Любовь в кредит - Д'Алессандро Джеки. Страница 3

– Если вы так и будете стоять, я не смогу вам погадать, – проговорила женщина хрипловатым голосом, который вызывал у него ассоциации со скомканными в угаре страсти простынями.

Он опустился на стул, поставив розового гиппопотама на пол, а затем посмотрел женщине в глаза и поразился еще больше.

Вблизи она оказалась еще красивее. Глаза, опушенные длинными ресницами, оказались золотисто-карими и напоминали по цвету карамель, которую Джексон очень любил. Эти глаза поблескивали от возбуждения, потому что женщина отлично понимала, какое впечатление произвела на своего посетителя. И от этого сердце Джексона забилось еще сильнее.

Гладкие пухлые губки разомкнулись, и гадалка попросила Джексона наклониться вперед и вдохнуть аромат. Джексон набрал в легкие побольше воздуха, которого ему не хватало, и почувствовал восхитительный запах ванили. Ему тут же захотелось откусить от женщины кусочек, хотя он так и не понял, откуда исходил аромат – от нее или от свечей, мерцавших на столе.

Джексона захлестнула волна желания, кровь забурлила в венах. А судя по огню, горевшему в глазах женщины, она тоже не осталась равнодушной к своему посетителю.

– Для гадания по руке необходимы три вещи, – проговорила она грудным голосом. – Вы, я... – она наклонилась поближе, – и ваша рука.

Джексон наконец вышел из ступора и, улыбнувшись, положил руки на скатерть.

– Простите. Залюбовался обстановкой.

– Уже лучше, – пробормотала она, и их взгляды снова встретились. – Вы правша или левша?

Сначала чуть не лишила его жизни, а теперь ждет, чтобы он отвечал на ее ничего не значащие вопросы? Джексон откашлялся.

– Правша. А как вас зовут? Она дерзко подмигнула ему.

– Можете называть меня мадам Всевидящая. Ну все! Он пропал. Она ему подмигнула. Когда еще такое было? Никогда. И с каких это пор простое подмигивание стало таким сексуальным?

Женщина взяла его ладонь и, легко касаясь, провела по ней кончиками пальцев, предоставив Джексону возможность узнать, как он отреагирует на ее прикосновение.

Его тело тут же начало покалывать. Ему показалось, что он прикован к ядерному реактору, который она привела в действие. Должно быть, в Атланте вода другая, это от нее такая реакция.

Женщина изучала ладонь, нежно поглаживая каждый палец. Джексон тем временем дал простор своей разгулявшейся фантазии. Он воображал, будто ее мягкие и ловкие руки ласкают его тело.

– Ощущение непередаваемое, – сказал он, наклонясь к ней поближе. – Вы, кажется, меня околдовали, мадам Всевидящая.

Задержавшись взглядом на его лице, женщина снова опустила голову и, продолжая водить пальцами по его ладони, произнесла:

– У вас хорошие руки. Сильные. Твердые. Это говорит о вашей чувствительности и организованности. У вас трезвый ум, вы удачливы, благородны и верны.

– Рад, что мои руки не выдают во мне грабителя банков.

На ее щеках снова появились ямочки.

– Ладонь можно сравнить с ландшафтом, состоящим из возвышенностей и долин, – продолжала гадалка своим чувственным, грубоватым голосом. – Самые выпуклые места называют холмами. – Она мягко провела пальцем по основанию большого пальца. – Это холм Венеры. У вас он очень выпуклый. Это значит, что вы любите вкусно поесть, обожаете хорошее вино и хрустящие сладкие пирожки. Джексон вскинул брови.

– Откуда вы знаете?

Женщина протянула руку и коснулась указательным пальцем его черной спортивной рубашки как раз в том месте, где, как отбойный молоток, билось сердце. Затем, поднеся руку ко рту, она облизнула кончик своего пальца, и дыхание Джексона замерло.

– Хм. Сахарная пудра, – проговорила она, и ее губы медленно растянулись в широкой улыбке, вызывая у Джексона новый прилив страсти. – Я и сама большая любительница сладких пирожков.

– Родственная душа. Пирожки были отменными. Если б я знал, что вы их любите, я бы оставил вам.

– Весьма благородный жест. Делиться пирожками с другими очень трудно.

– Это зависит от того, с кем делишься. Женщина провела большим пальцем по центру его ладони, и Джексон чуть не застонал от наслаждения.

– Вот здесь можно прочитать о вашем сильном пристрастии, но не могу с точностью определить предмет вашей слабости. Шоколад?

– Вообще, я предпочитаю пончики. Однако никогда не откажусь и от шоколадного пирожного.

Женщина, выражая восторг, прикрыла глаза и вздохнула. Чувственное напряжение Джексона достигло предела. Если она так вздыхает при упоминании о шоколадных пирожных, то можно только догадываться, какова она в постели.

– Пончики и шоколадные пирожные, – произнесла она своим обольстительным хрипловатым голосом, от которого у Джексона из головы сразу же вылетели все мысли о еде. – Обожаю их. Особенно когда они свеженькие и тепленькие, с пылу с жару. Какие у вас еще слабости?

– Большие карие глаза, длинные вьющиеся волосы и ямочки на щеках. А у вас?

– Мне всегда нравились голубые глаза, темные волосы и любители пончиков.

– Это делает меня самым счастливым человеком на свете.

Женщина посмотрела на его губы, и Джексон почувствовал этот взгляд почти физически, как пылкую ласку. Снова заглянув ему в глаза, она сказала:

– Итак... вы бы поделились своим пирожком со мной?

– Вне всяких сомнений. Но только из-за ваших ямочек, – прибавил он с серьезным видом.

– Понимаю. Стало быть, нет ямочек – нет пончиков?

Окинув взглядом ее милое, разрумянившееся лицо, Джексон ответил:

– Вообще-то, с вами я поделился бы, даже если бы ямочек не было.

– Вот как? И почему же?

– Из-за вьющихся волос, больших карих глаз и прекрасной улыбки.

Женщина рассмеялась, окончательно покорив его сердце.

– Для страстного приверженца пончиков, каким вы себя объявляете, что-то подозрительно легко оказалось уговорить вас поделиться.

– На самом деле любой из моих родственников подтвердит, что я могу опуститься до самого низкого предательства, чтобы заполучить остатки бостонского пирога.

– Ах вот как! Вы склонны к предательству?

– Нет. Просто когда чего-то очень хочу, то действую решительно.

Джексон надеялся, что женщина спросит, чего ж он хочет. Его ответ уместился бы в одно слово: «тебя». Но она не спросила. Она молча, не отрываясь смотрела ему в глаза, медленно поглаживая его средний палец. Она просто гипнотизировала Джексона.

– Ну, когда дело касается бостонского пирога, обвинять вас в предательстве я не решусь, – проговорила она. – Я и сама прибегала к разным уловкам, когда для угощения выставлялись домашний тройной фадж и шоколадные пирожные.

– Рецептом не поделитесь?

– Поделюсь, – улыбнулась она. – Но потом я должна буду убить вас.

– Вы обрекаете меня на безрадостное существование, заполненное купленными в магазине шоколадными пирожными.

– А вы умеете печь?

– Нет. Могу зажарить в тостере рогалик до черноты. Но моя сестра умеет, и, может, если я паду перед ней ниц, пообещаю мыть ее машину в течение года или двух, она испечет мне шоколадные пирожные.

– Ни жены, ни подруги, которые любили бы печь, у вас нет?

Райли хотела узнать, свободен ли он, и полученный ответ ее очень ободрил:

– Женат не был, подруги в настоящий момент тоже нет. А вы?

– Ни жены, ни подруги, – в тон ему шутливо ответила она. – Мужа или друга тоже не имеется.

Джексон, невольно сдерживавший дыхание, наконец-то выдохнул. Если такая женщина свободна, то вывод напрашивается только один: мужскому населению Атланты срочно требуются сильные очки.

Прежде чем он смог что-то ответить, женщина снова обратилась к его руке.

– А теперь вот это, – сказала она, пройдясь кончиком пальца по линии на его ладони. – Это линия сердца. Расположение и длина этой линии вместе с выступающим холмом Венеры говорят о вашей страстной и чувственной натуре. – Женщина снова подняла глаза, и их взгляды снова встретились. – Вы благородный, внимательный и нежный любовник.

– Весьма провокационное заявление, – пробормотал он и сам, завладев ее рукой, провел пальцами по ее ладони. – Мне кажется, ваш холм Венеры тоже очень выпуклый, – тихо проговорил он, мягко массируя ее нежную ладонь. – А ваша линия сердца совпадает с моей. – Джексон посмотрел женщине в глаза. – Интересно, что получится, если две столь чувственные и страстные натуры сойдутся вместе.