Ночная танцовщица - Брэдшоу Эмили. Страница 58

– Портрет еще не закончен? – спросила Мэгги, прерывая спор о стиле последнего портрета королевы Виктории.

– Что? – Элизабет оценивающе посмотрела на холст. – Да. Я бы сказала, закончен.

Мэгги радостно подпрыгнула и потерла занемевшие руки. Затем обошла Элизабет, чтобы увидеть портрет.

– У вас талант, – сказал доктор Холлоуэй. – Выдающийся. Вряд ли найдется художник, способный изобразить леди Кристофер так же хорошо.

Мэгги согласилась с этим мнением. Она смотрела на портрет и видела себя. Верно переданы не только черты лица, но и все остальное – тщеславие, сомнения, радость и любовь. Неужели другим это так очевидно?

– Замечательно! Просто замечательно!

Мэгги было интересно – доктор восхищается портретом или прекрасной леди Элизабет. Он, конечно, очень приятный мужчина – воспитан, образован, красив. Она вспомнила, как Элизабет отозвалась о своем женихе, и вдруг ей стало грустно.

Шли дни, герцог немного окреп, доктор вернулся к себе, но каждый день наносил визиты. Ради мира и спокойствия в доме Мэгги и леди Торрингтон заключили перемирие. Мэгги разделяла искреннюю скорбь герцогини. Сейчас у Дракона были другие заботы, помимо того, чтобы защищать семью от опасной, неподходящей невестки. Катарина повсюду следовала за свекровью, давая понять Мэгги, что та – незваный гость. Джеймс с Кристофером проводили большую часть времени с адвокатами и нотариусами. Питер Скаборо заверил, что завещание герцога и документы о передаче поместий в наследство в порядке. Мэгги с Элизабет проводили время в беседах, читали, вместе с Ракел устраивали пикники в саду. Два дня Элизабет учила Мэгги вышивать, но вскоре бросила это пустое занятие. Сестра Кристофера была терпелива, но не до такой же степени, чтобы ученица достигла успеха.

Мэгги видела Кристофера только по ночам. С тех пор, как у отца случился приступ, он замкнулся в себе, стал молчалив. Дважды они занимались любовью, но очень быстро и без страсти, как будто он просто уступал своим слабостям. Мэгги расспрашивала об отце, и Кристофер сказал, что этот старый человек, которого предали мозг и тело, совсем не тот, кого он помнил, когда уезжал учиться в Оксфорд, а затем служил в армии.

По утрам Мэгги всегда просыпалась одна. И каждое утро мрачный Грейс сообщал, что лорд Кристофер уехал верхом. Через десять дней после приступа у герцога Мэгги проснулась еще до рассвета. Как всегда, кровать была пуста. Она сначала нахмурилась, но потом решила, что Кристофер прав. Прогулка на заре приведет в порядок и ее мысли.

Конюшни герцога были такими же совершенными, как и дом. Мэгги показалось, что лошади живут почти так же роскошно, как и члены семьи. Она сомневалась, разрешат ли ей проехать на одном из этих прекрасных животных, но конюх и глазом не моргнул, когда Мэгги попросила лошадь, и вывел лоснящуюся длинноногую серую кобылу, отполированные копыта которой блестели так же, как и его начищенные сапоги. На кобыле было дамское седло. Конечно, Мэгги и раньше видела это хитроумное приспособление. Даже в Америке приличные дамы скакали, сидя в дамском седле. Но Мэгги никогда так не ездила. Она никогда не была приличной.

Конюх помог сесть в седло, затем вскочил на гнедого мерина, такого же заспанного, как и он сам. На вопрос Мэгги, конюх откашлялся и сказал:

– Моя работа – сопровождать вас. Если хотите уединения, я буду следовать на расстоянии.

Он был таким перепуганным, что Мэгги стало его жаль – нельзя требовать от человека такой смиренности.

– Тогда едем. Как вас зовут?

– Гривс, мадам. Робби Гривс.

– Едем, мистер Гривс.

В это время суток город казался заколдованным. Мэгги поняла, почему Кристофер совершает прогулки по утрам. С началом дня воздух заполнится шумом и дымом. Мостовые задрожат от стука экипажей, и цокот копыт будет перекликаться с криками торговцев, извозчиков и покупателей. Сейчас воздух был прохладным и чистым, все замерло в ожидании восхода солнца. Мэгги сама выбирала дорогу. На тропинках Гайд-парка ей встретились всего лишь несколько всадников.

В отличие от верховых поездок в Нью-Мексико сейчас Мэгги чувствовала себя очень неуверенно. Дамское седло было неудобным, ей казалось, в любую минуту она может свалиться. Но лошадь шла легко и спокойно. Через несколько минут Мэгги решила, что, постаравшись, можно привыкнуть.

Робби Гривс молча следовал за ней. Его присутствие не мешало думать. Мэгги еще не была готова признать, что приезд в Лондон – ошибка. Ничего такого здесь нет, что не удастся завоевать. Нужно только время и немного удачи. Многое подвергается сомнению, но ничего непреодолимого нет.

Самая большая трудность – герцогиня. Она может быть едкой, как уксус. Но и у нее есть слабые места. Возможно, когда она узнает, какой воспитанной намерена стать Мэгги, то будет более приветлива. Катарина такая же неприятная, как и герцогиня, но, несмотря на враждебные взгляды и мрачную молчаливость, все же не кусается. Если леди Торрингтон переменит отношение к Мэгги, она сделает то же самое. О Джеймсе и Родни можно не волноваться. Кристофер обещал, что не позволит Джеймсу диктовать, как управлять ранчо «Дель-Рио», и Мэгги знала, он сдержит обещание. А Родни… Родни сам себе создает проблемы. Если леди Торрингтон заботится о семейных делах, то должна поговорить со своим младшим сыном.

Но потом Мэгги поняла: плохое поведение, такое, как пьянство, карты и увлечение женщинами, – распространенная форма развлечения аристократов. Человек, родившийся в высшем обществе, может делать все, что захочется. А такой простушке, как она, все равно суждено ловить на себе высокомерные взгляды, даже если отшлифует свои манеры до совершенства.

Но Мэгги победит, черт бы их всех побрал. Станет такой, что Дракон будет гордиться своей невесткой, а Кристофер недоумевать – чем его могла привлечь бледнолицая Амелия.

Вдруг до нее донесся голос мужа, словно Кристофер почувствовал, что Мэгги думает о нем. Она остановилась и увидела впереди под высоким деревом двух всадников. Их скрывали сумерки, но Мэгги узнала Кристофера и Амелию.

С болью в сердце она спешилась, привязала лошадь к живой изгороди и приказала Гривсу сделать то же самое. Мэгги подумала, что подслушивать плохо, но теперь ей было все равно.

– Кристофер, – молящим голосом говорила мисс Совершенство. – Ты должен знать, что очень мне нравишься. Я отказалась выйти за тебя замуж не потому, что не люблю тебя. Если бы я дала волю эмоциям, так, как ты хотел, то потом сам бы счел это преждевременным.

Мэгги подумала, что Амелия ведет себя нахально. Она посмотрела на конюха, отсутствующий взгляд которого говорил – он предпочитает не слышать, о чем идет речь.

– Амелия… – без воодушевления ответил Кристофер. – Что прошло, то прошло. Ты не обязана извиняться. Мои чувства к тебе…

– Ах, Кристофер! Не говори так! Я надеюсь, ты все еще привязан ко мне. Скажи, что любишь меня, хотя наши сердца принесены в жертву семейному долгу.

От долгой паузы Мэгги чуть не закричала. Всей душой она хотела, чтобы Кристофер ответил Амелии, что любит свою жену, а она пусть заберет свое жалкое сердечко и распоряжается по своему усмотрению.

– Амелия, – наконец выдавил из себя Кристофер. – Больше года прошло с тех пор, как я просил тебя стать моей женой. Ты отказалась. Теперь обстоятельства изменились. Я женат, и в долгу перед женой.

ДОЛГ. Не это слово хотела услышать Мэгги.

– Конечно, ты выполнишь его, – с пафосом заявила Амелия. – И поэтому поймешь меня. Исполняя свой долг, ты женился, чтобы вернуть землю, потерянную братом, и вернул. У меня тоже есть долг. Я должна выйти замуж за человека с титулом, чтобы улучшить семейные связи.

Мэгги почувствовала, как у нее закипает кровь. Оказывается, Кристофер сватался к прелестной Амелии, а та, глупенькая, отказала. Но, отказав, дамочка не хочет оставить его в покое.

– Кристофер, – Амелия говорила так тихо, что Мэгги едва расслышала. – Признаюсь, что выехала сегодня так рано в надежде встретить тебя. Мне нужна твоя помощь. Выслушай и не считай меня порочной, хотя я хорошо понимаю, что нарушаю правила приличия.