Корона для миледи - Брейсвелл Патриция. Страница 16

— Сколько лет назад это произошло? — спросила Эмма священника.

— Король Этельред правит Англией уже двадцать три года.

Она произвела в уме подсчеты. Этельред, которому сейчас шел тридцать пятый год, был всего лишь ребенком, когда погиб его брат. Какое участие мог принять ребенок в столь отвратительном деянии?

— Скажите, отец Мартин, — спросила она, — вы верите в то, что король был замешан в убийстве своего брата?

Священник стал обдумывать ее вопрос, поглаживая пальцами распятие у себя на груди. Наконец он сказал:

— Это христианская страна, миледи, но при этом безбожники из-за Северного моря грабят, жгут и истязают это королевство все годы правления Этельреда. Почему Господь такое допускает, если только на этих землях не лежит тяжкий грех?

«И есть ли грех страшнее, — подумала Эмма, — чем убийство короля, помазанника Божьего?» Состояла ли в этом правда о короле Этельреде, в которую никто не желал ее посвящать?

Ее страх перед человеком, за которого она собиралась выйти замуж, возрастал. Эмма предпочла бы знать о нем горькую правду, нежели оставаться в благостном неведении. Пробормотав священнику слова благодарности, она, спохватившись, коснулась его руки.

— Прошу вас, отец, молитесь за меня, — сказала она, — и за душу короля.

Обратив свое внимание на Хью, она гадала, какие ужасающие истории он собирался ей поведать.

— На рыночной площади ведут разговоры, — начал Хью, не дожидаясь вопроса, — о том, что король совсем недавно послал тридцать тысяч фунтов серебром датскому войску, стоящему лагерем на острове у южного побережья. Мне говорили, что викинги все прошлое лето грабили и жгли южные графства и что серебро… — он замолчал, криво усмехнувшись, — должно отвратить их от желания продолжить в том же духе, когда наладится погода.

— То есть король дал викингам взятку, чтобы они оставили его владения, — сказала Эмма. — Боже мой, это же гигантская сумма!

— Именно, миледи, — подтвердил Хью. — И простой народ, да и знатные господа, похоже, недовольны высокими налогами, которые их вынудил платить король, чтобы собрать эти деньги. Они сетуют, что сперва викинги разорили их страну, а потом слуги короля пришли и отобрали у них то, что осталось, на подкуп датчан, чтобы те убрались восвояси.

— А где же воины? — спросила она. — Это благодатная страна с богатым королем. Неужели Этельред не может защитить свой народ?

Хью пожал плечами.

— У короля есть личная гвардия, как и у многих знатных господ, но во время особой нужды ему нужно созывать ополчение. К тому времени, когда становится известно о нападении и оглашают призыв, викинги успевают захватить добычу и исчезнуть. — Он хмуро покачал головой. — Кроме того, шепчутся, что король — неудачник. Каждый раз, когда его воины сходятся с неприятелем, из-за каких-нибудь неблагоприятных обстоятельств удача всегда сопутствует чужакам.

«Невезение ли это, — задумалась Эмма, — или, как полагает отец Мартин, Божье наказание? Но, Боже праведный, какая разница?»

— Миледи, — сказал Хью, — не все мои новости удручают. Люди рады предстоящей свадьбе. Простой народ верит, что приезд новой королевы наконец принесет Англии удачу.

— Полагаю, что приданое новой королевы также не будет бесполезным, — заметила она, — если король обороняет свои владения серебром, а не сталью.

Отпустив их обоих, Эмма сидела, обдумывая услышанное. Сколько в этих слухах было правды и какие тайны хранит душа человека, за которого она должна выйти замуж? Даже если король не виновен в гибели брата, его трон запятнан кровью убиенного. Этот трон станет и ее троном. Какая бы судьба не ожидала короля Этельреда, став его королевой, она должна будет ее разделить.

Глава 9

Апрель 1002 г. Кентербери, графство Кент

В пасхальное воскресенье король Англии Этельред взял в жены нормандскую невесту и вместе с сотнями гостей стал свидетелем того, как на ее голову возложили золотой венец и провозгласили ее королевой Англии. После этого состоялся свадебный пир в королевском дворце недалеко от кафедрального собора. Король восседал на помосте рядом со своей молодой королевой и, глядя по сторонам, не испытывал большой радости от происходящего.

В последние недели он истратил огромные суммы денег на то, чтобы купить мир для Англии. Часть ушла на эту девчонку, которая сейчас сидела рядом с ним, и, если ее брат выполнит свои обещания, берега Англии окажутся в значительно большей безопасности, чем в предыдущие годы. Однако можно ли доверять Ричарду? Этот вопрос лишал его покоя, словно больной зуб. Что касается девушки, то ее внешность — гладкая чистая кожа, огромные зеленые глаза, прямой нос — была ему вполне по нраву. Ее рот был слишком велик, но, похоже, зубы у нее хорошие, и ее голос его не раздражал. Пока, по крайней мере. На ее светлые волосы был наброшен шелковый платок, прижатый подаренной им золотой короной.

«Не следовало соглашаться на ее коронацию», — мрачно подумал Этельред. Вина за это лежит на его советниках. Их невыносимые препирательства заставили его принять поспешное решение. Спустя всего несколько часов после подписания брачных документов он уже пожалел о содеянном, но было слишком поздно, так как к тому времени свитки уже отправили в Нормандию.

Его первая жена не требовала короны и не страдала из-за ее отсутствия. Но эта хотела подстраховать детей, которых она, возможно, родит, хотела, чтобы они были первыми в ряду претендентов на престол после его смерти. Это приведет к спорам о том, кто из его отпрысков имеет больше прав на трон, и, если у Эммы родится сын, между его первой семьей и второй возникнет вражда, и все только потому, что он подарил этой нормандской сучке золотой венец.

Такое происходило и раньше, и его сыновья достаточно хорошо знали историю своего рода, знали о группах, которые объединились вокруг него самого и его брата после смерти их отца. Хотя Эдвард был старше, но его право на престол подвергли сомнению из-за того, что его мать была супругой короля, но не королевой, в отличие от его матери, сперва заманившей короля в постель, а потом уговорившей его даровать ей корону. Это привело к многолетним распрям среди высшей аристократии, представители которой поддерживали либо его, либо его брата, и все закончилось убийством Эдварда.

Он закрыл глаза и усилием воли заставил себя не думать о покойном брате, чтобы собственными мыслями снова не вызвать его из могилы. Он посмотрел на сидящую рядом с ним стройную девушку, мысленно снимая с нее блестящее платье и тонкое нижнее белье, пока она не осталась совершенно нагой, за исключением нитей жемчуга, обвивающих ее шею. Он представил эти жемчуга покоящимися на ее высокой груди, ниспадающими с нежного изгиба ее бедер на заросли светлых волос между ее ногами. Скоро он будет между ними лежать, и от этой мысли у него пересохло во рту из-за сладостного предвкушения. Он осушил свой кубок с медовухой и велел наполнить его снова.

«Плодитесь и размножайтесь», — наставлял их архиепископ, когда они приносили друг другу супружеские клятвы. Что ж, Эмма, видимо, справится с этим успешно, и если она родит ему только дочерей, то это и к лучшему.

Он снова выпил из своего кубка и снова потребовал его наполнить. Взглянув на один из столов внизу помоста, он увидел, что старик Эльфрик одними губами пытается ему что-то сказать. Боже! Еще одна обязанность, которую он должен исполнить, как будто недостаточно уже того, что он взял эту нормандскую девку в жены!

Неохотно встав, он высоко поднял свой золотой кубок, заставив утихнуть гул голосов пирующих гостей.

— За леди Эмму из Нормандии, — провозгласил он, — королеву Англии!

Гости ответили хором заздравных криков, а рядом с ним его молодая королева залилась румянцем.

Когда гости поднялись на ноги и протянули к ней свои кубки, Эмма стала глазами искать среди них своих слуг, но в толпе не оказалось знакомых лиц. Она надеялась, что они все же сидят где-то за столами. Несомненно, здесь достаточно еды, чтобы сегодня никто не улегся в постель голодным. Как ей стало известно, король распорядился ставить накрытые столы по всему городу, так что даже бедняки хотя бы этой ночью лягут спать сытыми благодаря свадьбе короля. Это ее радовало.