Из жизни слов - Вартаньян Эдуард Арамацсович. Страница 40
Вот почему «ариаднина нить» (или «путеводная нить») — это всякое верное орудие, указатель для разрешения запутанной задачи.
В «Одиссее» Гомера царь феаков Алкиной, пообещав помочь Одиссею вернуться на родину, говорит, что по возвращении домой Одиссей должен полностью вытерпеть все, «что судьба и зловещие пряхи выпряли с нитью ему, когда родила его матерь».
У многих народов древности было представление, что судьба и жизнь человека во всем связаны с таинственной нитью, которую где-то в таинственном месте мира прядут богини, ведающие судьбами всех. Обычно это были три древние суровые старухи: в Греции их звали Мoйрами, в Риме — Пaрками. Были они в мифологии германских племен — тут их знали под названием Норн.
Обычно считалось, что первая Парка прядет нить жизни, вторая — записывает все, что должно случиться с человеком, на таблицы, третья — ждет времени, когда эту нить, а с нею и самую жизнь надо будет обрезать.
Воспоминания об этом мифе и звучат, когда мы говорим: «оборвалась нить его жизни», «преждевременно оборвалась жизнь»… Да и утверждение «это ему на роду было написано» связано с книгой, в которой писали Парки.
Сходные представления о предопределении человеческой судьбы имеются и в магометанской религии. Согласно ее учению, сидит на небе ангел смерти Азраил и держит перед собой огромную раскрытую книгу. В нее он непрестанно то вписывает имена тех, кто должен родиться, то вычеркивает имена тех, кто уже прожил назначенное ему время. Человек, который вычеркнут из жизни, немедленно умирает.
С Вавилоном вы познакомились, читая о вавилонском столпотворении (стр. 36). Но древний город в долине Евфрата прославился не только своей легендарной башней. Он был знаменит величиной, многолюдством, шумом, пестротой собравшегося со всех концов мира населения, богатством вельмож и купцов, страшной нищетой рабов.
Из воспоминаний о нем родилось много образов. Самое слово «вавилoн», «вавилoны» можно услышать иной раз в значении «запутанный узор», «лабиринт» (см. «Нить Ариадны»). А Новым Вавилоном мы привыкли называть любой огромный, богатый и шумный город, когда хотим указать не только на его красоту и пышность, но и на все страшное и злое, что ежедневно совершается в гигантских капиталистических городах.
Что такое этот «ковчег» (слово «ковчег» значит «ящик», «сундук»), вы знаете уже из рассказа о всемирном потопе. Это легендарный корабль, в который Ной погрузил, по велению бога прародителей всех животных всего мира перед постигшим землю наводнением.
Мы уже рассказывали, сколько нелепостей в одной только этой библейской легенде. И мы еще не закончили нашего рассказа… В самом деле: какой же величины и за какое время был построен Ноем корабль, позволивший ему вместить по семи пар «чистых» и по две пары «нечистых» всех пород животных, птиц и пресмыкающихся? А вот этих «всех пород» науке известно уже более двух миллионов!
Вот почему слова «ноев ковчег», когда-то почтительно понимавшиеся как место спасения от любой стихийной катастрофы, мы употребляем теперь только в ироническом смысле: как образ битком набитого помещения, где живут всякие случайные обитатели (см. «Всякой твари по паре»).
Если человеку взгрустнулось, если человек приуныл, про него нередко говорят, что он «повесил нос», и даже могут добавить: «на квинту».
«Дорогой мой зятюшка ходит повеся нос», — найдем мы у А. Н. Радищева в его «Путешествии из Петербурга в Москву» (глава «Едрово»).
Так же характеризует А. С. Пушкин настроение своего героя накануне дуэли:
Но ни у Радищева, ни у Пушкина, ни у Крылова, который также не один раз прибегал к этому выражению, нет слова «квинта».
Первым, кто его употребил в большой литературе, был, по всей вероятности, И. С. Тургенев («Да что ты это нос на квинту повесил?»).
Что же такое квинта и как можно повесить на нее нос?
В переводе с латыни это числительное: «пятая». Музыканты, точнее, скрипачи, называют так первую самую высокую по тону струну у скрипки. Во время игры исполнитель обычно поддерживает инструмент подбородком и нос его почти касается вот этой ближней к нему струны. Чем не сходство с приунывшим, опечаленным человеком?
Вот и получилось, что в распространенную поговорку музыканты внесли свое словцо.
Так выражение «повесить нос на квинту», досозданное в среде музыкантов, обрело право гражданства, вошло в художественную литературу.
Во времена парусного флота плавание по морю всецело зависело от погоды, от направления ветра.
Штиль, безветрие — и паруса никли, напоминая тряпку.
Дул противный, в нос корабля, ветер — и приходилось думать уже не о плавании, а о том, чтобы бросить все якоря — «стать на якорь» и убрать паруса, чтобы не дать воздушному потоку выбросить судно на берег. Для выхода в море нужен был попутный ветер, надувающий паруса и направляющий судно вперед.
Связанная с этим морская лексика приобрела образность и вошла в литературный язык. Теперь «держать нос по ветру» значит в переносном смысле: приспосабливаться к обстоятельствам.
«Стать на якорь», «бросить якорь» — осесть где-нибудь, остановиться в движении.
«Сидеть у моря и ждать погоды» — бездействовать в ожидании перемен.
«На всех парусах» — двигаться к какой-либо цели полным ходом, быстро, как только возможно.
Пожелать кому-либо «попутного ветра» — значит пожелать удачи.
Эту пословицу, может быть, и не следовало бы сюда включать — ведь разных пословиц очень много. Однако удивляет ее видимая нелепость; калач — дорогое мучное изделие: зачем же «учиться его есть»? Скорее уж хлеб с мякиной, каким питались крестьяне в старой России, сумеет есть не каждый.
На эту странность обратил внимание тонкий знаток народного языка А. С. Пушкин. В его записной книжке дано такое объяснение этой поговорки: «То есть — „нужда — мать изобретения и роскоши“». Что он этим хотел сказать?
На севере всегда была дорога белая пшеничная мука; северные жители мало ели белого хлеба, «не умели его есть». Но нужда гнала их в более богатые южные места: они уходили бурлачить на Волгу, косить травы в степи и там привыкали к дешевому и обильному пшеничному хлебу, «научались калачи есть».
Вот каково действительное происхождение этой странной пословицы.
Читаешь: «калачи есть», а понимать надо: уходить в далекие края за заработками. Довольно замысловато!
По преданию, величайший английский физик Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, управляющий движением всех светил, под влиянием случайного наблюдения. Он увидел, как спелое яблоко упало на землю, и ему впервые пришло в голову, что, очевидно, земля притягивает к себе все предметы. С этого все и начало проясняться в его размышлениях.