Символ любви - Д'Алессандро Джеки. Страница 34

И никого не увидел. Потом он услышал всхлипывание и опустил глаза вниз. В коридоре стояла Келли, прижимая к груди куклу, и по ее детскому личику текли слезы. Стивена охватили разом облегчение, разочарование и тревога. Присев на корточки, он отвел локон со лба девочки и спросил:

— Что случилось, Келли? Разве ты не должна быть сейчас в кровати?

Она подняла на него глаза, полные слез.

— Мисс Джозефина… — прошептала она дрожащим голоском, — с ней произошло ужасное несчастье.

— Правда? Какое же несчастье?

Келли протянула ему куклу и снова всхлипнула:

— Посмотрите.

Стивен осторожно взял куклу в руки. С мисс Джозефиной воистину произошло несчастье. И очень серьезное. Платье на ней было разорвано, руки оторваны. Ее личико, никогда не отличавшееся чистотой, было все испачкано. И от нее страшно воняло.

— Что с ней случилось? — спросил Стивен.

— Наверное, ее нашла собака, — сказала Келли; подбородок у нее задрожал. — Я проснулась и никак не могла ее отыскать. Потом вспомнила, что оставила ее во внутреннем дворике, пошла за ней туда, а она вон какая. Конечно, собака не хотела сделать ей больно, но, наверное, мисс Джозефина никогда уже не станет прежней.

И Келли горько расплакалась. Стивен смотрел на нее, держа куклу в руках, и чувствовал себя совершенно беспомощным. Он неловко погладил девочку по спине.

— Ну хорошо, может, стоит уложить ее в постель, а утром Памела, или Хейли, или тетушка Оливия починят ее? — предположил он в полной растерянности, не зная, как помочь этой беде.

Келли покачала головой.

— Я не позволю мисс Джозефине лечь в постель в таком состоянии. Она такая жалкая. И как она сможет уснуть, если у нее оторваны руки? — всхлипывала малышка. — Ей ужасно больно! Мы должны ей помочь.

Мы? От одной мысли об этом Стивена охватила паника.

— Почему бы тебе не узнать — возможно, одна из твоих сестер не спит…

Келли подняла на него свои аквамариновые глаза, и слова замерли у него на языке.

— Хейли не любит, когда я ее бужу, и Памела тоже.

— Вздор! Представить не могу, чтобы кто-то из них рассердился.

— Я знаю, они скажут, чтобы я подождала до утра, а я не могу. Не могу — и все тут! — Она посмотрела на него глазами, полными надежды. — Вы нам поможете?

Стивен уставился на малышку.

— Я?

Все, что он знал о куклах, можно было написать на булавочной головке, и еще осталось бы место. «Интересно, — подумал он, — смог ли я скрыть страх, от которого у меня все поджилки трясутся?»

По лицу Келли заструились слезы, и из ее маленькой грудки снова вырвалось душераздирающее рыдание:

— Пожалуйста, мистер Барретсон! Пожалуйста! Стивен сглотнул, подавляя отчаянное желание сбежать. Вид плачущей Келли, ее огромных глаз, полных слез, совершенно выбил его из колеи, и он сдался, признав свое поражение.

— Пожалуйста, Келли, не плачь. — Он провел рукой по волосам. — Наверное, я сумею привести в порядок мисс Джозефину…

— Ой, спасибо, мистер Барретсон! — И, бросившись к нему, Келли обняла его изо всех своих силенок, едва не опрокинув навзничь. Его руки непроизвольно обвились вокруг ребенка. Какая же она маленькая! И доверчивая. И славная. Он втянул в себя ее детский аромат, и улыбка тронула его губы. Она пахла именно так, как и должны, по его представлению, пахнуть дети — солнечным теплом и свежими сливками.

Откинувшись назад, она подняла на него полные слез глаза.

— Вы думаете, мы сможем ее починить? — спросила Келли; голос ее был исполнен надежды.

— Непременно. — Он понятия не имел, как справиться с этим делом, но он сделает все, лишь бы улыбка вернулась на это милое личико. — Давай посмотрим. Отнесем-ка мы ее в твою комнату и немного почистим, а? Я уверен, что ей полегчает, если смыть с нее грязь.

— Ладно.

И Келли вытерла глаза ладошкой. Стивен достал из кармана белый носовой платок. Келли взяла этот кусочек батиста и звучно высморкалась.

— Легче стало? — осведомился он улыбаясь. Она кивнула:

— Да.

— Ну и чудесно.

Келли просунула маленькую ладошку в его руку и повела его через холл в свою спальню. Она сняла с куклы рваное платье и протянула его Стивену, который осторожно опустил платьице в кувшин с водой. Потом взял кусок мыла, как следует намылил, постирал и повесил у огня сушиться.

Затем Стивен осторожно принялся смывать грязь с фарфорового кукольного личика, пока Келли бережно держала мисс Джозефину в своих ручках. Покончив с умыванием, Стивен тщательно вытер куклу полотенцем.

— А что дальше? — спросила Келли, баюкая на руках закутанную в полотенце любимицу. — Платье ее еще не высохло, а ручки оторваны.

— А у нее нет другого платья? — спросил Стивен, совершенно растерявшись.

— Нет. Оно у нее одно-единственное.

— Хм-м… — Стивен провел ладонью по подбородку, пытаясь сообразить, как лучше выйти из положения.

— Может быть, мы пришьем ей ручки? — предложила Келли.

Стивен посмотрел на нее с удивлением.

— Пришьем?

— Да. Наверное, так будет лучше всего.

— А у тебя есть необходимые… э-э… швейные принадлежности? — спросил он, уповая на отрицательный ответ.

— Да.

Она достала все необходимое из маленькой корзиночки, стоявшей рядом с кроватью, и протянула Стивену.

Он посмотрел на нитки и иголку, лежащие у него на ладони. Если бы она положила ему на ладонь тарантула, он бы не так испугался. Ясно, что мисс Джозефине необходимо пришить руки на место, но вот как это сделать?

— Ты умеешь вдевать нитку в иголку? — спросил он.

— Конечно. — Келли подсела ближе к огню, сосредоточилась и вдела нитку в иголку, даже завязала на конце узелок. — Вот, пожалуйста, — сказала она, подходя к Стивену.

Тот сжал пальцами иголку, глядя на болтающуюся нитку так, словно это была змея. Господи, во что это он ввязался?

Но с другой стороны, неужели это так трудно? Он ведь разумный человек. И неужто не сумеет сделать пару стежков? Он быстро оглядел комнату, словно пытаясь убедиться, что никто из людей его круга не прячется в тени, готовясь выследить его и облить презрением за непристойное поведение. Маркиз Гленфилд, пришивающий ручки кукле! Стивен знал, что, даже если у него хватит глупости рассказать об этом кому-нибудь, ему все равно никто не поверит.

— Ну ладно.

И он уселся на пол у огня, скрестив ноги. Келли села рядом, и совместными усилиями им удалось пришить руки к телу мисс Джозефины. Келли придерживала руки, а Стивен сделал несколько неровных, неуклюжих стежков, изо всех сил поджимая губы, ибо он раз за разом колол палец острой иголкой.

— Вы лучше не колите себя так часто, мистер Барретсон, иначе у вас получится татуировка.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Да ведь именно так делают татуировку. Иголками. Я слышала, Уинстон рассказывал об этом Гримзли. Сначала нужно налакаться как следует, потом вас колют иголками, а потом вы идете со своими дружками в веселый дом. — И Келли вопросительно склонила головку. — А что такое «веселый дом»?

Стивен уронил куклу и чуть не поперхнулся.

— Это такое место, куда… э-э… леди и джентльмены ходят… э-э… играть в разные игры.

— Вот здорово! Я тоже люблю играть. А как вы думаете, в Холстеде есть такой дом, куда можно пойти поиграть?

Стивен провел рукой по лицу, с трудом удерживаясь от желания расхохотаться или сбежать немедленно от любопытного ребенка.

— Туда пускают только взрослых, Келли. — При мысли о том, что такие грубые вещи касаются слуха невинного дитяти, все внутри у него переворачивалось.

В глазах ее появилось разочарование.

— Может быть, когда я подрасту?

Он положил руки на ее маленькие плечики, заглянул ей в глаза, отчаянно пытаясь отыскать в своей голове подходящий ответ.

— Хорошие, чистые молодые леди не ходят в веселые дома. Никогда.

Глаза у нее стали точно блюдца.

— Ой! Вы хотите сказать, что это место, куда ходят леди, которые никогда не моются?

— Не моются? Э-э… да.