Белый не начинает, но должен выиграть (СИ) - Переяславцев Алексей. Страница 54

— А какая магическая специализация у твоего десятка? Огонь?

Отец очень не сразу сообразил, что я имел в виду:

— Ты что, подумал, что у нас всех одна и та же специализация?

— Ну да, так же сражаться легче. Есть выгодные тактические варианты.

— Ты что, Стурр, такого никто не делает. Подбирать десяток с одной специализацией? Никогда этого не было. В том и состоит умение десятника: использовать как можно лучше то, что у него имеется.

А вот эта информация в высшей степени занятна.

Между тем отец продолжал:

— Ну вот представь себе: в полусотне двадцать огневиков, да по пятнадцати водников и воздушников. Четыре десятка можно укомплектовать так, как ты подумал. А остальных куда деть? Заметь, это я еще не знаю, какая специализация у десятников. Если так, как ты предлагаешь, действовать, то и у десятника должна быть точно такая, как у воинов… То есть разрушать десятки ради того, чтоб создать другие, да еще и с неизвестной эффективностью? Нет, на такое никто не пойдет.

Как по мне: мутновато выглядит такое желание сохранить менее эффективную структуру подразделений. Конечно, тому могут быть чисто бюрократические основания. Однако в голове упорно долбится мысль, что не только армейский консерватизм тому причиной. Может быть, и не столько.

Глава 26. Армейская энтропия и кристаллы

Да здравствует крепкий и здоровый сон! Именно после него пришла, робко озираясь, здравая мысль. Заключалась она в том, что информации явно не хватает. И пенять надо на себя: мало расспросил отца. Надо лишь выбрать подходящий момент, однако сию минуту он для этого совершенно не подходит… Родители явно хотят больше быть друг с другом; мама чуть ли не мурлычет. Ладно, отложим. А что еще за проблемы первой необходимости?

Нужны кристаллы для магии жизни и разума. А какие здесь вообще могут быть? Изумруд и аквамарин — первое, что приходит в голову. Между прочим, числятся кристаллами первого класса. Встречаются в пегматитах. Один выход этой породы неподалеку я знаю. Могут быть еще, но глубинное исследование мне пока не под силу: нужны надлежащие кристаллы для магии земли. Спессартины, например; они не редкость. Правда, среди них трудно найти материал без трещинок, но от них можно избавиться. А где они встречаются? Да в тех же кристаллических сланцах. Значит, после школы в поход за кристаллами к скале «Гребенка».

Уже на подходе к цели в голове случилось небольшое просветление. А зачем, в самом деле, мне трудиться: обрушивать большой кусок сланца, да еще откалывать от него пластину? Не проще ли попробовать поймать магией земли сигналы от граната — ведь его повышенная плотность дает сильное искажение потоков? Не такой уж большой расход энергии. И я начал пробовать.

Первая же проба дала, по моему мнению, ошеломляющий успех: не менее трех сигналов. Но этот розовый оптимизм был мною же бит и загнан под диван: где гарантия, что среди этих трех (несомненных!) гранатов сыщется, во — первых, материал с пристойным качеством, во — вторых, именно спессартин, а не альмандин? А что делать?

Правильный ответ был столь же нуден, как и предстоящая работа. Терпеливо проверять все сланцевые выступы, отмечать особо перспективные, а уж потом ломать и разбивать.

На поверку оказалось, что работа эта не только нудная, но и выматывающая. Ситуацию следовало предвидеть: ведь много позднее маги земли не станут таким образом добывать кристаллы. Должны быть на то причины. Возможно, производительность труда мага при этом настолько мала, что возведение дамб и насыпей оказывается куда более прибыльным занятием. Как бы то ни было, я не окучил и трети скалы, когда истощение подступило вплотную, поглядывая недобрым взором. Пришлось тащиться в родную пещеру, попутно обдумывая разговор с отцом.

Вопрос я поставил по — военному прямолинейно:

— Пап, как ты стал десятником?

Выявилась интересная картина. После выпуска из школы класс был разбит на пятерки. В каждую входили разные по успеваемости и по магической силе ученики (бывшие). И пятерку отправляли на обучение в учебный полк. Салабонов присоединяли к опытным пятеркам. Обучение длилось (по моим понятиям) не так уж долго: три месяца. Причиной была хорошая военная подготовка в школе. Из пятерки выявлялись кандидаты в сержанты. Случалось, что таковых вовсе не находили. Критериями для отбора служили школьные оценки, оценки, полученные на экзаменах и склад характера. Отобранные кандидаты, в свою очередь, заканчивали «курсы десятников», и это тоже занимало три месяца. Потом свежеиспеченный унтер получал под себя десяток, но не из своей школы. Вот этот порядок я мысленно одобрил. И уж дальше сержант сам начинал тренировки со своей пятеркой, и на это требовалось еще три месяца. При этом за все тактические наработки под состав десятка отвечал исключительно десятник.

— Полусотник был обыкновенным. Он, правда, ничем не мешал, но и не особо помогал. А вот сотник — тот да, давал отличные советы. Ему я очень благодарен. Но и я сам, — тут папа плотоядно ухмыльнулся, — гонял ребят без пощады. И результат, пожалуйста: три задания, выполненные на «похвально», да еще одно «весьма похвально», и только мой десяток обошелся в ту войну без потерь. Вообще без потерь.

— Ты хочешь сказать, что полусотник и сотник в учебном полку были не теми, вместе с которыми ты воевал?

— Конечно, не теми.

Отцовский голос приобрел философическое звучание:

— Учеба и война, сын, совсем не одно и то же…

Выходит, в этот раз моя паранойя гавкала на пустое место. Брысь под лавку, визгливое создание! Верно ведь говорят: не надо искать злодейские замыслы и тонкие стратагемы там, где достаточно простого армейского бардака. Энтропии то есть. Случайный подбор, значит?

Паранойя уже из?под лавки продолжала с нудными интонациями облаивать степень случайности. Подбором фактов она не утруждалась — тем более, что отец сам был уверен в стохастичности выбора. В отличие от меня.

Да, выбор КАЖЕТСЯ случайным; мало того: для большинства пятерок он и есть случайный, но что?то не верю в полностью случайную подборку кадров для хлебных должностей. Вот ведь выверт языка: «хлебная должность» — для драконов это выражение надо понимать буквально.

— Пап, а как выучились вы, так твой десяток за тобой и сохранился до войны?

— Конечно. Все восемь лет.

Драконья память — силища, что и говорить. Резервисты, которые годами остаются в боевой форме и все помнят: мечта главнокомандующего. Отсюда вывод: надо становиться десятником еще в учебном подразделении и никоим образом не рассчитывать на продвижение в сержантский состав во время боевых действий, что бы там папа не говорил относительно возможного повышения помощника в чине.

Всю информацию за один вечер, понятно, не вытянуть, но хоть что?то можно. Попробуем:

— Пап, так какие все же заклинания используют людские маги против драконов?

Как я ни старался, не смог уловить в отцовских глазах классический вопрос «Зачем тебе?»

— Водные и ледяные, для начала. Но больше ледяные, они эффективнее на дальних дистанциях. Также «Красные шары»…

Все это я знал.

— …еще «Воздушные кулаки». Для нарушения маневра. Из других заклинаний воздуха: «Вихри»; тоже хороши для сбивания с курса. Слышал о водно — воздушном вихре…

Тут и думать нечего: «Вихрь Шантура» или его аналог.

— … но сам не встречался. Заклинания огня против драконов не применяют: не применяют: чешуя от них защищает вполне неплохо. Еще «Молния», точно. Ну, и ее разновидности.

— Какие ты имеешь в виду? «Пучок молний»?

— Не только. Своими глазами видел однажды «Шаровую молнию». Тогда погиб десятник из нашей сотни…

Вот что стоит запомнить. Я знал, что это заклинание весьма мощное, но затратное.

— …а еще самое страшное: «серые ястребы»…

Магия смерти, почти наверняка. Обязательно проверить:

— Стоп. О них подробнее.

В этот момент показалось, что отец смотрит сквозь меня.