Эффект недостигнутой цели - Коган Татьяна Васильевна. Страница 47
По дороге домой завернул в подворотню, которую приметил ранее. Убедился, что вокруг никого, кинул куртку и бейсболку в мусорный бак, достал зажигалку и поджег. Спустя час уже беспечно гулял по набережной, разглядывая уходящее к горизонту море. Никто из редких прохожих не заметил, как молодой русоволосый парень выронил нож в плещущиеся о сваи серо-зеленые волны.
Фотографию и диктофонную запись Сашкиного признания переслал на электронный ящик заказчика и тут же очистил память телефона. Оставалось последнее – взять деньги и свалить подальше. Первое время Лике будет тяжело, ведь она потеряла любимую дочь. Но она справится. Переживет. Он отвлечет ее, заставит забыть прежнюю жизнь. У Руслана имеется в этом некоторый опыт. Рано или поздно его малышка снова станет счастливой и смешливой.
Его «малышка». Хм. Бажин никогда не думал, что когда-нибудь назовет так какую-то женщину. Судьба преподносит сюрпризы, и как оказалось, не всегда неприятные. Он будет защищать Лику от остального мира. Они создадут свой собственный мир, закрытый для посторонних.
– Мне нужно ненадолго отлучиться. – Руслан сел на кровати, рядом с закутавшейся в плед любовницей. Она выглядела бледной, измученной и словно бы наполовину дремала. Утром она снова наглоталась таблеток, чтобы заглушить чувство реальности.
– Ты справишься без меня пару часов?
Не стоило бы оставлять ее одну, без присмотра, но других вариантов нет. Он постарается максимально ускорить разговор с заказчиком.
Лика кивнула, глядя мутными глазами сквозь него:
– Буду спать.
– Я быстро. – Он поцеловал ее в прилипшие ко влажному лбу локоны.
Саша отчетливо помнила, о чем подумала перед смертью. Мысль была неожиданной и совсем неуместной: очень сложно себя любить. Сложно поверить в то, что заслуживаешь большего. Подойти к зеркалу, посмотреть себе в глаза и сказать, что имеешь право быть успешной, оцененной по достоинству, счастливой, в конце концов. Удивительно, как внутри мгновенно поднимается протест, а губы растягиваются в саркастической ухмылке. И это и есть величайшая человеческая драма. Потому что ни одно твое желание не осуществляется, покуда ты не осознаешь, что достоин этого…
О, как он ей нравился. Даже нет, не нравился – вызывал благоговейный трепет и восхищение. Такой красивый, сильный и такой равнодушный. Когда они изредка становились в пару, совсем близко друг к другу, и Саша обоняла запах его пота, видела, как перекатываются мускулы его крепких рук, он оставался недосягаем. Патрик был безупречен… А она… Она была толстой, некрасивой и занималась боксом. Она совсем не подходила ему.
Мама не знала, что Саша безответно влюблена. Не знала, но что-то чувствовала. Как-то они сидели на кухне, пили чай, и мама неожиданно отставила чашку и выразительно посмотрела на нее.
– Знаешь, Александра, чем хороша жизнь?
Саша закатила глаза, предчувствуя очередную байку из серии «Родительские нравоучения».
– Нет, мама, не знаю и не уверена, что хочу узнать.
Лика не обратила внимания на сарказм дочери.
– Все меняется.
– Ух ты.
– Все меняется, переворачивается с ног на голову. То, что казалось тебе принципиальным, однажды теряет значение. То, что когда-то было недосягаемо, само приплывает в руки… Бывает, тебе мучительно нравится человек, и больше всего на свете ты хочешь находиться рядом. Но этого не происходит. Не место, не время. Ты страдаешь. Фантазируешь о том, как спустя годы вы случайно встретитесь и он поймет, каким был дураком. Он очаруется тобой, ты простишь его, и вы счастливо заживете вместе. И знаешь что? – Мать выдержала паузу. – Проходят годы, и вы действительно встречаетесь. Ты едешь в трамвае, и он вдруг подскакивает на сиденье, узнавая тебя и немедленно очаровываясь. Именно так, как ты мечтала много лет назад. А ты смотришь на когда-то желанное, родное лицо и понимаешь, что больше ничего не испытываешь. Тебе достаточно улыбнуться, чтобы он бросил мир к твоим ногам, но тебе этого не нужно. Потому что все меняется, Саша. Абсолютно все.
Возможно, мама права. Возможно, все так и случилось бы. Только Саше этого уже не проверить. И единственное, что остается ей напоследок – это сожаление. Если бы ей представился второй шанс, она бы подошла к Патрику и сказала, что толстые некрасивые девочки тоже умеют любить. И, может быть, отчаяннее красавиц…
Если бы ей представился еще один шанс, она бы никогда не подошла к Патрику. И ничего бы ему не сказала.
Однажды ей снилось, будто она торопливо шла по темной улице, спасаясь от преследователя. Она была почему-то на высоких шпильках, которые никогда не носила, и вокруг ни единой живой души. Сердце учащенно билось, и удушливый страх все сильнее сжимал горло. Она откуда-то знала, что ей ни за что не спастись. Что эта безлюдная улица и незрячие окна домов – последнее, что она увидит в жизни. Было больно и страшно, так страшно, как никогда прежде. В тот момент, когда Саша уже почувствовала затылком чужое дыхание, она внезапно осознала, что находится во сне. А это значило, она могла делать все, что пожелает.
И она полетела.
Преследователь смотрел вверх и по-прежнему ее видел, и Саша решила раствориться в воздухе. Распалась на атомы, пролетала сквозь стены, стекла, предметы. Потом подумала: раз уж такое дело, почему бы не пройти сквозь землю? И тут же выполнила задуманное. Особенно ей запомнился дождевой червяк, которого она незаметно прошила насквозь, а он и не почувствовал.
«Интересный опыт, – мысленно пробормотала Саша. – Раньше я летала, не теряя собственной формы».
В то мгновение, когда ее зрачки отразили занесенную с ножом руку, она почувствовала, что земля уходит из-под ног. Все, что раньше мучило ее и казалось чрезвычайно важным, внезапно утратило смысл. Мир поблек и размылся, как акварельный рисунок под дождем. Ее больше ничего не удерживало здесь. Права была мама. Все меняется. Этим жизнь хороша. И плоха тоже.
Саша вдруг поняла, почему никогда не думала о будущем, не фантазировала. Потому что подсознательно чувствовала – нет у нее будущего. Совсем нет.
Она полетела. И умерла.
На встрече с заказчиком на Руслана с новой силой нахлынуло тревожное ощущение чего-то упущенного. Под столом между ногами лежала сумка с деньгами, но покоя не приносила. Он чувствовал себя инженером, создавшим сложнейший механизм, но позабывшим вкрутить мелкий винтик. Сама по себе деталь слишком незначительна, но при чрезвычайных обстоятельствах ее отсутствие способно повлечь разрушительные последствия.
– Я просмотрела представленные доказательства. – Губы женщины сложились в жесткую усмешку, кажущуюся чужеродной на ее симпатичном, с мягкими чертами лице. Она курила, отхлебывая простую воду из бокала. Лед звякал о стекло. – И уже почитала местные газеты. Вы отлично поработали.
Когда возникло это странное чувство? Сразу после убийства Саши? Нет. Сразу после убийства он занимался неотложными делами, чтобы обезопасить себя. Тревога пришла позже.
– Спасибо. Вы отлично заплатили.
– Кто бы мог подумать, а? – Эльвира тряхнула красиво уложенными волосами. – Какая-то малолетняя девка терроризировала целый район!
Когда Лика позвонила и попросила забрать ее, он тоже не насторожился. Но потом они ехали в машине, и какая-то мысль назойливо крутилась в голове. Там, в спортзале, Руслан услышал нечто выбивающееся из логики. Но что именно?
– Вы раньше убивали женщин? Или это первый раз?
Бажин вздрогнул. Разговор поворачивал в личное русло, чего нельзя допускать. Он красноречиво посмотрел на дисплей лежавшего на столе мобильного, намекая, что пора закругляться. Они обменялись любезностями, закрыли сделку. The end.
– Будем прощаться? – опередила его Эльвира, поняв собственную оплошность. Улыбнулась, поискала глазами пепельницу и затушила сигарету о блюдце.
Руслан взял телефон, отчего-то непривычно теплый, сунул его в карман брюк. Попросил принести счет.