Привет, я люблю тебя - Стаут Кэти М.. Страница 38

Мне хочется взять телефон и позвонить Джейн, но я знаю, что я не выдержу и расплачусь, как только услышу ее голос.

После ужина мы, по настоянию Софи, садимся играть в карты на полу возле елки, которую мы нарядили вчера. Сначала мы играем в «Пики», а потом семейство Бэ учит меня «Го-Стоп» – корейской азартной игре. Джейсон рассеян, забывает, когда его ход, и постоянно поглядывает на часы.

Мы расходимся, чтобы лечь спать, но Джейсон останавливает меня в коридоре. Мы с ним наедине, и от этого у меня учащается пульс, но я заставляю себя успокоиться. И призываю на помощь гнев, чтобы воспользоваться им как щитом. Только гнев не появляется. Вместо него я чувствую страшную усталость и сожаление.

– Мне нужно поговорить с тобой, – говорит он.

– О чем?

– О нашем разговоре до моего отъезда в Бузан. И о… поцелуе.

Я ожидаю, что он сейчас поморщится, но его лицо остается бесстрастным. Хоть какой-то прогресс. Может, он уже преодолел свое замешательство, только вряд ли он расскажет мне об этом.

Джейсон смущенно переступает с ноги на ногу.

– Ты знаешь, что я не умею красиво говорить. Я чувствую, что обидел тебя.

Я хмыкаю.

– Ты очень проницателен.

Он продолжает, или не заметив, или проигнорировав мой укол:

– Мне нужно объясниться. Объяснить, что я имел в виду.

– В этом нет надобности.

– Есть. – Его взгляд меняется, теперь в нем отражается решимость. – То, что я сказал насчет замешательства, это правда. В моей жизни и так много проблем с семьей и с группой. И мне не нужны дополнительные сложности.

– А я сложность?

– Ну… да.

Ого! Может, лучше было бы остаться помехой?

– Иногда что-то хорошее может быть проблемой, но оно все равно остается хорошим, – говорит он. – Когда я сказал, что ты мне нравишься, я не лгал. – Он колеблется, как будто раздумывает, стоит продолжать или нет. – Думаю, ни одна девушка не нравилась мне так, как ты.

Мое сердце замирает.

Джейсон засовывает руки в карманы джинсов.

– Но я считаю, что мы должны остаться друзьями.

– Друзьями?

Я озадачена донельзя. Разве я когда-либо говорила, что мы должны быть чем-то большим, чем друзьями?

– Да, – говорит он. – В настоящий момент я не могу встречаться с тобой.

– А ты думаешь, я стала бы встречаться с тобой?

– Я. – Он замолкает на полуслове. – Что?

Я пожимаю плечами, надеясь таким образом продемонстрировать свою беспечность. На самом же деле все у меня внутри скрутилось в один тугой узел.

– Да только полный эгоист может думать, будто достаточно ему пожелать встречаться со мной, и я стану прыгать до потолка от радости.

– Но я.

– Не переживай из-за поцелуя, – перебиваю я его. – Я о нем забыла. Между прочим, мне тоже не нужны сложности. В настоящее время мне нужно сосредоточиться на учебе. Кроме того, ты не моего типа.

Я раздумываю, а не стоит ли подкрепить свои слова какими-нибудь шаблонными фразами типа «это не ты, это я», но понимаю, что искренне я произнести их не смогу, так как на самом деле встречаться со мной отказывается именно он. И его гипертрофированное эго.

– С Рождеством, Джейсон.

Я ухожу, оставляя его стоять и смотреть мне вслед, как в кино. И впервые я чувствую себя, как героиня из фильма. Пусть мне больно и обидно, но я утешаю себя тем, что еще раз заполучить мою душу у Джейсона не получится, я этого не допущу.

Все это было глупым увлечением. Больше такого не повторится.

Глава восемнадцатая

– Но это же канун Нового года! – Софи тянет меня за руку, заставляя встать со стула.

Я вцепляюсь в стол и упорно не встаю.

– Между прочим, Новый год уже давно прошел. Уже конец января, а я все не приду в себя после возвращения из Сеула.

Софи закатывает глаза.

– Мы уехали из Сеула почти три недели назад, да и путешествие сюда было не таким уж долгим. Это же Сеоллал, главный корейский праздник, и нас пригласили на лучшую тусовку в столице!

– А я думала, что корейский Новый год – это семейный праздник.

Она морщит носик.

– Ну… да. Но мама сказала, что ничего страшного, если мы с Джейсоном пойдем на вечеринку, так что все нормально. – Ее взгляд становится серьезным. – Ты же не откажешь мне?

– У меня много уроков.

– Даже не начинай. Если уж я не переживаю из-за домашней работы, то тебе тем более нельзя.

В ее словах есть резон. Мне действительно надо заниматься, но в то же время я не хочу видеться с Джейсоном. Я содрогаюсь от мысли, что придется еще целый семестр каждый день сидеть рядом с ним в классе.

Софи роется в стопке выстиранной одежды, сложенной на моей кровати, и бросает мне черное платье.

– Надевай вот это. Собирайся.

Я издаю стон, понимая, что в этой битве мне не победить. Однако собираюсь я медленно, в отчаянной надежде, что мы опоздаем. Я заканчиваю с укладкой волос и неторопливо поправляю макияж, а Софи уже стоит у двери с нашими сумочками в руке.

Мы бежим вниз и встречаемся с ребятами из «Эдема». Я стараюсь не замечать, что сегодня Джейсон надел черную кожаную куртку, ту, которую я купила ему на распродаже к Рождеству еще до того, как обиделась на него. Я обхватываю себя руками и рассматриваю свои туфли цвета фуксии, которые утопают в пышном снегу, выпавшем за ночь.

Мы садимся в лимузин, и начинается долгое путешествие в Сеул. Агентство обязало ребят появиться на большой тусовке, где будет много звезд и влиятельных персон, чтобы пресечь всякие слухи. Когда Софи услышала, что там будет и ее любимая знаменитость, добилась того, чтобы ее тоже пригласили, и прихватила меня с собой.

Мы въезжаем в центр города примерно в половине восьмого. Машин на улицах мало – большинство корейцев отмечают праздник дома, с семьями, но когда мы останавливаемся у клуба, я за огромной толпой не могу разглядеть дверь.

Я выхожу из лимузина вслед за Софи, и нас тут же ослепляют вспышки фотоаппаратов. Крики толпы сливаются в оглушающий рев. Софи подхватывает меня под руку, и мы идем за ребятами по короткой ковровой дорожке, постеленной перед дверью. По обе стороны от нее вдоль веревочного ограждения стоят фанаты. Дорожка не красная, а белая, но я все равно чувствую себя знаменитостью.

Вышибала открывает дверь, и мы проходим в темное помещение клуба. После холода на улице горячий воздух, насыщенный сигаретным дымом, буквально прилипает к коже, и когда кто-то предлагает мне снять пальто, я почти срываю его с себя.

Это пафосный клуб, с интерьером в стиле «лаунж». Шикарные черные диваны и кресла заняты молодыми людьми в аляповатых рубашках и девушками с густо подведенными глазами. По углам расставлены высокие белые свечи, в середине зала, чуть ниже уровня пола, находится бар.

Звучит ар-эн-би-песня, наполняя атмосферу клуба расслабленным ритмом, однако мой уровень тревоги взлетает до потолка. Я оглядываю погруженный в полумрак зал и вижу только толпы дорого одетых красивых корейцев. Ни одного европейца или американца. Или того, кто одет просто. Такое впечатление, будто в клуб пускают только расфуфыренных гостей… и меня. Я жмусь поближе к Софи.

Менеджер «Эдема» бросается к нам, едва мы переступаем порог, и тут же тащит ребят куда-то. В последний момент Тэ Хва хватает Софи за руку, и я испытываю небывалое облегчение, когда мы следуем за ними через танцпол.

Йон Джэ отстает, чтобы пойти рядом со мной.

– Радуешься? – спрашивает он.

Я чешу затылок и смущенно смеюсь.

– Честно говоря, я не знаю, чему радоваться.

Он хмыкает.

– Может, у нас снова получится потанцевать, как на дне рождения Джейсона и Софи?

Я краснею, но вовсе не потому, что мои воспоминания о том вечере связаны с Йон Джэ.

– Ты танцуешь намного лучше меня. Мне бы не хотелось выставлять себя на посмешище.

Он подталкивает меня плечом.

– Ты отлично танцуешь.

– Не так хорошо, как ты.

Он смеется.

– Может быть. Но у меня больше практики. Мама привела меня в школу танца, когда мне было семь.