Дочь Лебедя - Бак Джоанна. Страница 15

Значит, она все знала. Я получила упрек с того света. Мне необходимо помириться с отцом.

— Я действительно должна это сделать? — шепотом спросила я, ничего больше не объясняя, потому что Роза могла читать мои мысли.

— Да, но помните — не следует быть слишком любопытной. Не стоит копаться в чужих тайнах.

Одна весточка любви, два совета и упрек. Так похоже на Джулию. Я почувствовала себя нашкодившим ребенком.

— Скажите ей, что мне стыдно из-за… — начала было я.

— Ш-ш-ш, — сказала Роза. У нее опять были сложены, как для молитвы, руки. Роза глубоко вздохнула.

— Я вам не нужна, — сказала она медленно. Голос ее уже был обычным. — У вас есть дар. Только научитесь слышать.

У меня на секунду остановилось сердце. Значит она знала насчет внутреннего голоса. Мне показалось, что меня выкупали в теплом масле. Мне хотелось обнять Джулию. Слова Розы как бы принесли облака и туманы Джулии в эту комнату. Я закрыла глаза и увидела лицо Джулии — серьезное, неподвижное, даже без намека на улыбку. Мои руки были протянуты вперед, чтобы обнять ее. Я открыла глаза и увидела, что ее здесь нет. Я увидела Розу, и окно за нею, и стол с разными предметами, чтобы общаться с потусторонним миром. Не было ничего по очертаниям или цвету, что было бы похоже на Джулию, или хотя бы часть Джулии, или какой-то знак от Джулии: лепесток цветка, порхающее перышко. Я снова посмотрела на рисунки: милое изображение заката, казалось, звало меня, чтобы я оказалась там. Я жаждала очутиться в этом розово-голубом недосягаемом небе. Потом я посмотрела на Розу, заглянула в ее серые глаза и увидела, что в них нет коричневого оттенка, они совсем не похожи на глаза Джулии. Мне хотелось узнать о моей настоящей матери, об Элизе, но Роза сказала:

— Теперь о вас.

В этот момент я чувствовала себя неуверенно, мое будущее представлялось мне совсем неопределенным.

Роза пошарила за собой рукой и привычным жестом подала мне салфетку. Я вытерла нос несколько раз, она подала мне еще одну.

— Подождите, — сказала она. Она перемешала колоду длинных специальных гадальных карт с картинками. Я уже видела такие карты раньше. У меня была знакомая девушка, парикмахер, она раскладывала карты каждое утро. Ее колода почернела по краям, и стала потрепанной и осклизлой. Эти карты выглядели гораздо свежее. Роза попросила меня снять три раза.

— Разложите их слева направо.

Я увидела какие-то мрачные, неприятные картины. Услышала настойчивый неразборчивый шепот. Мне не хотелось рассматривать разные образы, потому что мне все время бросалась в глаза темная краснота скатерти, на которой были разложены карты.

— Как хорошо легли карты, — сказала Роза. Мне кажется, она это сказала, чтобы успокоить меня после пролитых слез.

Я уже устала от того, что было до этого. Карты были разложены в виде креста, люди у реки, и одна женщина в церкви, дети, играющие на солнце, собака, воющая на луну. Я уже была готова верить, что каждая картина была связана с моей жизнью, но их было так много, что они перекрывали друг друга. Вместо картин я смотрела в лицо Розы, потом на ее руки, и потом опять на розово-лиловый закат на стене. Я слышала, как она сказала, что мне необходимо помириться с отцом, он по-настоящему любил меня, что меня могут окружать враги и что мне не следует никому доверять, кроме себя самой. И когда мне уже все надоело, она сказала мне, что я встречусь с самой огромной любовью в своей жизни.

— Когда? — спросила я. Я докажу Сильви, подумала я.

— Скоро, — был ее ответ.

— Буду ли я счастлива? — спросила я.

Но мне показалось, что я хотела спросить совсем не это. Счастье было для невинных, простых, счастье — для толпы. Слова — «хорошо», «плохо», «нужно», «должны» не соответствовали свойственным им понятиям, отложившимся в моем мозгу. Хорошо, хорошо, плохо, плохо, грустно, весело. Я никогда не апеллировала ими, и меня окружало некое ничто с того самого времени, как я сняла рисунок Иисуса со стены. С тех пор как еще ребенком я проигрывала свою будущую жизнь на черных и белых квадратиках линолеума.

Теперь мне пришлось начать думать об обычных вещах — хорошо, плохо, грусть, счастье. Понятия представлялись мне в виде кубиков.

— Счастлива?.. — переспросила Роза и улыбнулась. Ясновидящая не дала мне ответа. Может, она была циником.

— Он богат?

Если я не смогу быть счастливой, то хотя бы, может, буду богатой. Мадам Амбелик, говорила, что лучше плакать в роллс-ройсе, чем в метро.

— Он не богат, и вы, наверное, не выйдете за него замуж, но он — часть вашей жизни. — Она перевернула карту. Я помню эту картинку: молодой человек с высоко поднятой головой, направляющийся к пропасти. Он не видит, куда он идет, он обязательно упадет туда.

— Глупец, — сказала Роза, — самая простая и сильная карта в великой Аркане.

Я не знала, что значит слово «Аркана».

— Что обозначает нуль под этой фигурой? спросила я.

— Ничего, — ответила Роза. Конечно, ничего. Ничего и все. Начало и конец всех вещей.

— Долго ли будет продолжаться наша связь? спросила я.

— Ничто никогда не приходит к концу, — был ответ Розы. Она собрала карты, перемешала и выложила в ряд на столе.

— Надеюсь, что помогла вам, — сказала она с церемонной скромностью.

Я поблагодарила ее. Мы пожали друг другу руки: весьма странный жест, после того как она этими руками вызывала для меня дух Джулии.

— Она знает, как я ее люблю? — спросила я.

— Не беспокойтесь, — ответила Роза. Я хотела услышать еще что-нибудь, но занавес уже упал.

На улице, бредя на холодном дожде по авеню Боскет, я старалась не растерять впечатления от того часа, который провела с ясновидящей. Мне было необходимо пойти домой, чтобы припомнить все от начала до конца. Общее впечатление было хорошим. Мне следует постараться, чтобы исполнились все ее предсказания. Я должна доказать, что я хозяйка своей судьбы. Я докажу судьбе, что я прилежная ученица, буду следовать указаниям Розы, и тогда исполнятся все мои желания. После чего я заживу счастливо…

Как Джулия? Совсем не так, как Джулия… Я хотела знать, кто был тот мужчина в машине. Я хотела знать гораздо больше и чувствовала неудовлетворенность от того, что не знала, куда нужно пойти, чтобы найти все ответы на все вопросы, мучившие меня. И тогда я вспомнила то место, где были собраны ее вещи. Я пошла в банк на Рю Камбон. Банк уже закрывался, но я вдруг заплакала у ворот, и охранник впустил меня. Лысый мужчина в сером костюме повел меня вниз и заставил подождать, пока он проверял мою подпись, потом вошел в дверь.

— Вы уверены, что у вас нет ключа? — спросил он и поставил передо мной длинный светло-бежевый металлический ящичек.

Я открыла защелку и подняла крышку. Там в маленьких замшевых мешочках были изумруды, жемчужные браслеты и ее серьги. Я перебирала их и вспоминала, как они обычно лежали на туалетном столике, и перед глазами появлялись ее флакон «Мицуко» и трельяж, который просто сверкал своими зеркалами. Я закрыла глаза, чтобы лучше все представить себе, но ничего не помогало — видение исчезло. Даже когда я держала в горячих руках гладкие камни и узорчатые цепочки — ее образ не являлся предо мной. Я снова все положила в замшевые мешочки и позвала служителя, чтобы он пришел и все убрал в сейф. Я ничего не взяла с собой. Мне не хотелось носить ее украшения.

Дома я зажгла ароматные палочки и поставила кипятить воду для чая. Я села на подушки, чтобы обдумать слова Розы. Они были столь многообещающими, хотя в них и было много противоречий… Не в силах справиться со своими эмоциями я позвонила Сильви.

— Да, Роза великолепна, я была у нее утром, — сказала Сильви.

— Почему ты мне ничего не сказала? Что она напророчила тебе?

— Она сказала, что я предназначена для любви, и теперь я не уверена, что вообще хочу выйти замуж.

Как мне хотелось услышать что-нибудь подобное.

— Она сказала мне, что я скоро встречу любовь всей своей жизни, — поделилась я.