Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия. Страница 73

- А как часто дамы подобного сорта бывают в этих стенах?

Раневский не смог сдержать улыбки. Хотя Софи старалась говорить спокойно, он легко распознал нотки ревности, проскользнувшие в интонациях ее голоса.

- Вы ревнуете, ma chйrie? – вкрадчиво поинтересовался Александр.

- Вы не правы, mon cher, - не осталась в долгу Софи. – Я не ревную. Разве можно ревновать к той, что продает свои ласки за деньги? Но вы не ответили мне.

- В этих стенах подобных женщин не бывает, - ответил Раневский, сделав ударение на слове «этих».

- Стало быть, в ином месте…

- Софи, довольно ходить вокруг да около. Вас интересует, есть ли у меня любовница? Так я вам отвечу, что таковой не имеется. Но вернемся к тому, с чего начали. Что привело вас сюда?

- Желание увидеться с вами, - отозвалась Софья, не отводя пристального взгляда от лица Александра.

- Признаться, я тоже скучал без вашего общества, но в нашу последнюю встречу вы весьма недвусмысленно говорили о том, что не желаете меня видеть.

- Не правда! – перебила его Софья. – Я сказала, что не люблю вас.

- Разве это не одно и тоже? Тогда мне тем более не понятно ваше стремление увидеться со мной, да еще таким экстравагантным способом. Могли бы написать.

- И вы бы приехали?

- Не знаю, - вздохнул Раневский. – Смеркается, - заметил он. – В провожу вас в Вознесенское.

Выйдя из спальни, Александр застал сестру и Андрея в гостиной мирно беседующими. Лицо Кити алело румянцем, глаза блестели, она казалась такой оживленной, счастливой.

- Тимошка, - позвал слугу Раневский, - седлай Ветра. В Вознесенское поеду.

Прощаясь с графом Завадским, Катерина была заметно огорчена тем, что ее свидание с ним оказалось столь быстротечным. И вроде разговор их был совершенно не о чем, но она готова была часами слушать его, лишь бы только слышать звук его голоса, видеть его улыбку, иметь возможность смотреть в его серые глаза.

Всю дорогу до усадьбы Александр ехал держась сбоку от коляски. Софи несколько раз ловила на себе его задумчивый взгляд. Кити была тиха и молчалива. Заметив ее подавленное состояние, Раневский только тяжело вздохнул. Ее увлечение Завадским было слишком очевидным и причиняло ему немалое беспокойство, но он не знал, как ему поступить в этой ситуации. Оставалось только надеяться, что рано или поздно ее безответная любовь к Андрею пройдет, и она обратит свое внимание на кого-нибудь другого. В Вознесенское въехали уже в глубоких сумерках. Раневский решил, что возвращаться в столицу лучше все же будет поутру и остался в имении. После позднего ужина, Александр, пожелав жене и сестре доброй ночи, удалился в свои покои. Приготовившись ко сну, Софья отпустила Алёну и собиралась погасить свечи, когда дверь смежная с покоями ее супруга тихо открылась, и Александр вошел в комнату.

- Вы? – удивленно пробормотала Софи.

- Попросите меня удалиться?

Софья растерялась. Ей очень хотелось остаться с ним, но ведь он пришел не для разговора по душам, думала она.

- Нет, не попрошу, - отозвалась она. – Но…, - замялась она, не зная, как сказать ему, что этой ночью не сможет дать ему то, чего он, по-видимому, желает. – После той ночи, - краснея начала она, - я надеялась, что зачала ребенка, но, увы, сегодня утром поняла, что это не так.

Улыбнувшись ей, Раневский обнял ее за плечи и притянув в свои объятья, коснулся губами ее лба.

- Вы позволите мне просто остаться с вами, в вашей спальне? – спросил он, поглаживая ее по спине.

Софья кивнула головой, пряча лицо у него на груди. Погасив свечи, Александр скинул шлафрок, и прилег рядом с ней.

- У нас с вами будет еще немало ночей, Софи, если вы того захотите, - обнимая ее, прошептал он.

В ответ на его слова, Софья лишь тихо вздохнула и теснее прижалась к нему, согреваясь в кольце надежных рук.

- Я люблю тебя, - спустя некоторое время прошептал Раневский, думая, что она уже спит.

- И я тебя люблю, - выдохнула Софи.

Утром, Александр поднялся, едва рассвело и, стараясь не потревожить сон супруги, тихо выбрался из кровати. Он вернулся в ее спальню, уже облаченный в мундир и будучи готовым к отъезду. Склонившись над кроватью, запечатлел лёгкий поцелуй на разрумянившейся со сна щеке. Софья открыла глаза и потянулась к нему. Присев на кровать, Раневский заключил ее в объятья, покрывая быстрыми поцелуями ее лицо, он шептал о том, как сильно любит ее, о том, как скучал без нее.

- Я приеду, на будущей неделе. У меня будет дня три и мы проведем их вместе, - пообещал он.

Заставив себя подняться и уйти, Александр оглянулся в дверях спальни:

- Я всегда буду любить тебя, чтобы ни случилось, - улыбнулся он.

Глава 21

Вернувшись в столицу, Александр вновь занялся делами службы. Донимала ежедневная муштра и частые смотры, которые были излюбленным развлечением Государя в Царском селе, каждодневные разводы караула, поскольку именно кавалергарды несли караульную службу в дворцовых покоях.

Раневский старался, по мере, возможностей уделять внимание и своему воспитаннику. Александр нанял учителя французского и в свободное от службы время Сашко занимался, делая весьма впечатляющие успехи на поприще изучения языка. Он уже довольно бегло говорил по-французски, врожденная смекалка, прилежность и трудолюбие, выгодно отличали его от многих юношей служивших в Лейб-Гвардии Гусарском полку. Для всех Сашко был осиротевшим дальним родственником Раневского.

После очередного смотра, которому предшествовали несколько дней изматывающих маршей, Раневский возвращался из Царского села в Петербург в компании поручика Чернышёва. Против своего обыкновения поручик был немногословен и задумчив. Александр на протяжении пути не раз ловил на себе внимательный взгляд своего попутчика, но Сергей только вздыхал и не решался начать разговор о том, что вот уже несколько дней стало причиной его меланхоличного настроения.

В какой-то момент он все же решился и заговорил:

- Александр Сергеевич, я прошу вас извинить мне мою дерзость, но более не в силах молчать о тех чувствах, что испытываю к вашей очаровательной сестре. Позволите ли вы нанести визит Екатерине Сергеевне?

- Почему бы вам не спросить об этом у нее? - задумчиво отозвался Александр. – Напишите ей, завтра я еду в Вознесенское и непременно передам ваше письмо.

«Кто знает, - вздохнул Раневский, - может быть Кити, наконец, перестанет мечтать о невозможном. Серж вполне достойная партия: умен, честолюбив, имеет приличное состояние, одна беда – страсть к азартным играм. Но может это по молодости?» Предложив Чернышёву написать Катерине письмо, Раневский тем самым как бы одобрил ухаживания поручика за ней.

Чернышёв на некоторое время умолк, обдумывая предложение Раневского.

- Я непременно напишу, - заговорил он. – Вы не станете возражать, ежели я стану ухаживать за Екатериной Сергеевной с самыми серьезными и благородными намерениями?

- Помилуйте, Сергей Васильевич, у меня нет причин отказать вам в том, - усмехнулся Александр.

- Благодарю, - улыбнулся Чернышёв. – Без вашего одобрения я бы никогда не решился.

Раневский в ответ промолчал. Мыслями он уже был в Вознесенском, душа рвалась туда к Софье. Они не виделись уже седмицу. Александр писал ей каждый день, гоняя вестового из столицы в усадьбу, но тех писем, что он получал от нее в ответ было так мало… . Она снилась ему ночами и, часто, просыпаясь посреди ночи, он подолгу не мог уснуть, думая о том времени, когда сможет провести в ее обществе три дня своего короткого отпуска.

С началом июля установилась довольно жаркая сухая погода. Вспомнив, о том, что Кити говорила о купании в пруду, Софья предложила ей искупаться и велела установить на травянистом берегу несколько ширм, отгородив небольшой укромный уголок. Слуги натянули небольшой тент и установили под ним кресла и небольшой столик.

Разоблачившись и оставшись только в панталонах и нижних кофточках, девушки прошли к воде. Присев, Кити опустила руку в прохладную воду, затем осторожно ступила в пруд по щиколотку.