Властный зов страсти - Маккарти Моника. Страница 37
Когда Лахлан вернулся, Флора уже была одета, плед сложен, а оставшаяся еда упакована. Все признаки того, что произошло всего четверть часа назад, исчезли.
– Я вижу, ты уже готова…
Флора кивнула.
– Ты все еще очень гневаешься на меня? – неожиданно спросила она.
Вместо ответа Лахлан заключил Флору в объятия и нежно поцеловал в припухшие губы. Искушение поддаться желанию было велико, но он слишком явственно сознавал опасность и то, что вспыхнувший между ними огонь может, превратившись в пожар, уничтожить обоих.
– Имей в виду, я не из тех мужчин, кто может примириться с отказом, и собираюсь убедить тебя любой ценой. – Его рука потянулась прикрыть ее грудь, и большой палец потер сосок сквозь ткань платья.
Тело Флоры мгновенно обмякло, отвечая на эту обольстительную ласку, но Лахлан полагал, что одного чувственного отклика ее тела недостаточно; он желал завладеть сердцем Флоры и накрепко привязать ее к себе.
– Я не из терпеливых, моя радость, поэтому не заставляй меня ждать слишком долго.
Глава 14
Решимость Флоры рушилась. Лахлан Маклейн не солгал: он был верен своему слову. За последние несколько дней после их возвращения с озера Фей он, казалось, поставил своей целью окончательно свести ее с ума.
Лахлан использовал каждую возможность дотронуться до нее, оказаться близко, прошептать что-нибудь ей на ухо. При этом его губы оказывались в мучительной близости, и все же слишком далеко.
Флора постоянно помнила, что он сделал с ней. Однажды выпущенная на волю страсть жаждала свободы: не зря же он целовал ее губы, грудь и… При мысли об этом кровь бросалась ей в голову. Флора не могла поверить, что он целовал ее там… но не могла и отделаться от воспоминания о том потрясении, которое испытала. Никогда еще не испытывала она такого наслаждения, как в момент проникновения его огромного органа в ее тело и последующего движения внутри.
Лахлан обладал преимуществом опыта и дразнил ее обещанием того, чего она еще не изведала и что только он мог ей дать. Теперь Флора постоянно ощущала, что в ней нарастает напряжение и в любой момент может произойти взрыв.
Единственным спасением от этого наваждения было то, что каждое утро она проводила в обществе Мэри и Джилли, давая им урок: эта короткая передышка на время избавляла ее от неусыпного и опасного внимания хозяина замка.
Флора вздохнула, понимая, что временному миру ее души наступает конец. Мэри и Джилли только что покинули свою импровизированную классную комнату, чтобы переодеться к обеду.
Флора положила на полку один из томов «Песен и сонетов», сборник, включавший произведения графа Суррея и Томаса Уайета, и тут загорелая мускулистая рука обхватила ее за талию. Она ощутила напор твердого поджарого тела, его жар и невероятную силу. Пальцы горца сжали ее бедра, притянув к себе так, что их тела почти слились воедино.
Когда он подошел сзади и прижался к ней, нажимая на нее бедрами, она подумала…
Возможно ли? Флора тотчас постаралась отделаться от этого наваждения, но Лахлан притягивал ее как мощный магнит. Его прикосновение, запах, тепло его дыхания на ее шее… Присутствие горца разбивало ее броню в пух и прах. Омываемая его жаром, она таяла; ее тело, лишенное близости с ним в последние несколько дней, ощутило отчаянное возбуждение, и Флора наслаждалась возможностью даже такой короткой близости.
Лахлан прижался лицом к ее волосам, его губы ласкали ее шею. Прикосновение их было нежнее и легче пуха, и Флора трепетала от предвкушения продолжения, но желанного наслаждения не наступало.
– Ты скучала по мне? – спросил Лахлан шепотом, прижимаясь губами к ее уху.
– Н-нет.
– Лгунья!
Лахлан выпустил ее из объятий и отстранился, после чего Флора осмелилась обернуться к нему.
– Что ты здесь делаешь? Мне казалось, ты собираешься уехать на весь день.
– Верно. И пришел напомнить, что у нас завтра очередной урок.
Неужели она могла забыть об уроке плавания? Флора поспешно кивнула:
– Жду с нетерпением.
– Я тоже.
От нее не ускользнул его намек и то, что он с трудом подавил смех. Она прекрасно представляла, что замыслил горец, но его планам было не суждено осуществиться.
– Кстати, – заметила Флора небрежно. – Я пригласила принять участие в уроке твоих сестер.
Уголок его рта чуть приподнялся.
– Боишься остаться наедине со мной, да?
Флора выпрямилась.
– Конечно, нет. Просто я подумала, что этим юным особам будет приятно провести день на воздухе подальше от замка. – Флора помолчала. – Возможно, Аллан присоединится к нам, – невинно заметила она.
Лахлан смотрел на нее прищурившись, явно догадываясь о ее намерениях.
– Ты обещал пересмотреть свое отношение к Мэри и ее чувствам, не так ли?
– Обещал.
– И?..
Лахлан покачал головой:
– Сожалею, но мое решение остается неизменным.
Флора не смогла скрыть разочарование.
– Понимаю. Я тоже сожалею.
Ей действительно было жаль, что Лахлан все еще не понимал элементарную вещь: его сестре следовало предоставить право выбора, если он хотел ее счастья.
– А как насчет тебя, Флора? Ты передумала?
– Как ты можешь говорить о нашем браке в то время, когда твоя сестра так несчастна? Ты принуждаешь ее к браку, которого она не хочет.
Лахлан молчал. Позиция Флоры была ему достаточно ясна. Она бы ни за что не вышла замуж за человека, столь мало думающего о желаниях сестры: это слишком напоминало то, что случилось с ее матерью.
Взгляд горца едва заметно посуровел, но Флора научилась распознавать даже мелкие изменения в выражении его лица, которые ничего бы для нее не значили несколько недель назад.
– Я ее не принуждаю. Мэри понимает, что мы все обязаны приносить жертвы ради блага клана. Вот только тебе это не ясно.
«Странно, – подумала Флора, – разве брак имеет что-либо общее с жертвами? По крайней мере Лахлану следовало бы спросить мнение Мэри: готова ли она принять такое извращенное чувство долга».
– Я бы на таких условиях ни за что не вышла замуж.
Лахлан нахмурился.
– Речь не о тебе, а о Мэри. Это не твоя борьба, а ты воспринимаешь все как свой личный крестовый поход.
– Ты не прав. – Флора энергично покачала головой. – Нельзя лишать Мэри шанса на счастье. Я надеялась, что ты поймешь.
– Но дело здесь не только в чувствах…
– Да? А ты говорил…
– Я обещал подумать и сделал это.
– Но…
– Не пытайся манипулировать мной.
– А тебе не кажется, что все обстоит как раз наоборот? – спросила Флора, намекая на то, что это он ее соблазнил.
На лице Лахлана появилось странное выражение, и не впервые Флора подумала, что за этим кроется что-то, ей неизвестное.
– Скажи, почему ты привез меня сюда?
Лахлан смутился:
– Чтобы получить свой замок, который захватил твой брат.
– И для этого необходимо жениться на мне?
Взгляд горца внезапно потух.
– Мне показалось, что это хорошая мысль.
Все инстинкты Флоры проснулись, и она отважно продолжила допрос:
– Почему?
Лахлан пожал плечами:
– Причин много.
– Например?
Ее настойчивость раздражала горца, и это раздражение становилось все более очевидным: его губы сжались, вокруг рта образовались резкие линии.
– Что ты хочешь услышать от меня, Флора? Я знаю твое отношение к браку: ты боишься стать брачной наградой и поэтому…
– Постой! – Флора решительно тряхнула головой. – Я задала вопрос.
– Но ты красива, богата, у тебя связи с могущественными людьми и… – Лахлан жестом указал на ее амулет: – У тебя есть символ, означающий для моего народа конец восьмидесятилетнего проклятия. Я был бы глупцом, если бы не хотел жениться на тебе.
Флора вздрогнула. Она просила сказать правду, и он ее сказал, но тогда почему эта правда оказалась для нее такой мучительной?
Должно быть, горец ощутил ее боль, вызванную его признанием, и потому в следующую минуту она оказалась в его объятиях.