри С. Трумэн. Приветствую вас на свободной флоридской базе «Херлберт Филд».

— Спасибо, сэр.

— Пройдемте в здание штаба, майор, извините, подвезти некому.

— У нас то же в самое, сэр. Пройдемся… И… капитан Маршалл, вы знаете такого парня?

— Это я, майор — сказал я.

— Для вас сообщение. От родственника понимаете?

— Да, сэр.

— Он просил передать, что мяч вне игры. Понимаете.

Понимаю. Если бы он сказал, что мяч в игре — дело дрянь. Хоть это — от сердца отлегло перед долгой ночной поездкой.

— Понимаю, спасибо, майор. Как он?

— Ездит на Хамви и к нему четыре типа из десанта приставлены, охраняют вроде как. С автоматом Калашникова не расстается, трофейный видимо.

Как долго я не слышал родного техасского выговора. Удивительно — но он и впрямь мне родным стал…

— Нет, не трофейный. Спасибо.

— Не за что, парень. Хорошо, когда родные целы, так ведь?

— Вы правы, майор…

Летом вечера длинные — поэтому тронулись мы еще засветло. Солнце почти закатилось, диск уже не был виден — но было еще светло. Такое время суток, когда не понятно, то ли день, то ли ночь. Опасное время — видно уже плохо, но для ПНВ еще не время…

Я не стал лезть «на передовую» — сел рядом с водителем первого Хамви, держа наготове автомат. Пулеметы были на обоих Хамви, но вставать за них я пока запретил. Не было смысла — одержимый в машине не достанет, если на дороге засада — то отобьемся без пулемета, целей для крупнокалиберного просто нету. А вот если старый добрый мадеус [16] заговорит — тогда слышно будет всему городу.

Проблемы начались уже на Херлберт-Роад. Одержимые — их было столько, что становилось страшно. Даже с учетом того, что мы сидели в машине и были отделены от них сталью и стеклом. Они просто бросались на машину, один запрыгнул на капот, и сбросить его удалось только резким торможением.

Послышались выстрелы — не одиночные, очереди.

— Ганни, передай по колонне — экономить боеприпасы.

— Да, сэр.

В Хамви ни один одержимый не смог бы забраться никак. А на двух грузовиках, которые шли в хвосте колонны мы нарастили борта и сделали бойницы для стрельбы. Откуда-то на складе нашлось что-то типа полицейских щитов, вот ими и нарастили. Только бы не запрыгнула в кузов тварь, а так — проедем.

— Сэр, я ничего не вижу! — в голосе водителя была паника, и я его понимал.

— Спокойно. Он до тебя не доберется. Продолжай движение.

Какая то тварь, иначе и не назовешь — вспрыгнула на капот, уцепившись за намотанную колючую проволоку, бросилась на стекло. На какой-то момент рожа этой твари прижалась к стеклу — в ней не было ничего человеческого, как демон какой-то.

— Сэр!

— Спокойно! — я схватился за руль, придержал — она ничего не сможет сделать с бронированным стеклом. Жми на газ!

Тварь перескочила на крышу… вот если с крыши да на грузовик прыгнет… не есть хорошо.

— Поворот — спокойно сказал ганни Пибоди с заднего сидения, он включил лампу-переноску и читал карту — налево девяносто градусов.

Проще было сказать, чем сделать — дорога была перекрыта. Кто-то либо оставил либо поставил поперек нее восемнадцатиколесный трейлер и перегородил всю дорогу.

— Ганни, что там впереди?

— Больница, сэр. Медицинский центр.

Вот теперь — все понятно. Понятно, откуда здесь столько одержимых. И покусанных и взбесившихся свозили в больницу, создав тем самым очаг заражения. А потом твари вырвались из больницы и напали на город. Остановить их было уже невозможно.

— Другой путь есть?

— Есть, сэр — но это дальше в город.

Нет, спасибо…

Рядовой, фары на дальний свет, включай искатель. Ищи объезд.

Фары полоснули дальним светом, высвечивая картину, от которой волосы вставали дыбом. Одержимые — ими пространство недалеко от больницы буквально кишело…

— На пониженную — и влево, на тротуар! Вперед!

В таких ситуациях очень важно, чтобы кто-то командовал. Кровь стынет в жилах — и если позволить себе опустить руки — все. Достанут даже в бронемашине.

Машина поперла вперед, с треском ломая кусты. Кто-то выл, кто-то рычал, множество рук вцеплялись в безудержном стремлении добраться до живой плоти. В больнице жратвы видимо уже не осталось и эти были очень голодны.

— Руль влево! Влево, или мы сейчас в дом въедем!

Ломая недешевую, уже разросшуюся без стрижки зеленую изгородь, Хаммер неуклюже повернулся и попер по стоянке ресторана Шугар Миллс, сметая все на своем пути — стоянка была сквозная и можно было проломиться. Словно мечта маньяка — автомобиль едет по тротуару, сбивая прохожих. Вот только прохожие эти — если их не сбить, не перемолоть колесами — с радостью закусят тобой.