Символ любви - Д'Алессандро Джеки. Страница 3

— Но, мисс Хейли… А что, если он разбойник и убийца?

Девушка покачала головой:

— Нет, Гримзли, он, конечно же, джентльмен.

Гримзли раскрыл рот, намереваясь что-то возразить, но Хейли подняла руку, призывая его к молчанию.

— Если окажется, что он убийца, мы стукнем его по голове сковородкой, выбросим за дверь и пошлем за судьей. А пока отвезем его домой. Побыстрее, надо поторопиться.

Гримзли вздохнул и взглянул на рослого жеребца.

— Я знал, что вы так скажете, мисс Хейли. Но как же затащить его наверх?

— Возьмем и понесем, старый болван! — заорал Уинстон в ухо Гримзли. — У меня сил хватит, не беспокойся. Если потребуется, я его хоть двадцать миль буду нести. Можете положиться на меня, мисс Хейли.

— Спасибо вам обоим, — сказала Хейли. — Гримзли, посветите мне.

— Я лучше буду держать его за ноги, мисс Хейли, — отозвался Гримзли. — А вы понесете фонарь.

Хейли с улыбкой взглянула на старика.

— Спасибо, Гримзли. Но раз уж я и так вся испачкалась, то идите лучше с фонарем.

Заметив, что Уинстон собирается возразить, Хейли строго взглянула на него и сказала:

— Нам нужно поторопиться. Надо отвезти его домой и уложить в теплую постель как можно скорее.

Уинстон подхватил раненого под мышки, а Хейли попыталась приподнять его ноги.

«Господи, да он весит больше, чем Эндрю и Натан, вместе взятые, а ведь братики отнюдь не пушинки».

Хейли мысленно улыбнулась — впервые в жизни она порадовалась своему росту и силе. Она, конечно, возвышается над головами большинства мужчин и не умеет танцевать, зато сейчас сила очень ей пригодится.

Взбираясь вверх по склону, они то и дело падали, и у Хейли, слышавшей стоны незнакомца, сжималось сердце. Земля была скользкая, и вскоре девушка исцарапала ноги об острые камни. Но подобные неприятности не могли ее остановить — ведь незнакомец страдал гораздо больше.

— Чтоб мне провалиться… Да он тяжелее, чем кажется, — пропыхтел Уинстон, когда они наконец взобрались наверх.

Немного отдышавшись, они понесли раненого к двуколке. Когда они подошли к экипажу, Хейли сказала:

— Нам следует поторопиться. Гримзли, вы будете наблюдать за ним. А вы, Уинстон, будете править. Я поеду верхом.

Усевшись на рослого жеребца, Хейли вознесла к небесам молитву, чтобы раненый не умер по дороге.

На темной улице, неподалеку от лондонского порта, остановилась наемная карета. Сидевший в экипаже человек отдернул занавеску.

— Мертв? — спросил он, когда к окну кареты приблизились двое.

Уилли усмехнулся:

— Ясное дело, мертв. Мы сказали вам, что избавимся от этого франта, — и избавились.

— Где тело?

— Лицом вниз, в ручье, примерно в часе езды от Лондона, — ответил Уилли.

— Превосходно. Уилли снова усмехнулся:

— Что ж, дело сделано. Теперь нам хотелось бы получить наши денежки.

Рука, обтянутая черной кожаной перчаткой, опустила на ладонь Уилли увесистый мешочек. В следующее мгновение занавески задернулись и экипаж тронулся с места. Сидевший в экипаже человек с улыбкой откинулся на спинку сиденья. Стивен Александр Барретсон, восьмой маркиз Гленфилд, наконец-то мертв.

Глава 2

Стивену снился сон. Множество рук несли его, покачивая. А потом он словно взмыл в небеса и поплыл. И что-то восхитительно-прохладное коснулось его лба. Он услышал голоса и почувствовал аромат роз… С усилием открыв глаза, Стивен увидел красивую женщину с блестящими каштановыми волосами. Она улыбнулась ему.

— Теперь вы спасены, — сказала она, осторожно погладив его по руке. — Но вы очень больны, так что постарайтесь поправиться. А я буду около вас, обещаю.

Стивен смотрел на незнакомку, пораженный ее красотой. Где он? Кто она такая? И почему он, черт побери, чувствует себя так ужасно? В голове пульсирует боль, на грудь будто навалили огромные глыбы. Он попытался пошевелить рукой и тут же отказался от этого намерения — плечо пронзила острая боль.

Женщина положила ему на лоб что-то прохладное, и Стивену почудилось, что он в раю.

Он умер, но какое это имеет значение? Ведь к нему прикоснулся ангел.

— Ему не лучше, Хейли? — спросила стоявшая в дверях хорошенькая восемнадцатилетняя девушка.

Хейли повернулась к сестре и прочла в ее глазах тревогу.

— Нет, Памела. Кризис миновал, но он теперь бредит. Памела подошла к сестре и положила руку ей на плечо.

— Хейли, скажи я могу чем-нибудь помочь? Может, сменить тебя? Прошла уже неделя, а ты почти не отдыхала.

— Может быть, попозже. А сейчас я бы с удовольствием выпила чашку чая. Принесешь?

— Да, конечно. И еще я принесу тебе обед на подносе. Не забывай, что тебе тоже нужно поддерживать силы. .

— Я выносливая, как лошадь, — попыталась улыбнуться Хейли, чувствуя, что совсем выбилась из сил. Но если бы она рассказала об этом Памеле, то та еще больше разволновалась бы, а ведь бедняжка совсем недавно оправилась от болезни…

— Ты сляжешь, если будешь продолжать в том же духе, — сказала Памела. — Пойду принесу тебе обед — и чтобы съела все до последнего кусочка, иначе…

— Иначе — что?

Памела подошла поближе к сестре.

— Иначе я скажу Пьеру, что тебе не нравится, как он готовит.

Впервые за последние дни на лице Хейли появилась улыбка.

— Господи, только не это! Нанести подобное оскорбление нашему уважаемому французскому повару? Это для меня добром не кончилось бы.

— Да уж конечно, — кивнула Памела. — Так что ты непременно поешь. Или — «пенъяйте на съеба».

Памела рассмеялась и вышла из комнаты.

Оставшись наедине со своим пациентом, Хейли снова приложила к его лбу прохладное полотенце. Раны уже не угрожали его жизни, но лихорадка была опасной. Хейли всю последнюю неделю мучилась, глядя на раненого; он метался в бреду и громко стонал, а его тело было горячим, точно адское пламя.

Хейли, конечно же, посылала за доктором Уэнтбриджем, но тот, осмотрев больного, покачал головой.

— Вы ничем не сможете ему помочь, мисс Олбрайт, — сказал доктор. — Постарайтесь не беспокоить его и молитесь, чтобы все кончилось побыстрее. Спасти его может только чудо.

И Хейли молилась о чуде. Шесть лет назад на этой же кровати умерла ее мать. Умерла, давая жизнь Келли. И отец умер здесь же. Но она не позволит, чтобы кто-то еще умер в этой комнате. Ухаживая за раненым, Хейли размышляла о том, как изменилась за три года ее жизнь — после того, как умер ее отец. Капитан Трипп Олбрайт умирал долго и мучительно, и Хейли, сидевшая у ложа умирающего, страдала ужасно. Ей было двадцать три года, когда отец покинул их и возложил на нее всю ответственность за младших братьев и сестер. Она была матерью, отцом, сестрой, нянькой, экономкой, и ей никогда не пришло бы голову отказаться от выполнения этих обязанностей. После смерти Триппа Олбрайта к ним переехала его сестра Оливия — чтобы помочь Хейли воспитывать детей. И кроме того, Хейли «унаследовала» отцовскую команду Уинстона, Гримзли и Пьера — троих моряков с разбитыми сердцами, чья любовь к морю умерла вместе с их капитаном. Моряки поклялись: уж если они больше не могут заботиться о капитане Олбрайте, то выполнят свое обещание и будут заботиться о его семье. Старики отказались получать жалованье, причитавшееся им как слугам, — все трое утверждали, что имеют сбережения и могут прожить самостоятельно. Что же касается Хейли, то она, к величайшему своему огорчению, обнаружила, что унаследовала множество отцовских долгов — увы, капитан плохо разбирался в денежных делах. Но о долгах Хейли умолчала — она думала, что сумеет справиться самостоятельно, и не хотела беспокоить близких. Однако оказалось, что «справиться самостоятельно» — дело очень непростое, и Хейли, думая по ночам о долгах, частенько плакала. Ее молодость закончилась, но именно теперь ей очень не хватало родителей. Она осталась хозяйкой дома — хозяйкой без гроша в кармане. И ей было так одиноко… Единственный человек, на которого она, как ей казалось, могла положиться, оставил ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Джереми Попплмор, жених Хейли, разорвал помолвку, не желая обременять себя ее семьей. Он отправился в длительную поездку по Европе — и больше она его не видела. Хейли вспомнила, в какую ярость привел ее поступок Джереми. Ей ужасно хотелось свернуть ему шею Несколько дней она плакала, а потом утерла слезы, расправила плечи и принялась за дело. Хейли очень любила своих близких и прекрасно понимала, что они без нее не проживут. Хейли невольно улыбнулась, вспомнив о том, что ярость пошла ей на пользу. Конечно, ей было нелегко, но через год она все же добилась кое-каких успехов. К несчастью, денег постоянно не хватало, и в конце кондов Хейли поняла, что придется прибегнуть к крайним мерам. Она нашла способ добывать средства к существованию, но ей пришлось заниматься этим промыслом в глубочайшей тайне. Необходимость лгать чрезвычайно ее угнетала, но к несчастью, у нее не было выбора. Человек, нанявший ее, настаивал на полной секретности, и Хейли пришлось подчиниться. Если ей нужно обманывать свою семью, чтобы в желудках у них была пища, а над головой крыша, она будет их обманывать. Когда Памела выйдет замуж, а мальчики и Келли получат надлежащее образование, она перестанет этим заниматься. Но до тех пор она будет молчать. Хейли решительно вскинула голову. «Ты не должна отчаиваться, — напомнила она себе. — Пусть у Олбрайтов мало денег, но они есть друг у друга». Хейли взглянула на больного. Только бы он не умер… Она снова положила на лоб раненого прохладное полотенце. Незнакомец был так беспомощен и бледен… В точности так же выглядел отец перед «уходом», подумала Хейли. И прилив мрачной решимости вытеснил усталость. На этот раз она не потерпит неудачу.