Нежная королева (Хельви — королева Монсальвата) - Елисеева Ольга Игоревна. Страница 57

На следующий день Деми был мрачнее тучи. Голова у него болела, тело распадалось по костям. «И зачем я только… Мне же нельзя столько джина… Тем более на крепленое сладкое альгусское… еще и с пивом…»

Он не сразу вспомнил о вчерашнем Совете и обвинениях Вебрана, а когда вспомнил, то почувствовал себя еще хуже.

Тем не менее Харвей заставил себя с отвращением умыться и переодеться во все свежее. Благодарение Господу, камердинер хранил глубокое молчание. Это утешало, потому что на каждый звук в голове у герцога отзывалась сотня дребезжащих колокольчиков.

Тупо глядя на неаппетитную овсяную размазню в глубокой майоликовой тарелке, консорт сидел за столом и машинально обрывал лепестки большой чайной розы, вынутой из напольного вазона.

— На что гадаем? — хотя Хельви вошла в комнату неслышно, звук ее голоса бритвой резанул Деми по мозгам.

— На повесят — не повесят. — поморщился он. «Неужели нельзя помолчать? Как будто гвозди в череп вбивают!»

— У меня есть для тебя маленькое приятное известие. — королева перебросила мужу через стол сложенный вчетверо лист бумаги, и, так как он беспомощно сощурился, пытаясь прочитать незнакомый почерк, продолжала: — Сообщение наших резидентов в Беоте. Западная Сальва восстала. «Верните нам нашего доброго герцога! Дагмар сдирает с нас последнюю шкуру!» Полгода не прошло.

— Просто конец осени. — вяло протянул Харвей. — Дагмар собрал налоги.

Королева фыркнула.

— А раньше налоги не собирали?

Лорд снова поморщился от звука ее голоса.

— Раньше всю недостачу доплачивали из герцогской казны. — терпеливо объяснил он. — Теперь я уехал.

Полные губы Хельви тронула грустная улыбка.

— Поздравляю. Двадцать лет твои подданные поворачивались к тебе спиной, а ты платил за них налоги. Наконец, они прозрели. Лучше поздно, чем никогда.

Деми пожал плечами.

— Западные сальвы, как всегда, просят о помощи Гранар. — сообщила королева. — Тем более что теперь их герцог тут.

Харвей не мог больше скрывать своего интереса.

— Что ты намерена делать?

— Пошлю войска к границе. Как раз в те крепости, которые отошли к нам по брачному договору. — отозвалась Хельви. — Присутствие гранарской армии удержит Дагмара от желания вырезать бунтовщиков. Все это касается тебя в первую очередь. — королева в упор посмотрела на мужа. — Плаймар будет добиваться, чтоб ты предотвратил отправку наших частей на границу и, используя свое положение, не позволил нам вмешаться в беотийские дела. Так что держись. — Хельви улыбнулась. — На тебя будут давить. И сильно. Вебран по сравнению с этим — цветочки.

— Кажется, ты пришла меня ободрить? — хмыкнул Деми.

Королева тихо засмеялась и обняла его сзади за шею.

— Прости. Я знаю, что тебе сейчас не до Западной Сальвы, но… надо пережить.

От ее мягкости Деми растаял, как ком рыхлого снега.

— Я всю жизнь получал сапогом по лицу. — пожаловался он. — Но так… И за что?

Герцог не заметил, как Хельви начала целовать его в висок, в ухо, в шею. Наверное, ей не следовало этого делать, потому что от ее теплого дыхания Харвей ощутил быстрое, нервное, почти отталкивающее желание, которое сейчас было ни к чему и не по силам. Королева поддалась легко и фактически все сделала за него, потому что, стыдно сказать, но измотанный и разбитый лорд мало на что годился.

Когда все закончилось, оба испытали давящую неловкость. Харвей был просто впечатан в пол чувством собственного унижения. Он столько мечтал об этом, так хотел, чтоб это снова произошло. А она отдалась ему из жалости, из сострадания к слабому, раздавленному существу. Деми стало невыразимо противно.

— Уходите. — хрипло сказал он. — Я вас ненавижу.

Хельви встала и с едва скрываемым отвращением бросила мужу:

— Завтра продолжение Совета. Пришло письмо с Мальдора, Ламфа хуже, и он не приедет. Так что советую перестать себя жалеть и, наконец, собраться.

В эти два дня Деми был не единственным, кто пил и проклинал весь свет. Лорд Босуорт сразу после Совета удалился в один из своих любимых кабаков у Чайной площади, опустился за стол в углу и не вставал из-за него до тех пор, пока еще мог встать. Он молча наливал себе полную глиняную кружку джина и также молча выпивал ее. Титанические усилия быстро дали нужный результат, и домой Дерлок возвращался уже, горланя старую песню:

Только к полуночи он протрезвел, понял, что заблудился, и пошел бродить по ночным улицам столицы злой и черный от черных мыслей.

С Хельви горец увиделся только на следующий день, когда слегка отошел после похмелья и смурной слонялся по своим покоям.

— Ну и видок у вас, ребята! — с осуждением бросила королева. — Вы что, сговорились? Оба мрачные, как на своих похоронах.

Босуорт смерил ее долгим сердитым взглядом.

— Ни с кем я не сговаривался. — процедил он сквозь зубы. — И с чего бы это мне быть мрачным? Кажется, паскуда-Вебран вбивает гвозди не в мой гроб.

Хельви села в высокое ореховое кресло и сложила руки на коленях.

— Возможно, обвинения лорда-адмирала имеют под собой какое-то основание? — с деланным спокойствием спросила она. — Надо дождаться Ламфа, вызвать свидетелей…

— Не пори чушь! — сорвался Дерлок. — Какие свидетели? Как это не было укреплений, когда я за ними дрался?

По лицу королевы пробежала тень.

— Почему же ты этого не сказал на Совете. — произнесла она так, словно сама не знала ответ на вопрос.

— Не сказал и все! — вспылил Босуорт. — Что мне за дело до твоего… мужа? Пусть выбирается сам!

— Но ты не можешь… — тонкие брови королевы сошлись к переносице.

— Могу. — отрезал он и, не желая больше вести этот, крайне разозливший его разговор, вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

С потолка посыпались осколки гипсовой лепнины, белой пудрой запорошив мраморную мозаику на полу. Хельви с грустью глядела на медную петлю двери, державшуюся на одном боте, и думала, что Босуорту надо жить в пещере.

На этот раз Дерлок решил забраться в кабак подальше, где его никто не знал, и где посыльные из дворца при всем желании не смогли бы его найти. Новое пристанище располагалось в Нижнем городе у Южных ворот и называлось «Королева Змей».

— Вот уж истинная правда! — пробурчал себе под нос Босуорт. — Трон стоит просто на змеином гнезде. И все копошатся, стараются ужалить, не замечая, что кусают свой собственный хвост.

Это была слишком сложная для горца мысль, и в полном изнеможении он рухнул за ближайший стол. «Ну дыра! Ну дыра!» — думал Дерлок, оглядываясь по сторонам.

— Эй, мальчишка, принеси джина! Я плачу золотом.

Услышав такое, к гостю немедленно подсели несколько бродяг, предлагая сыграть в кости или позвать ему девочек. Но горец отогнал их грозным рыком. Оценив мощную фигуру посетителя и его увесистые кулаки, они предпочли ретироваться и подождать, пока этот олух сам наберется как следует, и его можно будет брать голыми руками.

Босуорт был уже на полпути к желанному результату, когда за его стол вдруг опустился еще один странный для таких мест посетитель. Высокий сухощавый гость при шпаге и двух пистолетах за широким дорогим поясом был с ног до головы закутан с зеленый плащ. Откинув капюшон, он открыл узкое немолодое лицо. Саркастическая усмешка, бородка клинышком и всклокоченные на макушке волосы предавали ему неуловимое сходство с чертом.

— Не доброго тебе здоровья, Вебран. — с усилием пробормотал Босуорт, тяжело ставя кружку на стол и поднимая на лорда-адмирала налитые мутью глаза. — Какого дьявола ты здесь ошиваешься?