Космический маразм - Бушов Сергей. Страница 86

- А потом? – спросил Вам Кого.

- Не знаю, - ответила девушка. – Потом я на «Парк Культуры» поехала, книг кое-каких купить. И не доехала до сих пор…

- И что там было шифр изобретать? – не понял Эдуард Валентинович. – Достоверно же известно, что если в древнееврейском тексте читать каждую седьмую букву, получишь зашифрованное послание.

- Ну, если бы я писал книгу, - сказал вдруг я, - я бы уж шифр посложнее выбрал, чем каждая седьмая буква, - и подумал про себя ещё раз, что и правда, надо обо всех наших похождениях написать книгу.

- А у тебя есть что полезного зашифровать? – с издёвкой спросил Конотоп.

- Уж нашёл бы, - надулся я.

- Вот бесполезный путь выбрал для себя человек, - хмыкнул Илья Владимирович. – Главное в жизни что? Строить будущее. Участвовать в социалистическом соревновании, кто построит его быстрее и лучше. А что смысла копаться в этой гнилой Библии, которая и так-то сплошная выдумка, так ещё и неизвестно чья?

- Не соглашусь, - сказал Эдуард Валентинович. – Многое из Библии подтверждается документально.

- Ага, - кивнул Илья Владимирович. – Особенно божественная природа Иисуса Христа. Ну же, докажите мне, что он сын Бога.

- Сын он или не сын, - встряла тут товарищ Крыленко, - а оскорблять святые вещи я не позволю. Я воспитана в христианских традициях воздержания и смирения.

- Оно и видно, - хрюкнул Илья Владимирович.

- Я попрошу не переходить границ приличия, - товарищ Крыленко почесалась под левой грудью и сделала надменное лицо. – Если во мне лишний вес, это не значит, что я не могу быть воздержанной. А то, что я выпиваю иногда лишний литр пива за обедом, так это как раз та небольшая мирская радость, которую иногда не грех себе позволить. Я бы на вашем месте поостереглась упрекать других, у вас и самого, небось, дрова в каждом глазу. Знаете, что бывает с теми, кто против нас? Вот у нас в деревне, к примеру, жил один священник. Дрянь человек, худущий, всё книжки тоже читал. И прошёл как-то по деревне слух, что он разбавляет святую воду обычной водопроводной. А народ у нас там сильно верующий. Так что привязали нашего священника за ноги к дереву, да так и оставили, пока дух не испустил. Милиция приезжала, свидетелей не нашла. Вот это настоящая вера, - она обвела всех грозным взглядом и принялась чесать попу.

- Чушь собачья, - буркнул Илья Владимирович и отвернулся.

Наступила тишина. Я подумал, что как раз подходящий момент вставить слово.

- Э… - сказал я. – Я вот тоже думаю, что в наше время верить как-то глупо. Ведь мы же теперь знаем, как мир устроен. Ну, там, маразматическое пространство и всё такое…

Конотоп повернулся в мою сторону, и я прочитал на его морде непонимание и удивление.

- Володя, да ты, оказывается, просто фантастический идиот. Я не знаю, что появилось раньше - Бог или вера в него, но с точки зрения маразма это и неважно. Ты давно уже должен был понять, что в маразме вероятность чего-то определяется, прежде всего, верой. Если столько людей верит в Бога - значит, его просто не может не быть. Даже если изначально его не было, он всё равно в какой-то форме возникнет. И то, что тысячи людей в монастырях и храмах молятся ему, прося о чем-то хорошем - это, знаешь ли, огромная сила. Может быть, и Земля-то жива сейчас только благодаря этому.

- И он всемогущий? – усомнился я. – Он может остановить маразм? Может, и нам просто помолиться, чтобы маразм закончился?

- Это не помешает, конечно, - усмехнулся в усы Конотоп. - Но боюсь, что в нас недостаточно веры.

- А вот вы знаете, - сказал Константин, - что на самом деле Игги Поп – не настоящий поп? И если Бога нет, то как же лыжники ада?

- А я раньше т-тоже в Бога не верил, - сказал Володя. – Пока мне ангел не явился.

- Вот, начались басни, - проворчал Илья Владимирович. – Какой ещё ангел? Что вы тут выдумываете? Скоро про летающие тарелки заговорите тут.

- У меня была тарелка, - вздохнул Конотоп. – Сломалась.

- Настоящий ангел, - продолжил Володя. – Вот сейчас расскажу. Как-то раз должен был я экзамен сдавать по физике. Но никак выучить не мог, не успевал. И такое отчаяние нахлынуло. Д-дай, думаю, схожу в церковь, поставлю свечку. Вроде людям помогает. И п-пошел. А у ворот церкви вдруг встречает меня человек, синий весь, и за плечами крылья, как у большой птицы. И говорит мне красивым таким голосом, небесным просто, причём в стихах:

«Вы днём, при солнечной погоде,

В сырой и затхлый храм идёте.

Узнать позвольте, в чём резон?

Что вы забыли средь икон?»

Ну, я отвечаю, что свечку иду поставить, чтобы мне повезло на экзамене. На это он говорит:

«К чему посредники в сём деле?

Уж лучше б дали деньги мне.

Вы б оглянуться не успели,

А всё б исполнилось вполне.

Ведь все иконы, храмы, свечи –

Всего лишь символы, не Бог.

Могу легко я обеспечить

Чтоб он с экзаменом помог».

Ну, и что-то ещё, я не помню. Я отдал ему все деньги и мобильник, и – не поверите – на следующий день мне достался единственный билет, который я хорошо знал.

- Что за кощунство! – воскликнула товарищ Крыленко. – Вы что же, считаете, что это был ангел? Да это просто какой-то ряженый гопник с крылышками, который вас обманул.

- Н-нет, - мотнул головой Володя. – Это точно был ангел. Взяв деньги, он взмахнул крыльями и улетел.

- Как вам, Володя, - возмутился Илья Владимирович, - не стыдно нести такую антинаучную чушь?! Позорите свою фамилию! В вашу честь назвали и Ульяну Громову, и Тиля Уленшпигеля, а вы… Вы хоть что-нибудь из своего тёзки читали? Вот, к примеру, хоть «Материализм и эмпириокритицизм»? Там он превосходно разносит в пух и прах всех критиков материализма.

- Между прочим, согласен, - кивнул Конотоп. – Пусть я и не люблю его безапелляционный стиль, но по существу там многое верно написано. Единственное упущение, на мой взгляд – слишком упрощённый взгляд на саму материю, а так вполне…

- Что вы имеете в виду? – спросил Илья Владимирович.

- Да там слишком много внимания уделяется препирательствам между теми, кто считает, что материя первична, и теми, кто считает, что первично сознание. Хотя это абсолютно неважно, потому что материя и сознание – по сути, одно и то же.

- Вы что же, хотите сказать, что не может существовать ничего материального, пока в мире нет ни одного человека? – с подозрением в голосе вопросил Илья Владимирович.

- Совсем нет. Если есть хоть что-то материальное, то у него и сознание – в вашем смысле – уже есть.

- Чудовищный бред! – Илья Владимирович покачал головой, и брови его недовольно нависли над глазами.

- Да я не буду спорить, - махнул лапой Конотоп. – Доказательства теперь просто вокруг летают…

- А мне вот друган один рассказывал, - вдруг заговорил Антипов, глядя прямо в костёр, - что когда-то давно был большой дождь, всё затопило. И будто столько воды было, что совсем не осталось сухого места. И пришлось людям построить большую лодку. И насажали в неё людей и зверей – семь пар чистых и семь пар нечистых, всего шестнадцать.

- Почему же шестнадцать? – не понял Эдуард Валентинович.

- Так там ещё блатных человек десять пролезло, - объяснил Антипов. – И будто поплыли они искать сухое место, а к ним прилетел какой-то ангел, что ли, и сказал «Плодитесь и размножайтесь». И так они размножились на этой лодке, что лодка не выдержала, развалилась, и все утонули.

- Что вы несёте?! - заорала товарищ Крыленко. – Если все утонули, от кого же род человеческий пошёл?

- Так от других людей пошёл. Которые не утонули. Не по всей же Земле потоп, и воды-то столько не наберётся.

- Тьфу! – только и сказала Крыленко. – Ересь и чушь!

- Ничего не чушь, - сказал Антипов. – Вот Бог создал человека по своему образу и подобию, поэтому все мы всемогущие, только чуть-чуть. Как же мы можем после этого все вместе взять и утонуть? Если же всех людей сложить, которых много, получится один большой человек, который и есть Бог, потому что Бог один.