Одна из тридцати пяти - Романова Елена Алексеевна. Страница 43

— Я ничего не знаю.

Он шумно вздохнул, отпустил мою руку.

— Хорошо.

— Думаете, Генриетта что-то задумала?

— Она всегда что-то затевает, милая. И я наверняка знаю это, вот только не пойму что именно ей нужно, — он задумчиво закусил губу. — Может быть, она хочет выманить меня из Луартана?

— Для чего?

— Знать бы для чего, — снова подозрительный взгляд ожег меня.

— Куда вы поедете?

— Хочу организовать достойную встречу Генриетте. Она в нескольких лье отсюда, тащится со стенобитными в мою сторону, и это меня нервирует.

Рядом с ним я чувствовала себя изменницей. Казалось бы, стоит просто рассказать всю правду, и Райт что-нибудь придумает, но, буду честна, ему нет дела до моего отца. Райт не станет спасать предателя, даже если я буду умолять.

— Вы ведь можете никуда не ехать, — слабая надежда этих слов была уничтожена ответом мужчины.

— Почему нет? Ты ведь ничего не скрываешь от меня, Джина, поэтому мне нечего боятся. Все складывается таким образом, что я разобью королеву уже сегодня.

— Хорошая новость, — тихо, безжизненно произнесла я. — Когда вы вернетесь?

— Вечером.

Не знаю, куда деть глаза. Кажется, сейчас эмоции возьмут верх, и я попросту расплачусь.

— Поцелуй меня, пожалуйста. Райт…

Просить дважды не нужно. Мужчина резко наклоняется, впиваясь мне в губы, и я цепляюсь за его одежду, слыша, как возмущенно всхлипывает мистрис Клер. Неважно, я хочу последний раз перед побегом ощутить страсть этого человека, такого желанного, любимого.

— Джина, — хрипло произносит он, беря в ладони мое лицо, — моя милая, моя маленькая девочка…

Его нежность, как драгоценность, как дар. Я ласкаю его руки, касаясь белесых шрамов на его пальцах.

— Райт, — жарко шепчу его имя, — пожалуйста…

Мы целуемся долго, даже не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Райт поднимается, увлекая меня за собой.

— Я должен идти, — шепчет он, — это ненадолго, моя родная. Я вернусь, и мы продолжим.

— Будь осторожен…

Он убирает мои руки от своего лица, усилием воли заводит их мне за спину, коротко целует меня в лоб.

— Ну все, девочка… — какое-то время мы стоим, не в силах расстаться. Райт все еще держит мои руки, тихо смеется. — Это сложнее, чем я думал.

Последний поцелуй… и мужчина резко отпускает и уходит, не оборачиваясь.

Как же хочу броситься за ним, утонуть в его объятиях. Но вместо этого, стискиваю зубы, слыша оскорбленную речь мистрис Клер:

— Какое бесстыдство, леди Джина. Благородные девицы не ведут себя подобным образом.

На этом мой завтрак был окончен, и потянулись бесконечные часы ожидания.

Дождь полил стеной. Нет-нет, и раз — ничего не видно.

Кони нетерпеливо ржали. Генриетта стояла у распахнутого шатра, ощущая, как по лицу бьют крупные капли. Воздух близ Лауртана был напрочь лишен мягкости, он был вольный, колючий, холодный.

— Ваше величество! — крикнул лорд Шарез, спрыгивая с лошади.

Он только прибыл, сбросил шлем, решительно пошел к королеве. Его новый доспех, о который барабанил ливень, ничуть не поцарапался. Генриетта усмехнулась.

— Все кончено! — прозвучали слова Шареза. — Пора уходить! Все провалилось, нас смяло его войско! Через несколько минут они будут здесь!

Генриетта неспешно накинула капюшон, повернулась к одному из своих советников, игнорируя Шареза.

— Все идет по плану, пора сворачивать лагерь. Лорд де Хог привезет эту дрянь, вы должны обеспечить им отступление, если Райт решит преследовать.

Удивление так выразительно отпечаталось на лице Шареза, что королева бросила:

— Неужели вы, лорд, считали, что я настолько глупа, чтобы выставлять четыре сотни против его войска?

— Но… это же была верная смерть. Вы отправили нас… меня… на верную смерть.

— Мой милый друг, вы же один из первых рвались отдать за меня жизнь.

— Но?!

Королева пошла к лошади. Услужливый оруженосец подставил руки, помогая коронованной особе влезть в седло.

— Если хотите, чтобы от вас был прок, — безразлично сказала она растерянному лорду, — покончите с собой! — пришпорив лошадь, женщина помчалась прочь.

Шарез удивленно изломил бровь, размазывая по лицу капли дождя и думая, что чертовски просчитался. Ему ничего не оставалось, как позорно дезертировать в свой родовой замок вторично.

Королева же не думала ни о чем, кроме яростного желания поглядеть в глаза той, которая была так важна для казалось бы бесчувственного человека. Войско Берингера, конечно же, уничтожило людей Шареза. Но отряд лорда де Хога, возглавляемый ее сыном, уже направляется к Лауртану по северным равнинам, чтобы забрать девчонку, пока хозяина нет дома. И, наконец, Генриетта сможет убедиться, чего стоит страсть Райта.

Почти три часа скачки под дождем окончились пристанищем в доме какого-то графа, о существовании которого королева не знала в помине. Впрочем, не будет же она знать в лицо всех своих поданных. Не снимая кожаной военной куртки, и плаща с золотой бахромой, королева села за стол в кабинете хозяина. Здесь она будет ждать сына, чтобы, наконец, увидеть доказательство победы над Райтом — его жалкую потаскуху.

Прошло не больше двух часов, как на улице послышались крики и ржание лошадей. Королева не шелохнулась, лишь сжала кулаки, глядя на дверь. Неизвестность терзала.

По лестнице забарабанили торопливые шаги, и через секунду дверь распахнулась.

— Мама! — принц, облаченный в доспехи, отстегнул меч, бросил его на пол, а сам подошел к столу: — Я привез ее.

В расширившихся глазах женщины промелькнуло удовлетворение. Она прикрыла веки, с облегчением переводя дыхание.

— Все получилось, — произнесла сквозь улыбку, — теперь, мой дорогой, трон твой.

Королева откинулась на спинку стула, чувствуя, как ее сознание заполняет ошеломляющая радость. Но уже через мгновение она поднялась и лукаво взглянула на сына:

— Я хочу ее увидеть.

На губах Эдмунда тоже возникла улыбка — торжествующая, безумная.

Они оба глянули на вход, где уже толпились лорды, один из которых подтолкнул вперед тонкую фигурку, закутанную в плащ.

— Добро пожаловать, леди Джина, — проворковала королева, снова опускаясь на стул. — Вы поступили очень мудро, приехав сюда, — ее длинные худые пальцы принялись постукивать по столешнице.

Эдмунд облокотился о краешек стола, стаскивая рукавицы и с железным лязгом отбрасывая в сторону.

— Подойди ближе, Джина, — милостиво приказала королева, — и преклони колени, здесь твой король.

Фигура в плаще осталась неподвижна, и на губах Генриетты показался недовольный оскал.

— На колени, мерзавка!

Эдмунд неприязненно наморщился, показывая де Хогу жестом, чтобы девчонку поставили на колени.

Когда двое воинов принудили девушку пасть к полу, сдернули с ее головы капюшон, Эдмунд рассмеялся. Весь этот спектакль приводил его в дикий восторг.

— Она сейчас невероятно хороша, — заметил он, — ей идет это выражение страха на лице.

— Дорогой мой, — разглядывая девушку, изрекла королева: — Будь повежливее с этой дамой, она нам еще пригодится. Правда, Джина?

Эдмунд снова засмеялся, прижимая к губам кулак.

— Она моя, мама, верно?

— Не торопись, дорогой. Сможешь забрать ее в любое время, но после того, как Райт согласится на наши условия. А сейчас нам нужно серьезно с ней поговорить. Она ведь должна нам помочь, если хочет видеть отца живым.

В глазах пленницы блеснули эмоции, и королева расслабленно закончила:

— Ты ведь хочешь, чтобы он жил?

— Хочу…

— Отлично, тогда ты должна сделать для нас кое-что важное, Джина…

Тяжелые ворота, унизанные стрелами, с грохотом опустились.

Вороной конь регента, выбивая шаг о деревянное полотно, резво проскакал в крепость. Повсюду послышались крики: «Лорд-протектор прибыл!» Зажглись факелы, во внутренний двор устремились воины.

Поморщившись, Райт соскочил с коня.