Большой футбол Господень - Чулаки Михаил. Страница 14

И когда эфемерные существа спрашивают себя и друг друга: «Зачем мы? В чём наш смысл?!», они не понимают, что они – те необходимые волны энергии, которые не дают возвратиться равномерному бессобытийному Хаосу. Существа, достигнув примитивного сознания, не постигают ещё своей высокой миссии и тешатся игрушечными мечтами о бессмертии личных душ. Тогда как они, достигнув достаточного могущества, призваны разносить очаги жизни дальше и дальше: от звезды к звезде. Чтобы не позволить Хаосу вернуться.

Хорошо Оно придумало: очищать и возгонять энергию с помощью механизма жизни!

А что сами существа своей миссии не понимают – ну и пусть их. Их дело – жить, а не понимать.

С молодым священником из физиков, отцом Леонтием, настоятелем ближнего храма, семья Игнатия Игнатьевича и Людмилы Васильевны Мезенцевых сделалась довольно близка, входя в кружок просвещённых интеллигентных нововеров, свысока поглядывающих на традиционных старух, нищих, темный люд, составлявших большинство всякого, даже петербургского прихода.

Греха гордыни, впрочем, Мезенцевы за собой не замечали, искренне считая, что благодатно слились с народом.

Всходя в храм, гордая родительница Дениса вглядывалась в лица встречных. Не просияет ли кто-нибудь, узрев её чадо, подобно тому как просиял Симеон Богоприимец, когда внесли впервые Дева и святой плотник младенца Иисуса в Иерусалимский храм?! Но, к легкому её разочарованию, нового невского Симеона не нашлось в многолюдии знакомых прихожан.

Отстояв утреню, во время которой совершилась катавасия, что кандидатка едва ли не в богородицы отметила с удовлетворением (все думают, что «катавасия» – какая-то нелепая кутерьма, и не знают, что это особый род схождения церковных хоров – а она, Людмила Васильевна, знает!), заставив Дениса отбить несколько дополнительных поклонов, она дождалась, когда освободится отец Леонтий и подвела к нему Дениса. Вокруг ещё толпились посетители храма, но достойная женщина объяснила, что дело у нее очень личное («Пока ещё личное, отец Леонтий, хотя может обернуться всеобщим благом!»).

Отец Леонтий отвел их вглубь бокового придела, отстранил нескольких особенно настырных богомолок и преклонил слух. Игнатий Игнатьевич при сем присутствовал, но подчеркнуто не вмешивался.

Людмила Васильевна попросила Дениса повторить рассказ о чудесном сне, что тот и сделал ничуть не затрудняясь, поскольку привык со взрослыми вести себя раскованно. Теряется он только перед хулиганами и любимыми девочками.

Наблюдать за вихрем мыслей, закрутившихся в голове отца Леонтия, оказалось удовольствием столь же утонченным. Очень хотелось рядовому настоятелю храма прославиться в качестве первооткрывателя и наставника избранного Богом отрока. Но легко предвиделись и строгости начальства, которое очень недоверчиво относится к появлению новых пророков, тем более с намеком на мессианство. Ну и ревность добавлялась, оттого что чудесного сна удостоен сей ничем прежде не отмеченный отрок, а вот сам отец Леонтий, оставивший светское поприще, отринувший земную физику ради науки небесной, хотя и имел счастливые минуты экстазов во время долгих молений, столь чудесным сном, достойным сравнения с видением отроку Варфоломею, до сих пор осчастливлен не был.

Служба по церковному ведомству уже успела умерить порывы отца Леонтия, и ответствовал он с должной в его положении осторожностью:

– Будем смиренно исполнять волю Божию. Быть может, новые знамения подтвердят нам, что сей юный Денис избран Божественным провидением. Но пристала нам скромность и непоспешность. Вспомним, как Преподобный Афанасий Афонский, узрев явившуюся пред ним Богородицу, усомнился, не искушает ли его Враг, на что Божественная Жена не разгневалась, но удостоила святого чуда, попустив его высечь из скалы источник, который источает воду и по сей день. Будем же и мы смиренны, как святой Афанасий, не удовольствуемся одним свидетельством, исходящим хотя бы и от чистого сердцем отрока, но будем смиренно исправлять свой долг. И, быть может, отроется и нам чудесный источник благодати.

Людмила Васильевна попросила благословения, поцеловала сама руку отцу Леонтию и мужу с сыном велела сделать то же самое, но отошла недовольная и разочарованная: она-то ждала, что отец Леонтий с энтузиазмом воспримет весть о чудесном видении, открывшемся её Денисочке. А отец Леонтий предложил ждать дальнейших знамений, фактически согласившись с мужем, который заподозрил в чистом сне мальчика соблазн дьявольский! Душу мальчика заподозрили, самую душу, будто испорчена душа, будто завелся в ней дьявол, как червь в яблоке. И выходит, что отец Леонтий – не посредник своей паствы в сообщениях с Господом Богом, а осторожный чиновник, которому главное – перестраховаться.

Мужчины все такие – что муженек, что духовный отец. Не видят, что душа у мальчика светлая!

Самая нахальная человеческая мечта: о бессмертии души.

Да ещё соединение праведников в раю с самим Господом Богом.

Эдак они бы сделались почти равными Ему. Тем более, эти праведные святые, как желательно людям, и сами принимали бы молитвы и совершали бы чудеса. Ну боги – да и только!

Бессмертие вообразили… Смешно! А в разных прочих тварях они душу предполагают? Ну, в любимых собаках и кошках многие из людей, по своей доброте, различают душу, это точно. А в мелких мышах? А дальше? В каждой кильке, потом в каждом комаре, как верят джайнисты? Ну а амебы, бациллы, вирусы? Поколения сменяются, бессмертные души накапливались бы и накапливались – и постепенно заполонили бы даже весь бесконечный Космос. Божеству в такой тесноте и места бы не осталось. В самом деле – смешно!

В том-то и прелесть этих существ, что они – эфемерны.

Существуют, пока не распадаются комочки атомов, составляющих их бренные тельца. И сразу из тех же атомов возникают другие, новые тельца. Бесконечный калейдоскоп. А Божество – смотрит. Только Оно – вечно. Бессмертие – Его привилегия. И вечная забава: наблюдать, как эти однодневки мечтают о бессметной душе, о собственной нетленной вечности.

Выдумывая себе душу, люди старательно не замечают очевидных явлений: начиная от действия разнообразных вин, которые туманят мысли и изменяют поведение. Какая же душа подлинная: деликатная восторженная душа трезвого Вадима Волошина, или злобная тяжелая душа его же – пьяного? Хорошо, спортивный режим его сдерживает, и пьяная его сущность вылазит редко. Или даже обыкновенная язва желудка, которая разительно меняет характер – а значит и душу, по человеческой фразеологии: под постоянным подзуживанием язвы душа становится раздражительной и подозрительной. Не говоря об опухолях мозга. Но если чего-то очень хочется, никакие доводы не убедят.

Хочется бессмертной души – значит она и отыщется. Такое упрямство, презрение ко всякой очевидности, вызывают даже определенное уважение.

Можно сравнить с самозванцами. Каждому человеку очень хочется родиться каким-нибудь принцем. Но большинство людей обречено лишь вздыхать, разводя руками: жаль, что не судьба.

А некоторые самые упрямые стараются переломить судьбу, объявляют себя принцами и королями. Самозванно. Так вот все, кто придумывает себе бессмертную душу – такие же самозванцы, присваивающие себе свойства самого Божества. Гневаться ли на них? Да как же можно гневаться на маленьких и жалких?!

Правда, придумав себе бессмертную душу, земляне так и не уяснили себе же, а зачем она все-таки нужна? Потому что душа оказывается не столько бессмертна, сколько бесполезна.

Отлетев от тела, она дальше ничего не делает. Сидит себе и сидит, по Писанию, одесную Господа Бога. А зачем ей там вечно сидеть? Жизнь осталась в прошлом – на Земле, а дальше предстоят разве что вечные воспоминания. Весьма горькое и мучительное занятие, если поверить в это всерьез. Но Господствующее Божество не настолько жестоко, чтобы консервировать беспомощные ни себе ни другим не нужные души.