Борисоглеб - Чулаки Михаил. Страница 14
– Дэн и Дэвид, – представились американцы и слишком старательно улыбнулись.
Смущение от первого знакомства с иностранцами сразу прошло, сменившись недоверием; Борис и Глеб неохотно встали им навстречу, протягивая для пожатия щупальца: пусть сразу видят разницу!
– О, нам так интересно познакомиться с вами, – говорили Дэн и Дэвид, а Борис и Глеб понимали их все лучше.
– Мы очень интересуемся, потому что мы будем играть таких близнецов и нам надо знать и видеть, как вы имеете обыкновение все делать в жизни.
Борис и Глеб забыли придвинуть стулья, отодвинутые при вставании, и чуть не сели мимо стульев на пол. Зацепились за самые кончики.
– Как это – играть? Как вы можете нас играть?!
– Нас никто не может играть! Мы одни такие. И мы придумали фильм.
Они говорили по-английски. Мышка стояла в дверях. Она не понимала слов, но видно, что и она догадалась, что случилось что-то плохое.
– Вы дали идею, – по-прежнему улыбаясь, терпеливо объясняли Дэн и Дэвид, – и за вашу идею «Фокс» платит. А больше у вас никаких прав. «Фокс» нанял играть нас.
– Но вы не можете! – в отчаянии закричал Борис. – Вы не сиамцы!
– Вы не можете! – закричал и Глеб. – Вы совсем обыкновенные!
– Мы – актеры. Мы сыграем, – с прежним терпением внушали Дэн и Дэвид. – Вы не можете играть. Вы – не актеры. Вы будете плохо смотреться.
Да, конечно Борис и Глеб толстые, и они не красавцы, как эти. Зато они – настоящие.
– Вы не можете! Мы особой конструкции! У нас жесткое крепление!
– О, это все очень просто. Нас затянут в тесные трико, а здесь, где бок и бедро, крепко сошьют. И мы будем выглядеть так же как вы.
– Но – руки! Видите наши руки? – Борис и Глеб не знали слова «щупальца» по-английски. – Вы не сможете сделать себе такую руку!
– Немного грима, и ладонь уменьшится. А совсем точно и не нужно: слишком точно – не эстетично. Зритель хочет, чтобы все выглядело эстетично.
Размахались Борис и Глеб своими щупальцами, а они, оказывается, неэстетичные.
– А сейчас мы хотим, – не смущаясь продолжали Дэн и Дэвид, – посмотреть ваши движения, о’кей? Чтобы лучше сыграть.
Борис и Глеб молчали. Они мучительно смирялись с тем, что в кино пускают только красавцев. А подлинность в кино не нужна. Вместо их пронизанного сосудами и связками средостения – сшитое двойное трико.
– Вы хотите у нас учиться, – наконец медленно заговорил Глеб. – Чтобы учиться, надо платить. Платите тысячу долларов за урок, и мы вам покажем движения.
– Платить можно, – сказали Дэн и Дэвид. – Но не тысячу. Тысячу – слишком много. Сотню.
– Тогда мы не согласны, – сказал Борис. – Слишком много хотите за сотню. Тогда мы вам ничего не покажем. Без нас вам не обойтись.
– Мы хотим учиться, – вежливо, но упрямо повторили Дэн и Дэвид, – и готовы платить. Но можем и обойтись. Мы наденем трико, нас сошьют – и мы сами начнем ходить, как вы, и учиться по своему опыту.
Борис и Глеб пытались упираться, хотя уже поняли, что все козыри на руках у настойчивых гостей.
– Вы не научитесь всему, потому что вы ненастоящие.
– А нам всего не нужно. Для кино мы научимся достаточно. Чтобы сыграть.
Мышка решила вмешаться. В меру своего разумения.
– Мальчики, спросите, будут они чего-нибудь есть? Салат. Селедочку я сделала с сельдереем. Или сразу чай с пирогом?
– Да ну что ты, Мышка! – При американцах можно: они не понимают. – Что ты, Мышка! Мы о деле говорим! При чем тут чай?
– О деле очень хорошо – за столом.
И она стала ставить тарелки, жестами приглашая гостей не стесняться.
– О, йес! – сказали Дэн и Дэвид. – Хотьим есть! – по-русски.
И захохотали.
– Несколько слов, чтобы вживаться в роль, – добавили они уже по-английски.
Действительно, совместная еда невольно сближала. Правда, Борис и Глеб не хотели, а выдавали свои секреты: как держат ложки и вилки сильными наружными руками, как подсаливают и приперчивают щупальцами.
Щупальцами они даже щеголяли нарочно, чтобы незванные артисты ни на минуту не забывали, как далеко им до неподдельных сиамских близнецов.
Ну а разговор пошел дружелюбнее.
– Нас послала фирма, – не извинялись, но объясняли Дэн и Дэвид. – «Фокс» платит за все. Платил бы «Фокс» тысячу долларов в час, мы были бы рады. Но нам выдано сто долларов на представительство. По курсу это много. Туристы рассказывают, у вас можно за десять долларов хорошо пообедать вдвоем в ресторане. Мы можем вас угостить в ресторане или купить что-нибудь. Кроссовки «рибок». Вот и все. А за идею вам заплатили много. И наше ознакомление входит в плату за идею. Мы сами только начинаем в кино. Когда сыграем столько ролей, сколько Чак Норрис, будем миллионерами, будем вам платить от себя. А сейчас мы не можем.
Борис и Глеб поверили: эти двое действительно не могут платить. Они даже почувствовали с Дэном и Дэвидом какую-то солидарность – как близнецы с близнецами. Но тем большую злобу испытывали они к хитрому «Фоксу»: решил отделаться пятнадцатью тысячами, да еще выступает в роли благодетеля – как же, платит за идею! А сам загребет на фильме миллионы. И вранье, что не подошел сценарий: просто за полный сценарий пришлось бы заплатить дороже, чем за идею. А сами там состряпают какую-нибудь чушь.
И машина уже запущена, не остановить – идея продана, идея уже у «Фокса». Что-то Борис и Глеб сделали не так. Мистер Лив не смог их ограбить, а «Фокс» – сумел. Мистер Лив хотя бы сулил поездку по Америке, а с пятнадцатью тысячами они могут спокойно оставаться дома. Или съездят один раз, и кончен бал.
А самое ужасное: идея исчерпана. Сценариев может быть много с сиамскими близнецами, а идея-то одна, второй не будет.
Дэну и Дэвиду нравилось все: и салат, и селедка с сельдереем, и пирог.
Мышка подкладывала так заботливо, что Борис и Глеб смотрели почти с ревностью.
– Кушайте! Разве в гостинице накормят домашним.
Это переводить не требовалось.
– Плохо то, что зрителям и правда плевать, правильно ли показать подробности, – сказал Борис по-русски. – Кто заметит, если он щупальцем почешет затылок? Рукой внутренней.
– Мы заметим. Мышка. Ленка, может быть.
Дэн и Дэвид, не отрываясь от пирога, следили за диалогом братьев. Наверное, так много они по-русски не понимали, но старались вникнуть.
– Мы решили, – сказал Борис уже по-английски. – Давайте сто долларов, а в ресторан водить не нужно. Мама накормит лучше.
– Мы не жадные, – сказал Глеб. – Другие отправили бы вас... назад. – Он не умел выразить по-английски все многообразие значений глагола «отправлять». – А мы не такие, мы научим...
– «Отправлять» или «посылать» – чтобы по-русски?
И после чая они стали показывать. Решившись, они взялись за учительство очень старательно, наивно надеясь, что если не сами они, то хотя бы Дэн и Дэвид донесут до зрителей все трудности сиамского быта.
До сих пор они никогда никого не учили, и это оказалось очень увлекательным делом. Возвышающим в собственных глазах! Ведь они знают и умеют многое, о чем и не подозревали эти зеленые близнецы.
Как наползать на кровать спинами. Как поворачиваться на месте, когда один топчется, а другой обходит по дуге. Как раздеваться и одеваться – это вообще целый балет!
Дэн и Дэвид то и дело восклицали:
– О, вандефул!.. май гаш!..
Борис и Глеб чувствовали себя почти как родители, обучающие своих несмышленых деток ходить, мыться, пользоваться уборной.
– А еще – танцевать! – вспомнил под конец Глеб. – Давай покажем им, как нам танцевать! Мышка, заведи музыку!
Они танцевали с Мышкой, топтались с нею, загораживая ее собой как ширмой, и с трудом удерживаясь, чтобы не задрать ей юбку, как они делали, когда танцевали в первый раз с Леночкой.
– Тугэзер! – закричали Дэн и Дэвид, и прижимаясь бедрами брат к брату, затанцевали, образовав вторую ширму, отгородив Мышку и с другой стороны.
Они же еще не были сшиты – но удерживались бедро к бедру, бок к боку, и танцевали при этом гораздо быстрее, чем Борис и Глеб, танцевали в такт, извиваясь ставшим двойным, но по-одиночному гибким телом.