Комкор - Кожевников Олег Анатольевич. Страница 28

Все эти мысли вылетели прочь из головы, как только он отстранил меня и произнёс:

— Привет, Юрка! А ты как думал? Конечно, я! Не всё же Черкасову спасать авиадивизию, мы тоже кое-что можем! А если серьёзно, Юра, я очень рад, что именно твоя колонна сейчас стоит на шоссе. Всё-таки мы не ошиблись и рисковали так не зря!

Я удивлённо глянул на Черных — с каких это пор он стал делить людей по важности — к кому бросаться на помощь, а кого можно бросить на произвол судьбы? Он же всегда был правильный человек, и ему, по большому счёту, было наплевать на чины, звания и регалии. Любой красноармеец, находящийся в затруднительном положении, мог рассчитывать, что генерал Черных протянет ему руку для поддержки. Конечно, если при этом не будет приказа, что нельзя распылять силы и нужно сосредоточиться на жизненно важном деле. Если дело, к примеру, будет касаться судьбы страны — Петрович по трупам пойдёт, но задачу выполнит. Именно на этой почве мы с ним и сошлись, а охота — она что, она просто поспособствовала, чтобы притёрлись наши характеры.

Почувствовав моё удивление, Черных пояснил:

— Понимаешь, Юра, я получил приказ генерал-лейтенанта Болддина, любыми средствами обеспечить прикрытие с воздуха колонны Черкасова. Сейчас в дивизии и двух эскадрилий истребителей не наберётся, и все они в бою. Пришлось тряхнуть стариной и самому вылетать на твои поиски. Примерное время, когда вы должны проследовать по шоссе я знал, и что в колонне будет два броневика, грузовик и легковая машина, тоже был проинформирован. Задание не предполагало отвлечение сил на другие колонны: истребителей больше нет, и приказ был однозначен — обеспечить воздушное прикрытие только этой колонны, состоящей из четырёх единиц техники. А тут по дороге двигается довольно большая по нынешним временам колонна и нагло так ползёт, танками пробивая себе путь. Тут-то я и вспомнил про тебя — только психи в такое время могут двигаться по центральной трассе Белостокского выступа. Ну, или люди из 7-го ПТАБРа, которым всё нипочём, и они, играючи, надрали жопу 2-й танковой группе вермахта. Что им люфтваффе — они одними плевками отгонят целый бомбардировочный полк. Ха-ха-ха…!

Я охотно поддержал смех генерала, и тут же услышал хихиканье Шерхана, раздавшееся за моей спиной, непривычно интеллигентное и тихое такое хихиканье, а не его обычное, фирменное, так сказать, ржание Асаёнова. Уважал старший сержант генерала, ничего не скажешь, и при нём вёл себя тихо, как пай-мальчик. Петрович, услышав этот раболепный смешок, глянул, кто стоит за моей спиной, улыбнулся своим мыслям и уже привычным, командирским тоном, рявкнул:

— А ты что, старший сержант, стоишь столбом — не видишь разве, что генерал парашют собирает и ему помочь нужно?

Шерхан с готовностью выскочил из-за моей спины и суетливо стал собирать расстилающийся по стерне парашют. А Черных легонько подтолкнул меня к грузовику, как бы намекая — хватит тут лясы точить, нужно делом заняться, — что сразу и подтвердил словами:

— Давай, Юра, быстрее в дивизию, там тебя Болдин заждался. Да и из Москвы постоянно радируют — когда к ним отправим самолёт с пленными фашистами. Важный ты теперь стал человек, вон, даже генерала отправляют, чтобы обеспечить тебе беспрепятственный проезд.

Черных опять хохотнул и продолжил, высказав, по-видимому, давно терзавшую его мысль.

— Знаешь, я до последнего момента сомневался, что твои машины находятся в этой колонне. Ведь я же в курсе, что подразделения бригады стягиваются к Слониму, и такое количество народа не может быть с тобой, но, слава Богу, я тебя хорошо знаю — Черкасов из-под земли раздобудет людей и технику, чтобы помочь своим людям, зубами вцепившимся в берега реки Нарев. Им там сейчас действительно тяжело — фронт на юго-западном направлении, считай, рухнул; немцев сдерживают, пожалуй, только узлы обороны, занятые подразделениями 7-го ПТАБРа. Я же — летун и обстановку на фронте знаю хорошо. Всё держится на волоске. В укрепрайонах только отдельные доты ещё сопротивляются и сдерживают напор немцев. Сверху хорошо видно, какие громадные потери несут немцкие части в районе Семятичи, недалеко от моста через реку Буг. Ну и твои орлы у переправ через реку Нарев постарались — знатно покрошили фашистов. Особенно сверху впечатляет поле боя у Сурожа. Так что, если бы не эти очаги сопротивления, уже сегодня наступил бы полный коллапс.

Остановившись у кабины Хеншеля, Черных перешёл на полушепот, наклонился ко мне и произнёс:

— Знаешь, Юр, на что всё это больше всего похоже? На хорошо спланированное предательство высшего командования. Представляешь, когда я оборудовал два запасных полевых аэродрома, меня чуть под трибунал не отдали. Если бы не война, точно бы, с командования дивизией сняли. А сколько раз я докладывал, что на немецких аэродромах, расположенных рядом с границей, количество самолётов увеличилось на порядок — на них только взлётные полосы и рулёжные дорожки свободны, а остальная территория забита самолётами. И опять, только один лай из Минска и приказ — ни в коем случае не перелетать границу и не делать аэросъемок. Как я узнал после начала войны, штаб фронта днём 22 июня получил Директиву? 3 из Москвы, которая предписывала нанести механизированными силами концентрированные удары по противнику на сопредельной территории и овладеть городами Сувалки и Люблин. И как же Павлов и его штаб начали выполнять эту Директиву? Да они её только полностью исказили и сделали совершенно невыполнимой. Во-первых, наспех сформированную КМГ бросали в бой разрозненно и без единого командования — Болдин номинальный командир КМГ, всё это время просидел в штабе 10-й армии и в части подведомственной ему группы ни разу не выезжал. Во-вторых, самый мощный 6-й Мехкорпус, включённый в эту группу, сначала погоняли по Белостокскому выступу в поисках мифической немецкой танковой дивизии, а когда его танки израсходовали моторесурс, а многие вообще застряли в болотах, пришло время отправлять его под Гродно. Тоже, знаешь, не близко, да ещё по этим хреновым дорогам, забитым разбомбленной техникой. А я несколько раз докладывал в штаб 10-й армии, что с воздуха не видно никаких 'прорвавшихся немецких танковых дивизий' и за это получил очередной втык от Голубева. И, в-третьих, в Директиве ясно указанно, что удар нужно наносить по территории Польши, в основание немецкого клина. То есть, прорываться к Сувалкам, а не лезть под удар самых боеспособных немецких дивизий третьей танковой группы Гота, которые нацелены на Гродно. И дураку ведь ясно, что если мы перережем единственную железную дорогу, по которой снабжается 3-я танковая группа, то Готу крышка. Он в том, болотисто-медвежьем углу, без этой самой железной дороги, даже банку тушёнки для себя не протащит, не говоря уже о том, чтобы обеспечить группу топливом и боеприпасами.

Петрович смолк и внимательно на меня посмотрел — хотел для себя уяснить, как я воспринимаю его информацию. А я был весь во внимании и со многими его словами был полностью согласен, и даже прихлопнул дверь грузовика, которую предупредительно приоткрыл Лисицын, чтобы командиры, не утруждая себя, могли забраться в кабину. Не нужно, чтобы слова генерала достигли ушей красноармейца. То ли дело Шерхан, он почувствовал, что командиры ведут важный разговор и, молча, не подходя к нам, забросил в кузов парашют и забрался туда сам. Черных тем временем, прозондировав выражение моего лица, удовлетворённо хмыкнул и продолжил:

— Знаешь Юр, крепость Осовец ещё держится, и можно было бы под её прикрытием, спокойно, без боёв, добраться до Августова, а оттуда до Сувалок, 26 километров по дороге. Но даже, если её плотно перекроют немцы, можно двигаться другим путём — от границы до железной дороги на Сувалки по межозёрному дефиле — всего-то 20 километров. А если перерезать железную дорогу, то удерживать её за собой в той местности можно и малыми силами. Один из твоих полков мог бы поставить на колени всю третью танковую группу немцев. Но все эти планы какой-то группе наших генералов очень не нравятся. Полное впечатление, что, вымотанные бессмысленными маршами, соединения, специально подставляются под удары самых боеспособных частей вермахта. Твоей бригаде повезло, что она является Резервом Главного Командования и подчиняется, практически, только приказам из Москвы. Если бы не это, то, хрен бы, вам дали возможность устроить баню 2-й танковой группе немцев: сидели бы сейчас в своём Михалово и утирали кровавые слёзы. А сейчас, конечно, все хотят примазаться к твоей победе — что именно их распоряжения ты выполнял. Вон, в штабе Голубева, сразу связь наладилась, как только твой Пителин разослал радиограммы в Москву и Минск ' о грандиозных успехах, достигнутых бригадой'. Сразу связались со мной с приказом, провести аэрофотосъемку последствий ваших засад у Ружан и Ивацевичей. Почему-то у этих штабных крыс раньше не возникала мысль использовать авиацию в поисках следов, якобы прорвавшейся в тылы армии, целой немецкой танковой дивизии. Даже в этой ситуации они бы замылили все полученные данные, но поступил грозный приказ — немедленно, самолётом отправить полученные фотографии и саму фотоплёнку в Москву. Я, естественно, сразу же отправил в Москву СБ с дополнительными навесными топливными баками, который без дозаправки способен достичь столицы.