Судьба на выбор - Аткинс Дэни. Страница 23

– Ничего себе! – не сдержала я потрясенный вздох, когда очередной особенно яркий всполох озарил небо и утонул в зыби волн. – Вид – супер!

– Ага, – согласился Джек, и его дыхание разметало волосы на моем затылке. Я вздрогнула. – Ты замерзла, – сказал он, глядя на мою мокрую блузку. Взял висевшее над плитой полотенце, но вместо того чтобы протянуть его мне, сам обернул мои плечи теплой тканью. И, не выпуская края из рук, замер. А я не отступила, как следовало бы.

Я слышала свое дыхание, почему-то немного хриплое, и испытывала непреодолимое желание поднять руку и положить ладонь на мускулистую грудь. Слова Кэролайн эхом бились в голове. Не надо этого делать, нельзя…

Я все-таки нашла силы отойти, и чары сразу же развеялись. Я закуталась в полотенце, а Джек потянулся к футболке, переброшенной через спинку стула.

– Прости, не могу предложить тебе горячий кофе или еще что, – сокрушенно покачал он головой. – Из-за шторма вырубило электричество.

Что ж, теперь ясно, почему здесь так темно.

– Да, такое часто у нас случается, – подхватила я, готовая сколь угодно рассуждать об оборванных проводах и неблагоприятных погодных условиях, лишь бы забыть недавний момент близости. Мы оба старательно делали вид, что ничего не произошло. – У тебя хотя бы есть плита, можно вскипятить воду или приготовить что-нибудь.

– А я буду выглядеть тупым американцем, если спрошу, как ею пользоваться?

О, это уже больше похоже на безобидные шутки, которыми мы обменивались во время обеда. С таким Джеком я справлюсь.

Я огляделась в поисках чайника, но на глаза попался лишь электрический, поэтому я взяла с ближайшей полки кастрюлю.

– Сейчас покажу, – пообещала я, подставляя ее под струю воды. – И тогда ты на личном опыте сможешь убедиться, что все басни про англичан с их церемониальными чаепитиями – чистая правда.

Расхохотавшись, Джек достал чай в пакетиках, кружки и молоко.

– Раз уж ты эксперт по плитам, может, подскажешь, что с этим делать? – Он выудил из холодильника пластиковый лоток с двумя огромными стейками. – А то еще испортятся – бог знает, сколько я просижу без электричества.

Дожидаясь, пока закипит вода, я протянула озябшие руки к теплой конфорке. В мокрой блузке было очень неуютно.

– Давай поищу тебе что-нибудь сухое, – предложил Джек, исчезая в темном коридоре. Через пару минут он принес мягкую серую толстовку с логотипом Гарвардского университета. Удивленно улыбнувшись, я провела по ней пальцами.

– А в Техасе, оказывается, умные мальчики.

– У меня были отличные родители и замечательные учителя, – скромно ответил Джек.

Я натянула толстовку через голову, стараясь не замечать мужской запах, впитавшийся в складки.

– Я отвернусь, – деликатно предложил он, когда я под прикрытием свитера принялась расстегивать блузку.

– Да не стоит, все нормально, – отмахнулась я, с трудом протискивая упрямые пуговицы в отверстия. Джек с удовольствием наблюдал, как я неуклюже и не слишком успешно пытаюсь выпутаться из одежды. Нервозность росла с каждой минутой – кажется, еще немного, и я окончательно запутаюсь в чертовой блузке.

– Помощь нужна? – поинтересовался он, с трудом сдерживая ухмылку.

– Нет-нет, – возразила я, замерев с поднятыми локтями и пытаясь зубами расстегнуть пуговицу на манжете. Из-за неудобной позы свело шею. – Я видела такое в одном фильме… на экране это выглядело проще. – По крайней мере, не припомню, чтобы актриса так натужно пыхтела.

– «Танец-вспышка»?

Я перестала извиваться, потрясенно уставившись на Джека из глубин толстовки.

– Ого!

– Я же говорил, что люблю кино.

Точно. А я и забыла.

Наконец я избавилась от злосчастной блузки и с шумным вздохом облегчения вытащила ее из-под свитера.

– Если я правильно помню, в фильме девушка снимала лифчик, – заявил Джек.

Довольно ухмыльнувшись, я залезла в рукав и, будто кролика из шляпы, извлекла из него промокший бюстгальтер.

– Ого! – не меньше моего восхитился Джек.

Мы сидели в почти полной темноте за маленьким кухонным столом и потягивали чай, наблюдая за бушующей снаружи бурей. Мы словно находились в безопасной гавани, надежно укрытые не только от капризов природы, но и от всех опасностей на свете. И этим чувством я была обязана Джеку. Может, потому что он спас мне жизнь. Хотя это никак не объясняло странное ощущение, что я наконец вернулась домой после очень долгих странствий.

«Шеридан», – прозвенело в голове сигнальным колоколом. Это ее дом, не мой. Я со стуком поставила кружку на стол, отвлекая Джека от созерцания молний.

– А в Техасе бывают такие бури? – неуклюже начала я разговор, чтобы напомнить нам обоим про другую жизнь Джека.

– Вообще-то я давно не живу в Техасе. Еще ребенком перебрался в Нью-Йорк.

– И как тебе там? – прямо спросила я, решив, что хватит ходить вокруг да около.

Прежде чем ответить, Джек изучал меня пару секунд – наверное, ему много раз доводилось давать интервью, так что он знал профессиональные уловки журналистов. И если уж на то пошло, мой вопрос получился довольно провокационным.

– Я прожил в Нью-Йорке большую часть жизни. А несколько лет назад, когда книги стали продаваться особенно хорошо, купил небольшое ранчо на севере штата.

Тем временем совсем стемнело, и Джек достал из шкафа возле раковины коробку свечей.

– А что ты? После свадьбы останетесь с Ричардом здесь?

Я проглотила комок, вызванный его вопросом. Мне показалось, или в нем и правда прозвучало осуждение?

– Да, тут ведь все наши родственники и друзья. Ну и работа, само собой.

Джека мой ответ как будто разочаровал. Я начала сердиться: у него нет права нас осуждать. В провинциальной жизни нет ничего плохого.

– И давно вы помолвлены?

– С Рождества.

Джек поднял свечу, закрепляя ее на полке возле раковины. Она давала достаточно света, чтобы я разглядела в его взгляде удивление.

– Всего-то? А у меня сложилось впечатление, что вы вместе уже довольно долго.

– Мы встречались в старшей школе, а потом на какое-то время я уехала.

Джек разместил свечи по всей кухне. Мерцающее пламя бросало на грубые каменные стены причудливые тени, превращая комнату в сказочную пещеру.

– И куда же ты уехала?

– Сначала в Лондон, а потом на полтора года в Вашингтон.

Он удивленно присвистнул.

– Полагаю, ты там не книгами торговала?

Я усмехнулась.

– Нет. Я маркетолог… была маркетологом. – Мне не нравилось говорить о своей профессии в прошедшем времени.

Джек с любопытством смотрел, ожидая продолжения.

– Пришлось сделать в карьере перерыв… Затяжной отпуск, можно сказать. – Я замолчала. Как всегда, не хотелось вдаваться в подробности. – Мама последнее время болеет, вот и пришлось вернуться – помогать отцу за ней ухаживать.

В глазах Джека вспыхнуло восхищение.

– Ей становится лучше?

Я ответила не сразу.

– Вообще-то, нет. И будет хуже. Пока в конце концов папа не сдастся и не согласится положить ее в больницу. – Я подняла голову, стараясь сдержать слезы. – У нее болезнь Альцгеймера, – невнятно пробормотала я, потому что в какой-то момент, сама не зная когда, очутилась в объятиях Джека, прижимаясь щекой к его груди.

Джек молчал, и я была рада, что он не опускается до бессмысленных и пошлых банальностей. Как человек, который зарабатывает на жизнь словами, он прекрасно знал, когда можно обойтись без них. И мне это нравилось. Наконец, чувствуя неловкость, я отстранилась.

– Ну что, – спросила я с фальшивой улыбкой, вытирая глаза. – Ты все еще хочешь пожарить свои стейки?

Я принялась рыться в ящиках в поисках сковородки, а Джек занялся салатом. Мы готовили в молчаливом согласии, словно не в первый раз. Но больше всего удивляло, что ничего странного в нашем поведении я не ощущала.

Хотелось спросить, готовит ли он дома с женой. Не потому, что меня так уж это интересовало; просто надо нам вспомнить о вторых половинках. Однако я никак не могла выбрать подходящий момент. Мы ели за кухонным столом при свечах. Похвалив мясо, Джек откупорил бутылку вина, но я позволила себе лишь пару крохотных глотков, ведь мне предстоял долгий путь обратно.