Люди и призраки - Маккаммон Роберт Рик. Страница 29

Большой грузовик с прицепом взревел на холме прямо перед нами, его радиатор внезапно заслонил все лобовое стекло Большого Дика, словно рот, полный серебряных зубов. Донни, чье внимание было поглощено Полуночной Моной, отражение которой стремительно увеличивалось в зеркале заднего вида, заорал от ужаса и резко крутанул руль в сторону. Огромные, выше моего роста, колеса грузовика пронеслись мимо нас, могучий басовитый гудок негодующе заревел. Я обернулся назад и успел увидеть, как Полуночная Мона и грузовик на мгновение слились, после чего Мона вылетела из-под задних колес грузовика и продолжила свою гонку, предоставив грузовику, тупому, как бык Пола Баньяна [6], тащиться своей дорогой.

Донни явно не заметил этого чуда; в тот момент он внимательно смотрел вперед, пытаясь избежать аварии.

— Черт, мы едва не столкнулись с ним! — потрясенно выдохнула Лэйни.

Она оглянулась назад, и по выражению ее лица с уверенностью можно было сказать, что никакой черной машины позади нас она не замечала.

Но я-то все знал. И Донни тоже знал. Малыш Стиви Коули летел на выручку своей девушке.

— Если он хочет со мной поиграть, то черт с ним, я не прочь! — заорал вдруг Донни, и его нога резко вдавила педаль газа. Движок «шеви» завыл, машина пугающе затряслась, и все, что не было закреплено болтами, задребезжало и зазвенело. — Он никогда не побьет меня! Черта с два!

— Какого дьявола ты так гонишь? — крикнула Лэйни. — Притормози, а то всех нас отправишь на тот свет!

Но Полуночная Мона, похожая на черный реактивный самолет, привыкший противопоставлять скорости только скорость, почти настигла нас. Темный силуэт водителя маячил позади руля. Шины «шевроле» заелозили по асфальту, обливавшийся потом Донни заскрежетал зубами и, вцепившись в руль, продолжал опасную гонку. Свистел ветер, ревел мотор, Лэйни кричала, чтобы Донни сбросил скорость, лишь Полуночная Мона не издавала ни звука.

— Ну давай, сукин сын! — рычал Донни. — Один раз я уже прикончил тебя! Если нужно, я убью тебя снова!

— Ты спятил! — Лэйни цепко, как кошка, ухватилась за свое сиденье. — Я не хочу умирать!

На поворотах, которые Донни делал, не снижая скорости, меня бросало с одной стороны заднего сиденья на другую. Донни боролся с рулем из последних сил, оставшихся в его измученном теле. Мысли прыгали у меня в голове, но определенная цепочка рассуждений все же выстраивалась; летая по салону «шевроле», как мешок с грязным бельем, я понял, что именно Донни Блэйлок убил Малыша Стиви Коули. О том, как это случилось, я мог только догадываться: две машины, одна синяя, другая черная, гнали так, что чертям было тошно, по этой самой дороге. При свете прошлогодней октябрьской луны из их выхлопных труб било пламя. Быть может, они гнали ноздря в ноздрю, словно колесницы в фильме «Бен Гур», и вот тогда-то Донни подло вильнул в сторону, так что правое заднее крыло Большого Дика ударило Полуночную Мону. Возможно, машина Малыша Стиви вышла из-под контроля и ее занесло или лопнула шина. Так или иначе, Полуночная Мона взлетела и, грациозная, как черная бабочка, пронеслась сквозь серебристую тьму, а едва коснувшись земли, взорвалась. Я почти слышал дьявольский хохот Донни Блэйлока, уносившегося прочь от горящих руин искореженного металла и стекла.

И этот злобный смех не грезился мне, я его слышал именно сейчас.

— Я с тобой покончу! — орал Донни.

Его глаза блестели уже совершенно безумным огнем а напомаженные волосы поднялись на голове дыбом и развевались, как змеи-щупальца горгоны Медузы. Было совершенно ясно, что он дошел до предела.

Неожиданно Донни вдавил в пол педаль тормоза. Лэйни закричала, я тоже. Даже Большой Дик и тот закричал вместе с нами.

Полуночная Мона, расстояние от которой до нашего заднего бампера составляло не более пяти футов, врезалась в нас.

Чувствуя, как глаза едва не вылезают мне на лоб, я увидел, как разрисованный языками пламени капот Моны появляется из обивки заднего сиденья. Потом неторопливо, как в замедленной киносъемке, Полуночная Мона стала заполнять собой салон «шеви». Я почувствовал запах горящего масла и обожженного металла, сигаретного дыма и одеколона «Английская кожа». На краткий миг рядом со мной возник вцепившийся в руль молодой темноволосый парень с глазами голубыми, как вода в плавательном бассейне, с зажатым в зубах окурком «Честерфилда». Острый подбородок его грубоватого, но симпатичного лица был гордо и упрямо выставлен вперед, словно нос Летучего Голландца. Я почувствовал, как у меня на голове шевелятся волосы.

Полуночная Мона пронеслась сквозь Большого Дика. Черный автомобиль пронзил собой переднее сиденье, и на пути к двигателю сидящий за рулем парень протянул руку и, как мне показалось, коснулся щеки Лэйни. Я увидел, как она подскочила на месте и побледнела. Донни втиснулся в сиденье, вопя благим матом от охватившего его панического страха. Он крутил руль то в одну, то в другую сторону, пытаясь избавиться от вконец загнавшего его призрака, ведь он видел его, а вот Лэйни упорно не замечала. Полуночная Мона прошла через передний бампер Большого Дика, блеснула красными рубинами задних габаритных фонарей и пыхнула выхлопом в лицо Донни. «Шеви» закрутился, скрипя тормозами и вереща шинами, как будто из леса на дорогу вырвалась на ночную охоту толпа пьяных привидений.

Я почувствовал сильный удар и услышал скрежет, меня швырнуло на спинку переднего сиденья, на котором сидела Лэйни, и прижало к нему, словно невидимым утюгом.

— Господи! — услышал я сдавленный крик Донни; на этот раз он ни над кем не смеялся.

Зазвенело стекло, в брюхе «шевроле» что-то безнадежно сломалось, громко затрещали кусты и ветви деревьев, и «шеви» наконец остановился, зарывшись носом в кучу красной глины.

— Йи-йи-йи! — завизжал Донни, словно пес со сломанной лапой.

Я почувствовал во рту привкус крови, мой нос болел так, словно его вдавили в лицо. Я заметил, как бешено крутит по сторонам головой Донни; его волосы на висках поседели.

— Я прикончил его! — завизжал он высоким и безумным голосом. — Убил эту сволочь! Полуночная Мона сгорела! Вы видели, как валил из нее дым?

Лэйни смотрела на Донни, взгляд ее блуждал, на лбу быстро вздувался красный бугор размером с яйцо.

— Так это ты… убил… — с трудом ворочая языком, прошептала она.

— Да, я убил его! Сшиб с дороги к чертовой матери! Хрясь! И он улетел в кусты! Хрясь! И нет его!

Донни залился истерическим смехом и стал выбираться из машины прямо через окно с водительской стороны, не открывая двери. Его мокрое лицо распухло, вытаращенные глаза были совершенно безумными, весь перед его джинсов пропитался мочой. Выбравшись наружу, Донни принялся ходить кругами.

— Папаша! — звал он. — Помоги мне, папаша!

Потом Донни что-то забормотал, всхлипывая, и начал взбираться на кучу красной глины на опушке леса.

Я услышал щелчок.

Открыв бардачок, Лэйни достала оттуда пистолет, взвела курок и прицелилась в едва державшуюся на ногах фигуру, в эту безумную развалину, которая рыдала, в отчаянии призывая на помощь своего папашу.

Рука Лэйни дрожала. Я увидел, как напрягся ее палец на курке.

— Лучше не надо, — прошептал я.

Ее палец меня не послушался, но рука Лэйни откликнулась на мой призыв, сдвинувшись на дюйм. Пистолет дернулся, чмокнула пуля, вонзившись в красную глину. Лэйни продолжала жать на курок, еще четыре пули с чавканьем впились в глину, разбрасывая ее комья по сторонам.

Донни Блэйлок уже бежал к желтеющему невдалеке лесу. Ветви поймали его в свои объятия; пытаясь высвободиться, он разорвал о сучья рубашку и помчался со всех ног дальше. Мы слышали, как он одновременно смеется и плачет. Эти ужасные звуки смолкли лишь тогда, когда он исчез в глубине леса.

Опустив голову, Лэйни спрятала лицо в ладонях. Ее спина вздрагивала. До моих ушей донеслись тихие, похожие на стоны всхлипывания. У меня в носу было такое ощущение, словно там полыхал пожар.