Дорога славы - Васильев Ярослав. Страница 11

Погружённый в свои мысли, он не заметил, как сошёл с крыльца и направился куда-то в сторону стоянки автобусов. Ночной воздух внезапно взбодрил своей свежестью, к тому же подул лёгкий ветер — и Серж словно растворился в окружающем мире. Хотелось идти и идти, не останавливаясь. До города, а может, и дальше — к самой границе облаков, что толстым ватным одеялом окутывали подножие плато, на котором располагались космопорт и столица.

От раздумий отвлёк коммивояжёр, принявший иномирянина за богатого туриста. И потому настойчиво предлагавший «экстремальный тур по страшной сельве Альбии, где человек легко может затеряться и погибнуть». Бывший военный только вежливо покачал головой и отказался: за время службы в Легионе он повидал немало по-настоящему кошмарных планет, да и после отдал дань экстремальному туризму — пока ему не надоел фальшивый суррогат для пресыщенных бездельников. А здешние джунгли по его меркам вполне тихое и спокойное место. Конечно, неопытный горожанин в них пропадет, но любой знакомый с лесом не по голофильмам сможет устроиться в здешних «страшных лесах» вполне комфортно. Вот только зачем? Не для того он проделал столь долгий путь, ему нужно иное.

И нет власти не от Бога. И жалки те люди, что пытаются подменить собой власть Твою и слово Твоё. Ибо Слово, что было в начале всего — Закон. Ибо сказано было узнавшим Тебя и познавшим мудрость Твою: как раб подчиняется закону в доме господина своего, так и человек должен подчиниться закону Твоему. Только так с помощью Твоей сможем мы понять и простить, чтобы не отвечать обидой за обиду, чтобы не приумножать страдания мира Твоего. Слаб человек и грешен, только волей Твоей соблюдает он благие заповеди и порядок — даже если алчет поступить иначе к выгоде своей и к греху своему…

Зазвучал колокол, зовущий к молитве, и фигуры в рясах, до этого неторопливо двигавшиеся вдоль грядок, стали разгибаться и разминать затёкшие спину и ноги. Нудное и кропотливое занятие, но стоит зазеваться, пропустить хоть пару побегов красного вьюна — и большую часть урожая овощей можно считать погибшей. Пока выкорчуешь пустившегося в рост пришельца, хищная травка испортит половину огорода. Потому-то и монахи, и послушники, и даже живущие при монастыре миряне в эти месяцы тщательнейшим образом проверяли посадки каждый день.

«Сколько я здесь? — подумал Серж, неторопливо идя вслед за остальными. — Два с половиной… нет, уже три года». Три года назад пришёл он, неприкаянный и исстрадавшийся, в обитель «Десяти тысяч мучеников». Или, как говорили жители соседнего городка, в монастырь «опалённых»… Но ведь и правда все здешние обитатели обожжены … или, скорее, сожжены войной, как и Серж. Три года он здесь, сначала мирянином при монастыре, а потом послушником. Пытается искупить грехи прошлой жизни. Господь принял раскаяние и простил его, страшные сны перестали возвращаться. А недавно отец настоятель благословил готовиться к постригу, чтобы смог новый брат все отпущенные ему дни посвятить смирению и трудам праведным…

Внезапно на дороге к монастырю послышался рёв грузовика, за ним второго, третьего… «Целая колонна! Они что, всем городом куда-то собрались? Быть такого не может», — удивился Серж. Такое же изумление было и на лицах остальной братии: тяжёлые грузовики в здешних краях были редкостью. Причудливая природа наградила Альбию множеством огромных столовых гор [4], на которых и жили люди. А у подножия исполинских глыб за непроницаемым облачным слоем кипела своей дикой жизнью сельва. Прокладывать дороги в джунглях сложно, да к этому и не стремились: слишком разными были общины православных, мусульман, католиков, неоапостолов, поклонников преподобного Хаббарда, просто колонистов и многих других… Каждая жила на своей одной или нескольких горах, сообщаясь, при необходимости, друг с другом и с космопортом огромными грузовыми дирижаблями — благо кустарники основной экспортной культуры, радужного кофе, с избытком поставляли гелий. Такими же дирижаблями, только поменьше, пользовались, если надо было переместить крупный груз, и внутри поселения. А в остальном семьи колонистов или ходили пешком, или пользовались небольшими двух- или четырёхместными машинами.

Снова зазвучал колокол, только теперь он звал всех не в церковь, а на монастырский двор. Где вошедших ждало ещё более удивительное, но при этом тревожное зрелище: возле гусеничного транспортёра, гружёного зелёными ящиками военного снаряжения, стояли незнакомый Сержу пожилой майор и глава местной общины Андрей — оба с короткоствольными автоматами на плече. Зачем?! Альбия, хоть официально и считалась фронтиром — была исключительно тихим местом. Оружие, наверное, водилось только на обязательной для каждого мира имперской базе, да на складе армейского имущества рядом со здешним городком. Этот же склад служил и тренировочной школой для мальчишек-новобранцев, которые готовились к отправке в военное училище одного из центральных миров. Но таких, насколько знал Серж, сейчас насчитывалось всего два десятка человек — слишком мирной планетой была Альбия.

Убедившись, что собрались все, и получив разрешение от отца настоятеля, заговорил военный:

— Сегодня ночью секта Истинного Пути преподобного Хаббарда подняла мятеж, объявив о выходе Альбии из состава Империи. И о построении грядущего рая просвещённого разума…

— А как же гарнизон? А имперский флот? — ошеломлённо спросил настоятель.

— А нет у нас больше ни гарнизона, ни флота, — вдруг зло ответил Андрей. Его худощавое лицо исказила гримаса. — Дорогие заумные системы нападения и защиты — на всех хватило одного предателя, на десять минут отключившего наблюдение, да грузовика с булыжниками, брошенного с орбиты.

— Флот тоже не придёт, — тихим виноватым голосом добавил майор. — Я не знаю, сколько маяков им удалось уничтожить, но ближние не отвечают. А без них в здешнем облаке идти только на досвете — это год в самом лучшем случае, если уцелела хотя бы часть навигационной сети…

— В столице уже горят костры с несогласными, — устало произнёс Андрей, — а нас, тех, кто умеет воевать — всего девять. Это вместе с офицерами. Через три часа мятежники будут здесь… Людям же, чтобы уйти в сельву, надо хотя бы часов двенадцать… — на лице Андрея вдруг проступила смертная тоска, и он замолк. Но через несколько секунд, собравшись с духом, заговорил дальше: медленно, словно проталкивая каждое слово. — Я никогда никого не просил… Я знаю, что прошу от вас слишком многого… Я знаю, что прошу, наверное, невозможного… Но вдевятером мы не удержим дорогу.

Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли.

Прости раба Твоего, что не последует слову Твоему и не соблюдает закон Твой, за то, что нарушу заповеди Твои. Грешен я, Господи, но не могу поступить иначе!

И вместе с остальными я шагнул к грузовику с оружием.

История шестая. Билет в рай

Ремешок босоножки лопнул, и подошва осталась лежать на полу прихожей. «Чё-ё-ё-ёрт, какая я невезучая, — вздохнула девушка. — А у меня ещё столько на сегодня дел запланировано…»

— Знаем мы твои дела, — поддела её подруга, — рыжие и с физического.

— Ну и что? — с гордым видом ответила Мила. — Завидуй молча! — тут её взгляд упал на испорченную обувь, и лицо снова приобрело трагичное выражение. — Девочки, что же делать-то? Если домой бежать, я же не успевааааю…

— Возьми мои, — сжалилась хозяйка дома. — У нас же вроде нога одинаковая? Держи. Вернёшь завтра на консультации.

— Сельмочка! Ты прелесть! — Мила торопливо стала расстёгивать застёжку на второй ноге, но в спешке никак не могла попасть пальцами на выступы фиксатора. Воспользовавшись тем, что одолженные туфли бесхозно остались стоять на полке, ими завладела Надин. Поднеся одну к свету, она завистливо присвистнула.

вернуться

4

Столовые горы — изолированные горы с большими плоскими вершинами и более или менее крутыми, иногда ступенчатыми склонами