Большой футбол Господень - Чулаки Михаил. Страница 13

Значит, его ненависть имеет силу, ненависть материализовалась. Бог помог ему, показал свою милость, показал куда более отчетливо, чем когда открыл словарь точно на нужной странице. Бог показал, что ненависть – сила!

Получил мальчик Денис подтверждение Свыше – и доволен.

Денис знает, что над ним Бог, Который за всё отвечает. Оттого ему и легко.

Господствующее Божество может только смотреть с легким презрительным снисхождением на малых планетян, которые не берут ответственность на себя, а сваливают на своих богов.

Но ведь – и легче им, нельзя не признать! Проще. Самому Господствующему Божеству переложить ответственность не на кого, Оно всегда решает Само, и никто сильный не утешит, не скажет: что поделаешь, у Тебя не получилось, но Я это дело исправлю. Наверное, утешительное чувство: положиться – ну хоть на всесильных родителей. Но нет у Него родителей, не было Оно никогда маленьким, не качали Его на Божественных коленях. Выходит, Оно – всесильное, но в то же время и обездоленное. Обидно. И не исправить никогда, не возместить недоданную ласку…

Господствующее Божество, если бы могло, встряхнуло бы головой, чтобы отогнать наваждение. Но нет у Него частей тела. А наваждение Оно все равно отогнало – и снова уверилось, что быть самым всемогущим, самым всеведущим – огромное и вечное счастье! За которое не жалко заплатить отнятым детством.

Денис Мезенцев, конечно же, рассказал папе с мамой свое видение. Пожалуй, почти и не сон.

– Усыновил! – выдохнула Людмила Васильевна. – Ты теперь как…

Она хотела докончить: «Как новый Христос!» – но все-таки не решилась. Сказала безлично, но столь же значительно:

– Ведь должно же произойти Второе Пришествие. Пророки обещали однозначно.

Дорогой папа нахмурился и сказал, отодвигая тарелку, словно бы символически отстраняясь от греха:

– Похоже на соблазн. Не стал бы истинный святой соединять службу Господу Богу с дурацким катанием мяча, соблазняющим шатких в вере людей.

Но мама сразу не согласилась. Она никогда не может согласиться с папой:

– Он духовный акселерант, – через Н. – Я всегда знала, что наш мальчик отмечен Богом. Я когда его носила, мне сколько раз светлые видения являлись. И облака, и старцы, и девы. Я не рассказывала, потому что тогда в это ещё никто не верил. И ты первым бы сказал, что у меня галлюцинации, ты же тогда такой был атеист партийный! – не упустила она уличить мужа.

– Я просто не мог выразить свои духовные запросы, – хмуро оправдался отец. – Меня бы исключили и уволили, вам бы с Денисом есть стало нечего.

– За истинную веру и пострадать не грех. Святые как страдали – почитай-ка жития! А сон вещий нашему сыночку явился в ночь под воскресенье. Это перст! Дьявол в такую ночь соблазнять бессилен. Избран наш сыночек, избран. Такое же видение было знаешь кому? Отроку Варфоломею, который потом стал святым Сергием! Денис и похож на Варфоломея, даже ещё красивее. И волосы даже золотее. А эти озарения его, которые неумные люди называют припадками – они даром не даются! Раньше так и называли: «Священная болезнь»! У Магомета были припадки, все знают.

– Ну, Мухаммед для христиан не авторитет. Ты бы ещё на Зевса сослалась.

– Конечно, Магомет – язычник, – уверенно определила Людмила Васильевна, – но все-таки тоже пророк, беседовал с Богом. Я всегда знала, что с Денисочкой нашим всё – неспроста.

Сейчас пойдем все в храм, помолимся и я с отцом Леонтием посоветуюсь. И между прочим, отрок Варфоломей, хоть и стал великим святым, а в Сыновья Божии не усыновлялся, – добавила Людмила Васильевна.

Ну просто уточнила.

Одно удовольствие было наблюдать за мельтешением мыслей милой женщины: предчувствие почестей, пожертвований, поклонения предстоящих её любимому Денисочке – а заодно и ей самой в достаточной доле, подобной доле, доставшейся Богородице от Ея божественного Сына. И вместе с тем истинное счастье оттого, что грядет дополнительный свет и счастье столь любимому ею человечеству. Но – через Дениса, чадо её любезное.

Нисколько не отделялись почести сыну и всей семье от всеобщего счастья человечества – но удачно соединились в вихре эйфории. Да так всегда и бывает: обычная людская логика – если хорошо мне, значит отлично и всему человечеству!

Игнатию Игнатьевичу такое развитие сыновьих снов не нравилось. Все-таки не мог он поверить, что стал отцом второго Христа. Или, как принято называть плотника Иосифа – обручником. Довольно далеко он ушёл в своем нововерии, но все-таки не настолько. Квантовая физика, которой он первоначально занимался, способствует качанию от материализма к теизму, но слишком телесное и буквальное воплощение чудес его до сих пор коробит.

Но проворчать вслух: «Неплохо бы для начала обратиться к детскому психиатру» он однако не решился. Тем более, в присутствии жены, так легко воспламеняющейся гневом в ответ на всякое его возражение.

Вслух же заметил:

– Мало ли какие романтические сны приснятся. Да ещё после возбуждающих разговоров. Мне самому снилось когда-то, что я стал термояд гнать – как горючий газ. В неограниченных объемах. Облагодетельствовал человечество. А проснулся – чайник свистит.

– Сам ты свистишь – хуже чайника, – отозвалась жена почти благодушно. – А Денис – заслужил. Если не он – то кто же? Я помню, он в ещё в детском садике никогда не дрался с мальчишками. И весь из себя. Внешностью тоже ведь Бог награждает, и если Денис похож на херувима, не зря ведь! Значит, сам Бог принял участие.

Какое участие – она уточнить не решалась.

Самое замечательное Божественное качество – восприятие бесконечности. Бесконечности и безграничности. Ни с чем не сравнимое счастье свободы. Всякое небесное тело, всякое одушевленное существо имеет границы, рамки, формы. И только Оно, Господствующее Божество – бесформенно и безгранично.

Всякая форма – это тюремная камера, если в ней заперто сознание, заперто чувство, заперта память.

Присутствовать одновременно везде, проникать в в каждый комок материи, ведать и взрывы сверхновых звёзд и шорох мыши в набитой зерном норе – вот полнота восприятия не сравнимая ни с чем и недоступная никому. Кроме как Ему. Да при том, в масштабах бесконечности все события или равно велики или равно малы – смотря как посмотреть, и шорох мыши не заглушаем даже взрывом звезды.

Бесконечные пространства дарят и бесконечное разнообразие жизни. Глаза живых существ отличают свет от тьмы, потоки энергии от пустот, в Божественном же восприятии сияют не звёзды, эти сгустки раскаленной плазмы, а обители жизни, потому что излучения жизни несут нечто гораздо более важное, чем поток равномерной неодушевленной энергии: излучения жизни несут неповторимое разнообразие информации о совершающихся между живыми существами событиях. И чем напряженнее жизнь на планете, тем ярче сияет очаг жизни на темном фоне протяженных безжизненных пустот.

И только Оно обладает счастьем разом знать всё, что свершается на всех бесчисленных планетах, между всеми существами. И даже самая дальняя граница не ограничивает Божественную свободу, и сколько бы мириадов миров ни насчитать – все вместе они исчезающе ничтожны по сравнению с бесконечностью – вот что питает неизреченный восторг.

Жизнь – не прихоть Господствующего Божества, не просто бесконечная игра, призванная развеять Божественную скуку.

Игра тоже – но не только игра. Жизнь – это состояние материи, при котором энергия парадоксально течет из усредненного состояния покоя в направлении высших всплесков. Энергия становится более высококачественной, без такой перекачки снизу вверх Космос давно бы вернулся в состояние Хаоса: все комки и изюминки растворились бы, размешались в единую монотонную кашу. Предрекаемая не очень информированными физиками тепловая смерть Вселенной и означала бы возвращение в Хаос, торжество энтропии.