Будни тёмного мага (СИ) - Романовская Ольга. Страница 38

Элоиз поперхнулась, не удержала себя в руках. Потом использовала слабость, отвлекая внимание на себя: подавилась рыбной костью, никак не может продышаться. Но, увы, тему замять не удалось: Садерер проявил живой интерес к «соотечественнице», под видом радости встретить родную по крови начав выводить девицу на чистую воду.

Она вертелась, как уж на сковородке. Дескать, мы неродовитые, ко двору не представлены, титулов не имеем — откуда же вам нас знать? А ангерец не отставал, спросил про родной город. Тут уж не отвертишься, не отмолчишься — и Элоиз ляпнула первый попавшийся. Садерер два раза переспросил — чтобы лендлорд и присутствующие запомнили. Правильно, мы от этого плясать будем.

А дальше… Вы, наверное, знали такого-то? Нет, а как так, если он местный королевский управляющий, и живёте вы по его распоряжениям. Девичья память? Бывает. Знали ли вы такую-то? Да, дружили? А письмо передать через меня не хотите? Да что там, я сам ей ваш новый адрес дам, то-то подруга обрадуется.

Милые, естественные вопросы, от которых щёки Элоиз наливались румянцем. Но не стыда, а злобы.

Незаметно потянув Садерера за штанину, намекнул, что пора заканчивать, а то убьёт и не подавится наша некромантка. Хорошего понемногу, а то на оговор похоже. И подозрения вызывает.

Ангерец тут же покорно сменил тему.

Пусть-пусть Элоиз успокоится, подумает, что опасность миновала. Письмо в Арарг мы сегодня же отправим. Шифровкой, чтобы эта бестия, надумай перехватить и вскрыть, ничего не поняла.

Написали даже лучше — скрытым текстом: Садерер оказался не новичком в таких делах. Приятно работать с умными людьми.

Собачье тело изрядно поднадоело. Если долго в нём находиться, начинаешь бояться, что никогда не сможешь нормально ходить, есть, разучишься разговаривать. Словом, нужно найти тихое укромное место, недоступное светлым и Элоиз, где нет магических штучек, и хотя бы на пару минут стать нормальным. Только где его найти?

Ухмыльнувшись, подумал, что единственное такое место — уборная. Или лендлорд перестраховался? Тоже мне, мужчина! Кролик какой-то. Предыдущий был порядочной дрянью, но не прятался, не боялся собственной тени. Наивный, убить можно и на расстоянии. Кстати, вот идиот-то, выродок жабий (это я о себе), «тёмную печать» на Элоиз я наложить не догадался. И чем, спрашивается, думал? Правильно, не головой. Ну, да что жалеть об упущенных возможностях?

Шутки-шутками, а подсобные помещения нужно проверить: охранные чары — вещь трудоёмкая, где-нибудь да лазейка найдётся. Такое случается, и вовсе не по халатности: просто объём работ велик.

Оставив Садерера заниматься своими делами (нервы стерве он потрепал, письмо накрапал, а посему временно свободен), отправился обследовать коридоры и проверять чары, заодно пытаясь уловить знакомый запах.

Наверху нет. Не удивлён — кто ж женщину без рода, без племени в гостевые покои пустит? Разве что любовницей лендлорда. Но тут я спокоен: не до неё Эльхану, невеста все мысли занимает. Да и жена моя — женщина строгих правил. Я бы даже сказал — очень строгих. Видимо, отец её в противовес матери воспитывал. Понимаю, конечно, но Орфа от меня такой строгости не дождётся — я дочери полноценной жизни желаю.

Этажом ниже чем-то знакомым повеяло. Уцепившись за запах, как за ниточку, прошмыгнул в служебное крыло, а потом и во двор.

Одана сидела у поилки. Грустная, задумчивая. На коленях — какой-то лист бумаги. Как выяснилось потом — черновик оды, которая всё никак не желала сочиняться. А с чего бы ей сочиняться, если Одана библиотекарша, а не поэт?

Осторожно, чтобы не напугать, приблизился и запрыгнул на бортик, балансируя между падением и купанием.

Не обратила внимания, пришлось ткнуться мордой в руку.

Вздрогнула, подняла глаза.

Чтобы не плодить сомнения, перебрался к ней на колени. Частично, разумеется: я не кошка, не помещусь, так что задние лапы на коленях, а передние о плечи опираются.

Не поняла, потому что завела песню про «милого пёсика». Ну как тебе объяснить? Было бы темно — плюнул и обернулся, а так рискованно.

Так, что я там люблю делать? Собака точно не станет прикусывать ей ушки и заигрывать. Если и после такого Одана не поймёт, что перед ней муж, то тогда в библиотеке работают круглые дуры.

Слава всем тварям подлунного мира, поняла, что животинка с секретом!

Для убедительности обслюнявил шею и спрыгнул на землю, гордо повернувшись спиной.

Отложив плоды своих мучений, Одана встала, подошла, присела на корточки и, гладя (а ведь боится), шёпотом спросила: «Это ты?».

Ответ написал в пыли, заодно поинтересовавшись её успехами. Они не радовали. Но хоть не выгнали, работой снабдили: солгала жёнушка, чтобы не служанкой взяли.

Надо помочь, а то оду ей надо завтра заказчице, то есть Элоиз, показывать. Эх, вот кто тебя за язык тянул, менестрельша моя!

Жена обрадовалась моему появлению, известие о присутствии Садерера её тоже не огорчило. Но видится им сейчас не стоит, потом, когда верну всё на свои места и прикончу некромантку, позволю наговориться. Может, даже пущу ангерца в дом.

Попросил Одану ночью выйти в сад — если что, у неё бессонница, — и удалился.

Единственное преимущество собаки — на неё никто не обращает внимания. Нюхай себе спокойно, во все углы нос суй — никому и дела нет.

Нашёл-таки место, где колдовать не запрещено. Как и думал — сугубо хозяйственного назначения. Но хоть не уборная. И на том спасибо!

Дождавшись сумерек, вернул человеческий облик.

Действительно, тяжело, тело — как чужое… Зато обоняние притупилось, а возможностей — море. Одной из них я немедленно воспользовался, укутав себя пологом невидимости. Светлые легли баяньки, а обычные люди меня не то, что не заметят, — не почувствуют.

Как и обещала, Одана пришла, ждала, притаившись в дальнем уголке. Вздрагивала — боялась.

Пришлось зажать рот рукой, чтобы не вскрикнула от поцелуя: она-то меня не видит.

— Лэрзен? — так уморительно крутит головой по сторонам, пытаясь отыскать.

Сжалился и пустил её под полог, сделав нас обоих невидимыми. И неслышимыми — простейшие меры безопасности.

После того, как меня облобызали, сообщили, как по мне скучали, как извелись в ожидании и страхе, я приступил к подробным расспросам. Они не порадовали: хитрая Элоиз со всеми нашла общий язык. Но одно сообщение оказалось полезным: в комнате некромантки нет защиты. Дана, умница, разговорила светлого, а тот вскользь проболтался. А раз нет защиты, то там творится тёмное колдовство. Или Элоиз банально балуется перемещениями в пространстве.

Усмехнулся и решил проверить, дома ли пташка. Для этого послал ей «подарочек» в виде фантома. Если у себя и спит, на утро будет «красивая». Пусть знает, что о ней помнят.

Судя по пришедшему отклику, я оказался прав: Элоиз в замке не ночевала. Видимо, уползла в свою нору. Вопрос только зачем. Лишь бы не наслала на ангерца чего-то. Или кого-то. Хотя, с другой, стороны, ей наверняка нужна новая кровь, чтобы поддерживать себя в таком цветущем виде. Я не знаток в этих вопросах, но одного раза маловато. Обряд проводят трижды, чтобы закрепить результат. Дважды он уже проведён, теперь очередь последнего. Вот бы заставить её совершить его в замке…

Представил себя на месте Элоиз: кого бы я прикончил во благо вечной жизни? И что-то захотелось Садерера. А если захотелось мне, то может придти в голову и некромантке. Надо бы проверить, как там ангерец, дышит ли? А то может статься, что уже окоченел, пока я с супругой болтаю. Одана мне не простит.

Но есть и положительные моменты — будет крупный политический скандал. Который можно использовать во вред Элоиз. Главное, чтобы не мне пришлось отвечать.

А не спровоцировать ли её?

С этими мыслями я направился к комнату Садерера. Одана семенила следом, испуганно прижимаясь ко мне.

Светлые в такое время коридоры не патрулируют, они вообще не патрулируют — не того поля ягоды. И это правильно, в этом я с ними солидарен: маг — это не наёмник, не простой обыватель, а дворянин, только без титула. Мы имеем право на высокомерие, потому что, в отличие от многих наших клиентов, чего-то стоим. Я бы давал за жизнь одного волшебника шкуры десяти каких-нибудь лендлордов.