Эффект недостигнутой цели - Коган Татьяна Васильевна. Страница 7

– Понаблюдай за ним, – велел он Прицепу. – Чем занимается, куда ходит. Только аккуратно, не отсвечивай.

Парень кивнул, борясь из последних сил, чтобы его сжатые в узкую полоску губы не дрожали.

Сомов тяжело вздохнул. Сразу после известия о смерти Димки он кинулся на поиски ответов и толком не имел возможности осознать произошедшее. И только сейчас, собрав частичную информацию и наметив план действий, он вдруг осознал, что больше никогда не увидит этого высоченного парня, который семь лет назад робко топтался у входа в зал, не решаясь войти, и напоминал неуклюжего молодого жирафа. Сомову хватило одного взгляда на верзилу, чтобы заметить его потенциал – не физический, а духовный. Что-то было в его глазах. Редкая для нынешнего поколения неиспорченность и желание расти. Он был большим ребенком, ищущим, куда приложить свою энергию. У тренера нашлось, что ему предложить.

Следом за Малышом на бокс подтянулся Прицеп.

Сомов кашлянул, сглатывая подступивший к горлу комок.

– Послушай, Василий. – Он дождался, когда парень поднимет на него глаза. – Мы отыщем эту гниду. Чего бы нам это ни стоило.

Покидая кафе и направляясь домой, в неуютную холостяцкую берлогу, Сомов знал, что вряд ли заснет этой ночью. Восемнадцать лет назад, когда рухнули его мечты, похоронив под обломками надежду на счастливое будущее, он думал, что не вынесет и дня. Каждая секунда без цели и смысла растянулась до бесконечности, превратив настоящее в пытку. Подобное невозможно выдержать. Он приходил на пляж, ложился на остывающий песок и ждал смерти. Но смерть не приходила. Когда небо освещали первые рассветные лучи, Апокалипсис вставал и, спотыкаясь, брел на автомате домой. Тогда он еще не подозревал, что природа не терпит пустоты. Утратив привычный смысл жизни, ты обязательно обретешь новый. Если не сдашься. Если только не сдашься.

Пластиковая бутылка с водой дрожала в его руке. Десятиминутного перерыва Руслану хватало только на то, чтобы перевести дыхание и промочить горло. Он работал грузчиком всего неделю, а уже порядком выдохся.

– А что ты думал? – подначивали его коллеги, глядя, как новичок привалился к стене. – Это тебе не гантельки в зале тягать!

В общем-то, на свою физическую форму Руслан не жаловался. Гантельки он тягал такие, какие многим и не снились. Но сколько длилась тренировка? От силы пару часов, после чего он принимал душ и расслаблялся. А на погрузке рабочий день продолжался порою одиннадцать часов с короткими перекурами. Сложно без привычки.

Впрочем, раз на раз не приходилось. Вчера, например, поработали от силы четыре часа, больше заказов не было. Фуру одну разгрузили, всего и делов.

В первый же день Руслан посбивал себе в кровь все пальцы, даже перчатки не спасли. Но довольно скоро приноровился и вовремя одергивал руки, чтобы не прищемить ящиками.

Бригадир новичком остался доволен: тот хоть и уступал в сноровке, но брал упорством и выносливостью. Кроме того, не пил.

Геннадий Петрович кричал, что увольняет любого, кто бухает, однако осуществлять свои угрозы не спешил, иначе бы остался без работников. Приложиться к бутылке любили многие, но, пока это не влияло на производительность труда, бригадир не лютовал. Но подначить сотрудников шанса не упускал.

– Что, мужики, сделать новичка начальником, а? – восклицал он, крутя в руках ключи с брелоком от автомобиля. – Парень работящий, не пьющий. Как, согласны?

– Без проблем, Петрович. Может, хоть он нам зарплату повысит, от тебя же хрена лысого дождешься, – гоготали те.

Коллектив подобрался веселый, мужики по сорок-пятьдесят лет. Постоянно подкалывали друг друга и балагурили. После смены скидывались на водку и закуску, до полуночи квасили, а рано утром как штык появлялись на работе. Руслан недоумевал: и как у них получается? Он от такого графика давно бы загнулся.

Контора, куда он устроился, занималась погрузками по всему городу, а иногда и за его пределами, в зависимости от заказа. Сейчас они закончили с многотонной фурой, забитой тяжеленными ящиками выше человеческого роста. Каждый весил по тысяче килограмм. Ящики спускали без гидравлического лифта. Заводили такелажные ремни под палету и металлические направляющие, наклоняли аккуратно, чтобы не превысить допустимый наклон в двадцать градусов, и спускали в восемь пар рук. А дальше уже или волочили на ремнях до места или катили на вилочной тележке. Последнюю на сленге называли рохлей, и первое время Руслан не мог взять в толк, о чем речь. Оказалось, что выражение пошло от названия фирмы-производителя – Rocla.

До вечера предстояло разгрузить еще две фуры с ящиками.

– Пять минут, и приступаем, – сообщил тощий, долговязый Егор и, затушив окурок о столб, тут же вытянул из пачки новую сигарету. – А новенький-то ничего, бодрячком, а?

Все заржали, но Руслан не обиделся. Что правда, то правда: в последние дни от недосыпа у него не самый свежий видок. Ничего, втянется постепенно.

– А серьезно, парень, ты чем занимался-то раньше? – обратился к нему Семен, широколицый, бородатый, похожий на резко похудевшего Карла Маркса.

– Так, – неопределенно отозвался Руслан. – Всем понемногу.

– Спортсмен? – предположил Семен, указав подбородком на его бицепсы, проступающие под рукавами комбинезона.

– Физкультурник.

– У нас тут крутая секция есть, ежели интересуешься, – вмешался Егор. Затянулся и выпустил вверх упругую струю дыма. – Бокс, все по-взрослому.

– Учту, спасибо, – улыбнулся Руслан. – Хотя после такой работы я бы предпочел что-то более расслабляющее, чем бокс.

Все рассмеялись, но возникший как из-под земли бригадир оборвал веселье:

– Хорош лясы точить. Фура сама себя не разгрузит!

Руслан достал заткнутые за пояс перчатки и уже направился к фуре, когда из-за угла складского помещения появился человек в полицейской форме и преградил ему путь.

– Старший следователь Петренко. – Он показал удостоверение. – У меня есть к вам несколько вопросов.

Уже стемнело, когда Руслан покинул душное помещение, где его держали несколько часов, и вышел на улицу. Следователь привел его в кабинет и вышел. Затем вернулся и какое-то время занимался своими бумагами, в упор игнорируя Бажина, вероятно, для того, чтобы заставить его нервничать. Наконец Петренко оторвал голову от документов и спросил:

– Догадываетесь, почему вас вызвали?

Дешевый психологический трюк, к тому же незаконный. Руслан усмехнулся:

– Почему бы вам не объяснить, в качестве кого меня будут допрашивать – это во?первых. И разъяснить мне мои права – это во?вторых.

Такой подкованности следователь явно не ожидал и на мгновение смутился. После чего продолжил куда доброжелательнее.

Собственно, расспрашивали Бажина о небольшой стычке в баре неделю назад. Парня, который к нему цеплялся, обнаружили мертвым, и сейчас опрашивали всех возможных свидетелей. Ничего дельного Руслан не сказал, просто описал тот вечер в баре, стараясь не упустить какие-либо детали.

На улице было сыро и серо. Может, летом в городке и чудесно, но зима здесь пренеприятная. Мимо по разбитому асфальту промчалась машина, едва не окатив Руслана грязью, он успел отскочить в сторону, но угодил одной ногой в подтаявшую снежную лужу. Кроссовок тут же промок насквозь, потяжелел. Руслану померещилось, что большое враждебное существо с узкими венами улиц и переулков обхватило его лодыжку и пытается утянуть в свое голодное чрево.

Возвращаться домой не хотелось: спать еще рано, а развлечений не имелось. Он постоял, раздумывая, и повернул к «Кроличьей норе». Пока это было единственное место в городе, где наваждение отступало.

Посетителей было мало: парочка влюбленных да небольшая компания за дальним столиком. Он разместился у барной стойки и заказал пиво.

– Выглядите усталым, – по-свойски прокомментировала знакомая официантка.

– Провел полдня в полиции. – Руслан бросил взгляд на ее глубокое декольте и снова подумал, что неплохо бы завести знакомство поближе.