Привет, я люблю тебя - Стаут Кэти М.. Страница 39

Я удивляюсь.

– Ты так давно танцуешь?

Он кивает и усмехается.

– Это были традиционные танцы. Китайские. Потому что моя мама китаянка. Она не разрешала мне танцевать современные танцы, пока мне не исполнилось десять.

Я смеюсь вместе с ним, и когда он кладет руку мне на плечо, чтобы провести мимо парочки захмелевших девиц с напитками, у меня на душе становится тепло. Я кошусь на Джейсона, но он идет впереди и разговаривает со своим менеджером.

– Софи рассказала, что твой отец живет в Пекине, – говорю я, снова переключая внимание на Йон Джэ. – Твоя мама оттуда?

Его улыбка гаснет, и он опускает взгляд в пол.

– Да. Я там вырос. Отец вернулся туда два года назад, после смерти мамы.

– Ой, я… прости.

Я глажу его по плечу, но тут замечаю, что на нас смотрит Джейсон, и поспешно убираю руку. От гневного взгляда Джейсона мой желудок скручивается в узел.

Менеджер «Эдема» усаживает нас в отдельном кабинете, и прежде чем мы успеваем сделать заказ, нам приносят напитки.

Я сажусь на длинный кожаный диван между Йон Джэ и Софи, но через несколько минут Софи куда-то исчезает вместе с Тэ Хва. Напряжение в комнате нарастает, и я удивляюсь, почему Йон Джэ, который продолжает мне что-то рассказывать, не замечает этого. Джейсон сидит в углу, молчит и метает в Йон Джэ убийственные взгляды. В этом ничего необычного нет, а вот то, что Йон Джэ злобно смотрит в ответ, меня настораживает. Странно.

– Грейс?

Я поднимаю голову, когда меня окликают.

Джейсон встает и протягивает мне руку.

– Хочешь посмотреть клуб?

– Э-э…

Он не ждет моего ответа, просто берет меня за руку и ведет в главный зал, где уже звучит популярный американский хип-хоп-трек. Никто не обращает на нас внимания. Наверное, все тут слишком круты, чтобы неметь от счастья при виде знаменитости. Или все тут сами сплошь знаменитости, а я просто не узнаю их.

Я жду, что Джейсон направится прямиком к бару, но он идет к небольшой толпе, окружившей кабинку в самом темном углу. Он протискивается через толпу, и люди расступаются, с любопытством поглядывая на нас. Я ловлю на себе недовольные взгляды девиц и приказываю себе не обращать на них внимания.

В кабинке за круглым столом сидит компания из двух парней и четырех девушек, но и без лишних слов ясно, кто среди них самый главный. Ему под тридцать, растрепанные волосы падают на лицо, у него очень красивые скулы – мечта любой модели. Его рубашка наполовину расстегнута, так, что видна загорелая мускулистая грудь. На него пялятся все женщины в радиусе двадцати футов.

Джейсон что-то говорит по-корейски этому мужчине, и тот отвечает с добродушным смехом. Затем он переводит взгляд на меня, и я цепенею.

– Джейсон говорит, что ты учишься с ним в школе, – говорит мужчина по-английски с едва заметным акцентом. – Тебе нравится Корея?

– Да! – отвечаю я, потому что это единственное слово, что я нахожу в своем одурманенном мозгу.

Он улыбается, и клуб словно озаряется светом.

– Хорошо, – говорит он, указывая на Джейсона. – Надеюсь, ты останешься здесь. Ему нужна девочка, которая позаботится о том, чтобы он был хорошим мальчиком.

Мужчина переходит на корейский, вероятно, переводит сказанное, – и его собеседники смеются. Затем он кивает нам, давая понять, что мы свободны, и мы протискиваемся сквозь толпу обратно.

Когда мы отходим подальше, я дергаю Джейсона на рукав и шепчу ему на ухо:

– Кто это?

– Его сценический псевдоним Шторм. Он один из самых знаменитых певцов к-попа. – Он выгибает одну бровь. – Ну, с кем еще я должен тебя познакомить?

Я озадаченно смотрю на него, пытаясь понять, откуда это дружелюбие. Я уже готова спросить, с чего это он вдруг решил, что должен познакомить меня со всеми, кого знает, но тут его хлопают по плечу, и он резко отворачивается.

На-На.

Она, как и я, одета в черное платье, но из-за очень глубокого декольте ее, в общем-то, незатейливый наряд выглядит дерзким. Ее волосы собраны в хвост, который в сочетании с густо подведенными глазами и вишневой помадой смотрится очень эффектно. Абсолютно меня игнорируя, она обиженно надувает губки и что-то лепечет по-корейски.

Я вытягиваю шею в надежде расслышать хоть какие- то знакомые слова и понять, о чем речь, но музыка грохочет слишком громко.

Рука На-На переползает с плеча Джейсона ему на грудь, а потом движется к животу. У меня глаза лезут на лоб: если бы она не была так красива, я бы решила, что она пьяна, раз позволяет себе такие вольности на людях. Хотя, думаю, она привыкла к тому, что все особи мужского пола млеют даже от ее беглого взора.

На-На смотрит на меня, и мне кажется, что в этом взгляде сконцентрирована вся ее злость. Во мне вспыхивает гнев, на ум приходят колкости, но вместо того чтобы вывалить их на нее, я улыбаюсь, не размыкая губ и насмешливо склоняю голову. Потом неторопливо поворачиваюсь и спокойно возвращаюсь в наш кабинет.

По пути я вспоминаю, как ее рука скользила по груди Джейсона, а ее пальцы перебирали ткань его рубашки, и мой гнев превращается в ярость.

– Грейс! Подожди!

Я не останавливаюсь, игнорируя любопытные взгляды. На глаза наворачиваются слезы, и я изо всех сил стараюсь их сморгнуть. Мне очень хочется поскорее вернуться домой, в свою постель.

– Грейс!

Задыхаясь от возмущения, Джейсон преграждает мне дорогу.

– Я не знал, что сегодня здесь будет На-На.

Я скрещиваю руки на груди.

– Мне плевать, здесь она или нет. Мне вообще плевать на тебя.

Он качает головой, поднимает руки, будто хочет схватить меня за плечи, но тут же опускает их.

– Я хотел познакомить тебя с интересными людьми, – говорит он. – Чтобы ты стала частью моей жизни.

Я немного оттаиваю, но не поддаюсь до конца, вспоминая руку На-На на его груди. Это действует на меня, как холодный душ.

– Забудь, – говорю я. – Я не хочу знакомиться с твоими знаменитыми друзьями и вникать в детали твоей жизни. Я знаю, что такое слава, и больше в такие игры не играю. – Я готовлюсь нанести удар, и добавляю еще жестче: – Не хочу иметь отношения к этой стороне твоей жизни. Я вообще не хочу иметь никакого отношения к твоей жизни.

Его лицо каменеет, но я ухожу до того, как он успевает собраться с мыслями. Я проглатываю комок, стоящий в горле, и смотрю под ноги, чтобы не споткнуться. Прижимаю руку к животу. Спешу в туалет, сую ладони под холодную воду и промокаю затылок.

Я гляжу на свое отражение и запрещаю себе анализировать наш разговор, запрещаю даже думать о том, что его можно было бы построить по-другому. Я все сделала правильно. С этим дурацким флиртом давно следовало покончить.

Жаль, что до сего момента я в этом сомневалась.

Я возвращаюсь в наш кабинет, настолько поглощенная мыслями о Джейсоне, что то и дело наталкиваюсь на людей в полумраке коридора. Вот какой-то парень прижимает девушку к стене, которая содрогается от басов, звучащих в клубе. Парочка целуется так страстно и самозабвенно, словно в последний раз, и от одного ее вида меня бросает в жар.

Я хочу проскользнуть мимо них, не привлекая внимания, но случайно задеваю парня, тот отрывается от девушки и смотрит на меня. Я вскрикиваю и поспешно зажимаю ладонью рот. Глаза Тэ Хва становятся огромными, когда он узнает меня. Он отскакивает от Софи, а сама она поспешно одергивает юбку. Хотя ей следовало бы уделить больше внимания растрепанной прическе и размазанной губной помаде.

– Пардон, – вымученно улыбается Тэ Хва, кланяется и скрывается в нашем кабинете.

Я таращусь на Софи и жду от нее объяснений. Я не верю своим глазам, но мне смешно. К тому же случившееся дает мне передышку от собственных переживаний.

Софи хмурится.

– Что ты строишь из себя правильную?

– Я знала, что между вами что-то есть.

– Ничего между нами не было. И сейчас нет.

– Что-то на «ничего» это не похоже.

Она фыркает, но я вижу боль в ее глазах. Я кладу руку ей на плечо.

– Эй, в чем дело? – спрашиваю я.