Сквозь пыль столетий - Иванова Ольга Владимировна. Страница 53

— Паулина, ты будто вчера родилась, — удивленно-насмешливо посмотрела на нее Ванда. — Разве ты не знаешь, что его законная супруга Христина, принцесса Бранденбурская, является ревностной лютеранкой и поэтому ни под каким предлогом не хочет жить в нашей истинно-католической Варшаве. При этом сам король Август всячески поддерживает в ней это желание, внушая и ей, и тем полякам, которые хотели бы видеть королеву в варшавском дворце, что не совсем хорошо, когда королева-иноверка живет в столице католического государства… И все это он делает для того, чтобы пользоваться полной свободой в ее отсутствие… Правда, есть одно «но»…, - девушка сделала паузу и вновь многозначительно посмотрела на Юзефину, которая, хоть и делала вид, что ее этот вопрос совершенно не волнует, на самом же деле жадно внимала каждому слову, о чем явственно говорил лихорадочный блеск ее глаз и легкий румянец на щеках. — Поговаривают, что совсем скоро место его жены в варшавском дворце займет некая юная баронесса Анна фон Гойм… Во всяком случае, свое место в сердце короля она уже заняла прочно, хотя сама в процессе бракоразвода с бароном Гоймом… Однако король в прошлом месяце, как утверждают верные источники, послал ей неимоверное количество подарков — вино, мебель, турецкие ковры, — подарил дом и выплатил из русских субсидий тридцать тысяч талеров… Более того, отлучил от двора свою прежнюю любовницу княгиню фон Тешен… Ты разве не слышала об этом Юзефина?

Улыбка на лице Юзефины стала напряженной, а щеки порозовели еще сильнее.

— Почему же не слышала, — наконец произнесла она, энергично обмахиваясь веером. — Я даже видела ее… Ничего особенного из себя не представляет… Думаю, она не задержится в фаворитках надолго…

— Кто знает, дорогая Юзя… Говорят, она умна и честолюбива… А это опасное сочетание…

Юзефина на это лишь небрежно пожала плечами и, не желая развивать данную тему дальше, вышла на балкон…

— И все-таки я права, — с легким злорадством тихо проговорила Магдалена. — Наша Юзя метит в фаворитки короля…

— Паулина! — вдруг раздался взволнованный голос Иоанны, которая вышла на балкон вслед за старшей сестрой, а через мгновение она уже возвращалась в комнату. — Кажется, твой жених приехал…

Ксенино сердце при этих словах забилось в несколько раз быстрее, а перед глазами заплясали черные мушки. Первым ее порывом было куда-нибудь спрятаться, чтобы ее никто не смог найти. Но еще через мгновение возникло неожиданное желание хоть глазочком посмотреть на предназначенного для нее в этом времени суженного. Так она несколько секунд сидела на месте, решая, чего же в ней больше — страха или любопытства, но судьба в лице Иоанны выбрала за нее: та стремительно ухватила Ксюшу за руку и потащила на балкон. За ними бросились и остальные девушки.

Балкон оказался слишком мал для нескольких дам в широких кринолинах, поэтому все пропустили Ксеню вперед, столпившись сзади и выглядывая из-за ее спины. Ксеня вначале крепко зажмурилась, а потом, резко выдохнув, открыла глаза, глянув вниз. И тут же вцепилась в перила, поскольку почувствовала предательскую слабость в ногах: она ожидала увидеть кого угодно, но не его… И это было слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Климов, щурясь от солнца, поднял на нее глаза и улыбнулся, от чего Ксене захотелось радостно запрыгать на месте. Но она сдержала этот детский порыв и, улыбнувшись в ответ, лишь присела в реверансе, пытаясь за непринужденной шутливостью скрыть свое безумное волнение.

— Ах, как же все-таки повезло нашей Паулине, — вздохнула где-то сзади Магдалена. — Такой мужчина решил связать с ней свою жизнь… Говорят, по духу он истинный шляхтич…

— Да, граф Базилевич достойный мужчина, — к всеобщему изумлению на этот раз согласилась с ней Юзефина. — Таких еще поискать надо… Король Август испытывает к нему безграничное уважение и почтение… И при всей его самобытности, он так галантен, учтив и образован… И всегда так великолепно выглядит, будто только вернулся из Парижа…, - но тут же добавила со знакомой ехидцей: — Паулине и в правду повезло, даже вдвойне, потому что в ее возрасте отхватить такого мужа — настоящая удача…

Но Ксеня их почти не слушала, жадно провожая глазами входившего в дом Игоря и чуточку завидуя Артему, который имел возможность находиться рядом и что-то весело ему объяснять…

— Так выпьем же за здравие и процветание хозяина этого дома, пана Родослава Витовского!

— За уважаемого жениха пана Адама Базилевича!

— За графа Вацлава Базилевича!

— За достопочтимого и дорого гостя, великого канцлера Литовского, князя Кароля Станислова Радзивилла!

— За короля польского и курфюрста саксонского Августа II Сильного!

Тосты лились рекой, как и сама водка, столы ломились от закусок, а в большой столовой было шумно и душно.

Игорь сам не заметил, как его «мальчишник» плавно перетек в общий ужин, в котором участвовали уже все гости, как мужчины, так и женщины, и в данный момент он, устало откинувшись на спинку стула, лениво скользил глазами по окружавшим его людям. Ужин постепенно переходил в ту стадию, когда, преимущественно насытившись, гости разбредались по залу, сбиваясь в группки по интересам: часть мужчин сели играть в карты, другие — разместившись в мягких креслах и покуривая трубки, с излишней эмоциональностью вели беседы на тему сеймов, послов и внешней политики государства; женщины говорили о хозяйстве и рукоделии, девушки о чем-то тихо шушукались и смеялись. И лишь Ксеня одиноко сидела в сторонке и так же, как Игорь без интереса наблюдала за происходящим, изредка обмахиваясь веером. Их взгляды, уже который раз за вечер, встретились и задержались ненадолго друг на друге. Климов усилием воли подавил в себе желание встать и подойти к ней, сказать хоть слово, а от того, что сегодня именно данные незамысловатые действия были под запретом, хотелось этого еще больше. Ксене, как ему показалось, придерживаться данного табу тоже становилось нелегко, поскольку она то и дело тяжело вздыхала и даже начала нервно теребить мочку уха, украшенное жемчужной серьгой в золотой оправе, глаза же то и дело останавливались на нем, а губ касалась несмелая улыбка. «Да ну их всех к черту со своими заморочками!» — подумалось вдруг Игорю, и он уже собрался было подняться и все-таки пойти к Ксене, но его опередил Артем, неожиданно выросший около девушки. Тема наклонился к ней, что-то с улыбкой шепнул на ухо, а потом скосился на Климова и, заметив его порыв, останавливающее поднял руку и отрицательно помотал головой. Климов на это недовольно хмыкнул, но после все же улыбнулся и остался а сидеть на месте. Тогда Артем подмигнул ему, затем вновь что-то сказал Ксене, она ему тоже что-то со смехом ответила, после чего парень ушел, а через некоторое время поднялась и Ксеня и, шурша объемным бальным платьем бледно-кораллового цвета, направилась к выходу. На прощанье она незаметно помахала Игорю рукой и исчезла в дверях.

Этот внезапный уход Ксени вслед за Артемом показался Игорю подозрительным, сразу почему-то вспомнился его идиотский сон во время переезда в Краков, и он, недолго думая, решил проследить за ними. Опускаться до подобного рода поступков, конечно, было не в его правилах, но в данный момент эмоции перебороли рассудок, и Климов поспешно покинул зал. Но ни в коридоре, ни на лестнице, ни внизу в холле Ксени с Артемом видно не было.

— Не знаешь, где пан Марек? — остановил он слугу, идущего из кухни с большим подносом еды для очередной смены блюд.

— Я видел, как он выходил на улицу, — ответил тот и продолжил свой путь.

Игорь вышел на крыльцо и вновь огляделся: и тут ни души. Куда же они оба исчезли? Да и странно, что никому из гостей не захотелось хоть ненадолго променять духоту обеденного зала на свежесть летней ночи.

«Черт! — хлопнул себя по лбу Игорь. — Там же есть еще один выход, рядом с залом, прямо в сад… Скорей всего, они вышли через него, а я, как дурак, мечусь совсем в другой стороне…»

Климов, чтобы не возвращаться обратно в дом и петлять по коридорам, решил попросту обогнуть здание, но не успел сделать и шагу, как вдруг услышал приглушенные голоса — мужской и женский. Разговаривали, похоже, где-то в зарослях высоких кустов сирени, росших под окнами дома недалеко от крыльца. Игорь бесшумно нырнул за ближайшую к кустам колонну и, стараясь не дышать, стал прислушиваться.