Песня о неземной любви (СИ) - Силкина Елена Викторовна. Страница 66

Ира выкарабкалась из саркофага, вытянула следом за собой покрывало и завернулась в него…

Она уже намеревалась забраться на прежнее место, когда пришёл Лиоран.

— Улики не получилось, хитрый ты кот, но я этому очень рад. Зато твой фанат получил редкую запись с твоей необычной песней и моей жутко пафосной фразой.

— Во-первых, тише, он спит. Во-вторых, это о чём?

— Во-первых, он уже не спит, я это слышу. Во-вторых, он включил прямую трансляцию из рубки своего корабля в отдел таорэн — на тот случай, если бы Оэренгайны опередили всех остальных.

Она молча торопливо забралась обратно в капсулу, прижалась к Ирруору, закрыла глаза и замерла. Он снова обнял её.

— Много народу приходило нас навестить?

— Очень много, Халеарн. Ты сканируешь даже в таком состоянии?

— Я привык путешествовать в одиночку… Свяжись с Ондрилом, пожалуйста, пусть приведёт мой борт сюда. А то надо нанести ответные визиты, а нам переодеться не во что. Не говоря уж о том, что мой борт мне нужен при себе.

— Да, своеобразно у него соображалка сработала от нервов — отвёл твой корабль к себе на луну.

— А в таорэн наведаться можно и так, здесь пара шагов. Позабавятся нашим видом, но поймут правильно.

С этими словами Ирруор поднялся из капсулы и потянул за собой Иру, которая охотно вскочила. Инто и Хинку она всегда была рада видеть…

Сторожевой контур позади здания дрогнул, Инто глянул сквозь стену, кто приближается, и улыбнулся. Он посматривал на дверь, но Халеарн с Жилкиной капитально застряли на газоне. Они целовались за деревом.

— Знаешь, как называется то, что сейчас происходит? — вопросила Ира, счастливо вздыхая в его объятиях. — На Земле это называется — медовый месяц.

— Всего месяц? Как-то скупо. Пусть будет хотя бы медовая тысяча. Лет. Вообще же это просто называется — радость жизни. Ира, радость моя, айя амау…

Катя Петрова выглянула из-за цветущего куста и увидела кахурского инфанта с какой-то девицей. Они бесстыдно лизались белым днём на глазах у всех. Катю обуял гнев. Почему одним всё, а другим фигу с маслом вместо целой жизни?! Она уставилась тяжёлым взглядом в спину девицы, которую нежно обнимал кахурианин, и пожелала ей от всей души сдохнуть самым страшным образом, какой только возможен.

Разумеется, девица не упала замертво тут же на месте, наоборот, эти двое, взявшись за руки, со смехом вбежали в здание таорэн, а Катю даже не заметили. А она между тем почувствовала себя очень плохо, зрение внезапно отказало почти полностью, голова закружилась. Катя молча осела на газон и замерла.

В здании Ирруор с Ирой подбежали к двери кабинета Инто и Хинки, кахурианин зашёл первым, Ира замешкалась в коридоре, поправляя своё импровизированное сари, и вдруг повалилась на пол.

Ирруор обернулся к ней, и тут его остановил страшный окрик Инто:

— Стоять!

Ирруор удивлённо оглянулся. Это ему таор таким тоном?

— Стой, Ирру. Это энергетическое нападение, тут я разберусь, а ты лучше не приближайся. Ты сейчас несколько не в адеквате, ещё ненароком на себя заберёшь. Знаю я ваши кошачьи свойства.

— Меня мутит, — прошептала Ира, сидя на полу.

— Где? — быстро спросил Инто, поднимая её на ноги.

— Желудок. Как будто что-то порченое съела и траванулась…

Инто быстро отвёл её к диванчику, уложил и прижал свою ладонь к её солнечному сплетению.

— Лежи тихо, не бойся, ничего страшного.

Никто не заметил, как Хинка исчезла из кабинета. Она быстро возвратилась, с отвращением волоча за шкирку Катю Петрову, как обгадившееся животное. Мускулы у маленькой, хрупкой с виду тайрианки были железные. Страшный удар, нанесённый изящным кулаком, отправил Катю в нокаут.

— Хинка! — резкий окрик Инто заставил тайрианку опомниться.

У таора Хинкеорно Аюлэймара в жизни была только работа, с личными отношениями всё оставалось сложным уже долгое время, и она буквально зверела, когда кто-то покушался на чужую любовь.

— Это она ударила Жилкину, — сквозь зубы процедила Хинка и отошла в сторону, с силой сцепив руки за спиной. — Скотина.

— Погоди, я разберусь, — сказал Инто. — Случайно ударила?

— Сознательно! Немедленно на депортацию, или я её попросту убью.

— Если к тому моменту от неё останется хоть один целый клочок, — очень ровно заметил Ирруор.

— Я сейчас разберусь, — повторил Инто и унёс Иру в одно из соседних помещений к ванне. Её пробил жестокий кашель, а затем начало выворачивать.

— Ш-ш-ш, спокойно, сейчас всё пройдёт, — приговаривал он, удерживая её над металлической ёмкостью. — Это организм очищается, у тебя неплохая природная защита.

Когда кашель утих, Инто уложил Иру в капсулу генератора и позвал Ирруора.

— Посиди возле неё, только не прикасайся пока, а я выясню, что произошло…

— Пошли все к чёрту, делайте, что хотите, всё равно моя жизнь кончена, — сказала Катя Петрова, сидя на диванчике и уставившись невидящими глазами куда-то перед собой. Сканирующего взгляда таора Герхало она уже не могла заметить при всём желании. Хинка отвернулась к окну и не смотрела ни на кого.

— Я не буду говорить тебе, что всё это со своей жизнью такие, как ты, делаете сами, — отвращение, которое испытывал Инто, в его голосе пока не проступало никак. — Я тебе скажу — меняйся. Прекращай завидовать и займись делом. Изменишься — выживешь. Зрение можно поправить, от наркотической зависимости — вылечиться. Запрягай быстрее, Катя, чтоб не пропадать. И оставь манеру зариться на то, что не твоё. Тогда и твоё к тебе придёт.

Инто связался по инфору с ближайшей больницей и вызвал машину.

— Она постоянно наносила энергетические удары. Именно поэтому сетчатка глаз в конце концов не выдержала, остальные последствия тоже налицо, — прокомментировал он, когда Катю увезли. — Она могла бы добиться многого, ничуть не меньше, чем те, кому она завидовала и пыталась повредить, но для неё завидовать оказалось проще, чем делать дело… Ёж — птица гордая, пока не пнёшь, не полетит. Если не образумится, депортируем, но это будет означать — выкинуть её обратно на Землю умирать…

Ира некоторое время лежала неподвижно, крепко стиснув веки и зубы, сосредоточенно ожидая, пока не закончится буря внутри, потом осторожно пошевелилась и открыла глаза. Мутить её перестало, туман с искрами, застилавший зрение, рассеялся. Осталась пока только дикая слабость.

Возле неё сидели двое — маур и таор. Она им улыбнулась, двое переглянулись, Интосайи кивнул, и тогда Ирруор осторожно вынул её из капсулы и поставил на ноги.

— Ты как?

— Ноги трясутся, — пожаловалась она с неловкостью, и тогда он подхватил её на руки.

Она прислонилась головой к его плечу и всю дорогу до корабля Лиорана растерянно размышляла. Это что же получается? Они все теперь будут нападать? Мужчины — на него из-за неё, а женщины — на неё из-за него? И что ей делать? Она же не умеет защищаться. Кроме того, самое главное — если бы так, как её, кто-то отравил Ирруора, она не сумела бы его вытащить каким-нибудь образом, как это сделал он. Неравное партнёрство, слишком неравное, кошмарный риск. Для него…

— В капсулу — оба, — безапелляционным тоном заявил Лиоран, который встречал их возле внешнего люка. Он ни о чём не расспрашивал, Ирруор ничего не объяснял, но они обменялись теми особыми взглядами, которые означали, что маур молниеносно рассказал эрнианину всё, что произошло в отделе таорэн, при помощи сжатой мысленной передачи.

Она продолжала размышлять в прозрачном саркофаге под боком у Ирруора, потом убедилась, что маур крепко уснул, и мысленно окликнула эрнианина. Она была уверена, что он услышит её. Он в самом деле услышал и тут же пришёл.

— Что мне делать, канон Таори? Я не умею защищаться от энергетических нападений, даже самых простых и слабых. Это — риск для него.

Она кивнула на спящего кахурианина.

— Учись. Для начала — у него. Потом найдёшь учителя-человека. Пока делай то, что можешь делать — приноси своему мауру радость, получай радость. Риск есть всегда, а Халеарн отлично знал, на что шёл, когда отправился за тобой… Спи, а то он услышит твоё состояние и тоже проснётся.