Гроза над океаном - Мортинсен Кей. Страница 23

Она взглянула на собравшихся. Мать Эдди выглядела растроганной, было видно, что Слай покорил ее сердце. Мария поджала тонкие губы и недобро прищурилась.

— Это крючок для застежки пуговиц, — сказала она не к месту.

— Я это поняла. — Патрисия отвела со лба челку.

— Конец XIX века. — Мария фыркнула. — Полагаю, такие, как ты, даже не представляют, какую ценность представляют подобные вещи. Вот этот дом, например…

— Честно говоря, мне не приходилось задумываться над такими вещами, — призналась Пат.

Относится дом к XVIII или XIX веку? Она обвела взглядом изящных пропорций зал, хрустальную люстру под потолком и гобелены на стенах. Красота! Живопись и серебро, наверное, были бесценными.

— Разве это имеет значение?

— Имеет значение?! — Мария содрогнулась, театрально возведя глаза к украшенному лепниной потолку. — Боже, как Эдди мог…

— Хватит! — сказал Марио резко. — Не забывай о чувствах Патрисии и давай покончим с этим.

Мария нахмурилась.

— Мой муж любил этот дом, — процедила она сквозь зубы. Его историю, округу. Он имел достаточно точное представление о стоимости дома, знал в нем каждую мелочь. А наша гостья — просто невежественная потаскушка, для которой твист привычней «Травиаты».

— Травиата, — сказала Пат любезно, изо всех сил сдерживая раздражение, — это ваша знакомая?

— Ну что, получила? — усмехнулся Марио. — И не притворяйся, что ты что-нибудь понимаешь в музыке. За исключением нескольких популярных арий, серьезная музыка наводит на тебя скуку, разве не так? Думаю, нам надо вернуться к делу. Я сейчас обрисую ситуацию с наследством, чтобы ни у кого не было сомнений в законности.

— Я вдова Эдди! — сверкнула глазами Мария. От злости она побледнела, а по щекам пошли красные пятна. — Вчера ты говорил, что обо мне позаботятся. Или я не права?

— Я не отказываюсь от своих слов. — Марио закинул ногу на ногу. — Ты получишь сумму, оговоренную в брачном контракте.

— А ты ничего не получишь, — торжествующе усмехнулась Мария, обращаясь к Пат.

— Наверное, я должен объяснить, — сказал Марио, увидев, что Пат нахмурилась в недоумении. — После смерти брата я унаследовал все состояние. Вам всем прекрасно известно, что если в нашей семье старший сын умирает, не оставив наследника, то наследство переходит ко второму сыну. Но теперь дело приобрело новый оборот. У Эдди есть ребенок…

— Незаконнорожденный! — почти завизжала Мария.

— Может быть, — согласился Марио. — Но несомненно одно — он сын Эдуардо Пьетро Бенционни, моего брата. Следовательно, я более не наследую состояния. Слай — наследник всего.

Отказавшись таким образом от наследства, Марио мило улыбнулся, но Пат почувствовала, что улыбка стоила ему немалых усилий. На этом он явно не успокоится. Марио что-то замышляет…

— Согласны? — спросил тот.

— Нет, — твердо сказала Пат. — Мы хотим уехать домой.

— Тебя никто не держит, — вступила в разговор мать Эдди. — Ты нам не нужна. Мы воспитаем мальчика настоящим сицилийцем, достойным имени Бенционни. — Она с гордость взглянула на Слая.

Марио встал, обвел взглядом всех собравшихся.

— Если кто-то и будет воспитывать Слая, то это я.

— Но ты же… — прервавшись, мать Эдди прикрыла рот рукой, потому что Марио резко повернулся в ее сторону.

— Я сын своего отца, — сказал он, сдвинув брови. — Во мне его кровь, он любил меня, и я ношу фамилию Бенционни.

Пат почувствовала себя скверно, словно холодок отчуждения пробежал между ней и Марио. Возникла неприятная атмосфера тревожащей недоговоренности.

— Я не могу оставить сына! — воскликнула потрясенная Пат. — Вы хотите, чтобы я отказалась от моего ребенка?! Бросила его? Я сама воспитаю Слая! И не здесь, а в Англии!

— Не горячись, — примирительно пробурчал Марио. — Мы поговорим с тобой об этом один на один, ладно? Твой сын имеет право на огромное наследство, — напомнил он с фальшиво доброжелательной улыбкой. — Ты не можешь лишить его денег. Он не простит тебе этого.

— Я все могу… — Патрисия почувствовала, что слова ее не доходят до окружающих. У нее билет на завтрашний рейс, и мать ждет ее возвращения… — Я не хочу отменять свой отъезд, чтобы угодить тебе, Марио, — заключила она.

— Я уговорю Пат поступить правильно, не беспокойтесь, — успокоил он встревоженных родственников.

Те были так убеждены в его способности сделать это, что с облегчением перевели дух.

— Пат, ты согласишься остаться здесь на несколько дней? — вкрадчиво поинтересовался он. — Не надо возражать, детка, особенно когда так много нам еще предстоит обсудить. — Всего каких-то пару дней, — настаивал он. — Будет невежливо с твоей стороны не согласиться, мы же тебя не съедим.

— Я не могу, — нахмурилась она. — У меня билет на завтра, мама дома совсем одна. Я должна помогать ей, разве это не ясно?

— Если ты беспокоишься о своем бизнесе, то моя секретарша организует, чтобы твоей матери прислали подмогу. — Марио был сама невозмутимость. — Ты позвонишь матери и объяснишь, что случилось. Конечно, ни слова о наследстве. Это пока должно оставаться в тайне. Она ведь не будет возражать, если ты задержишься на каких-то несколько жалких дней.

— Соглашайся, Пат. Это твой долг перед сыном. — Мать Эдди встала и нервно заходила по комнате.

— Помните, Пат под моей защитой. — В голосе Марио прозвучал металл. — Вы знаете, что это значит. Никто не причинит ей вреда, я надеюсь? Давайте решим дело мирным путем.

— Можно подумать, что ты человек чести, — с вызовом бросила госпожа Бенционни, побелев как мел.

У всех перехватило дыхание от такого оскорбления. Пат струсила, увидев неистовую ярость в глазах Марио. Но она прекрасно понимала, что эта гордая женщина никогда бы не нанесла такое страшное оскорбление, если бы это было неправдой. А если это правда, подумала Пат, то что же ожидает ее?..

— Полагаю, ты считаешь, что поступки Эдди были более благородны? — В воздухе запахло грозой.

— Он был в десять раз лучше тебя, — не сдавалась мать Эдди, доставая носовой платок и прикладывая его к глазам.

Расстроенная, Пат прислушивалась к этой перепалке. Кое-что прояснилось. Между братьями существовало соперничество. Эдди был любимцем, а Марио просто терпели, вероятно, из-за обстоятельств его рождения. Она вспомнила, что Марио был изгнан из дома в восемнадцать лет, когда умер его отец. Это было немыслимо. Мать Эдди святая женщина, если воспитала внебрачного ребенка своего мужа.

А Марио затаил обиду на сводного брата. Он завидовал тому, что Эдди — наследник. Видимо, произошла ужасная ссора, и тогда-то Марио изгнали из семьи. Теперь он взял реванш, утерев всем нос, пользуясь своей нынешней властью.

— Я отказываюсь обсуждать мои чувства к брату, — с угрозой в голосе сказал он.

— Смотрите-ка! — презрительно фыркнула мать Эдди. — Ты достаточно часто клеветал на него в прошлом. А он был невиновен, бедный мальчик…

— Эдди был двоеженцем, — вдруг заявила Пат, желая внести ясность, и сама удивилась, зачем она это сказала.

— Спасибо, Пат. — Марио кивнул ей, все еще кипя гневом. Он смотрел на собравшихся, готовый взорваться в любую минуту. — Благодарю, что ты напомнила, что и на Эдди-солнце были пятна… Никто из нас не идеален, это ошибка — вознести кого-нибудь на пьедестал и поклоняться ему. Я не желаю обсуждать брата. Сегодня не время ворошить старое. Я сообщил вам, что собираюсь делать. Теперь мы расстанемся. Моя секретарша даст вам знать о решении Патрисии, как только оно будет принято. Фредерико проводит вас.

Он снова сел, его грозный вид заставил всех подняться. Но, вероятно, Марии было что терять, потому что, рискуя разгневать Марио, она подошла к Пат и остановилась напротив нее, с презрением прищурив глаза.

— Он думает, что за несколько дней сможет умаслить тебя, заставить поступить так, как ему нужно, — зло сказала она. — Но запомни одно: Марио жаждал виллы Бенционни всю свою жизнь. Он так страстно мечтал об этом, что за это возненавидел брата и обливал его грязью, потому что тот стоял у него на пути.