Асы шпионажа - Даллес Аллен. Страница 32

С другой стороны, работа контрразведки заключается в скрупулезном расследовании различных мелочей, проверке сотрудников важнейших объектов, прослушивании радиопереговоров и пеленгации подозрительных радиопередатчиков. Контрразведка должна быть постоянно бдительной и предугадывать, куда противник будет стараться внедрить свою агентуру. В странах с диктаторским режимом, в частности в коммунистическом лагере, к этим вопросам подключена вся полиция. Каждый иностранец рассматривается как подозрительное лицо. Во всех гостиницах имеются доверенные лица, и обычные граждане, разумеется, не знают, кто из их соседей или коллег может быть осведомителем органов безопасности.

Принцип этот практикуется и в странах так называемого свободного мира, но вместе с тем используется и метод охоты на кроликов: вместо того чтобы бегать за ними, устраиваются засады в тех местах, где они могут появиться.

Во время моей работы в Швейцарии в период Второй мировой войны – с 1942-го по 1945 год – мне приходилось наблюдать за работой тамошней контрразведки и службы безопасности. Могу с восхищением отметить ее эффективность и продуманность, стремление не допускать перегибов и не нарушать прав граждан. Весьма остроумно местные органы выходили порой на людей, перешедших нелегально границу без соответствующих документов или визы.

Я видел, например, что пограничники, ведавшие паспортным контролем, при посадке на поезда, шедшие в глубь страны, обращали особое внимание на обувь пассажиров. Не сразу, но я понял, в чем тут соль. Оказалось, что швейцарцы придают большое значение своей внешности и очень редко появляются на людях в неопрятной, а тем более грязной одежде. Если среди пассажиров оказывался человек в грязной обуви, это свидетельствовало о том, что он, скорее всего, нелегально перешел границу пешком и не имел времени почистить ботинки. Его-то и принимались проверять особо тщательно. В большинстве случаев документы у них были не в порядке или же они вообще отсутствовали, поэтому-то они и стремились как можно быстрее покинуть зону строгого контроля в надежде, что смогут затеряться и через некоторое время обзавестись необходимыми документами.

Или другой пример – арест одного из моих агентов, который нелегально перешел границу со стороны Италии и оказался в англоговорящей части страны. Он ходил по перрону взад и вперед, ожидая своего поезда, когда к нему подошел какой-то мужчина с сигаретой во рту и попросил прикурить. Агент с готовностью достал из кармана коробок спичек итальянского производства, которых в Швейцарии практически не было. Дружески улыбавшийся незнакомец прикурил, а затем негромко попросил предъявить документы, показав свое служебное удостоверение сотрудника полиции безопасности. По глупости у агента с собой не было даже паспорта. Дело в том, что я намеревался направить его из Швейцарии в другую страну. Но спички сорвали мои планы. Ему пришлось провести несколько недель в швейцарской тюрьме, откуда мне затем удалось с большими трудностями его освободить.

Александр Гамильтон

ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА

Этот рассказ о предательстве Бенедикта Арнольда 53 и аресте и казни британского майора Джона Андрэ 54, которого задержали во время его поездки к Арнольду в Вест-Пойнт в 1780 году. Рассказывает современник, бывший не только свидетелем, но и непосредственным участником излагаемых событий. Александр Гамильтон входил в состав штаба Вашингтона, но тем не менее ничего не знал о шпионских затеях генерала. Джон Лоуренс, которому он написал это послание, был одно время адъютантом Вашингтона.

Кори Форд в своем рассказе «Ценнейший шпион Джорджа Вашингтона» описывает Андрэ как денди, эстета и джентльмена, который никак не годился для секретной поездки, будучи даже переодетым и имея фальшивые документы. Когда он попал в трудное положение, то попытался выкрутиться, заявив, что является британским офицером, но это только усугубило его судьбу.

С этой аферой связана тайна, так до сих пор и не раскрытая. Начальник разведки Вашингтона Талмедж, по-видимому, был своевременно предупрежден о намечавшейся поездке Андрэ к Арнольду. Кори Форд предполагает, что о своей секретной миссии он сам сообщил даме, проходившей под номером 355.

Дорогой мой Лоуренс, со времени моего возвращения из Хартфорта я находился в таком угнетенном состоянии, что не мог написать тебе раньше. Меня потрясло предательство Арнольда, имевшее трагические последствия. Чувства мои никогда ранее не подвергались столь жестокой проверке. Думаю, что еще до получения моего письма ты узнаешь основные факты, однако некоторые подробности случившегося, ставшие мне известными в связи с моим служебным положением, наверняка представят для тебя интерес.

Целый ряд признаков свидетельствует о том, что Арнольд планировал свое дело уже давно. Судя по всему, акция началась в последних числах июня. В письме полковнику Робинсону он намекнул, что из-за неблагодарности страны по отношению к нему и целого ряда других причин его мировоззрение значительно изменилось, что он хотел бы дать знать королю о своем раскаянии и намеревается начать переписку с сэром Генри Клинтоном.

В это же время он предпринял поездку в Коннектикут. На обратном пути он напросился на должность коменданта Вест-Пойнта, обосновав свою просьбу тем, что из-за ранения не может столь же активно, как прежде, осуществлять полевую службу. Генерал Вашингтон посчитал, что не имеет права отказать в просьбе заслуженному офицеру, не раз доказавшему свою храбрость. В начале августа противник высадил значительные силы в район Род-Айленда, поэтому задача нашей армии заключалась в том, чтобы не допустить его удара в сторону Нью-Йорка. Генерал предложил Арнольду возглавить войска правого фланга, но тот под известным предлогом от этого назначения отказался, правда, не без смущения. Вне всякого сомнения, он мог бы в течение некоторого времени выполнять эти обязанности, но, видимо, решил не отходить от своего плана, опасаясь, что может сложиться ситуация, которая не позволит ему его осуществить. При этом он старался делать все возможное, чтобы ни у кого не возникла мысль о возможном предательстве.

Начавшаяся переписка с сэром Генри Клинтоном, которую Арнольд осуществлял через своего адъютанта майора Андрэ, велась с выдуманными подписями и вроде бы касалась деловых отношений. В одном из писем Арнольда, недавно попавшем в наши руки, он предлагал встретиться, чтобы обговорить «характер партнерства и возникающий риск». В письме в закодированном виде сообщалось о намечающемся усилении гарнизона – как «о расширении торговых путей». В другом письме предлагалось, чтобы Андрэ встретился с ним на линии фронта под видом некоего мистера Джона Андерсона. По каким-то причинам встреча эта не состоялась.

20-го числа прошлого месяца Робинсон с Андрэ предприняли плавание вверх по реке на канонерке. Робинсон переслал при этом Арнольду флаг и два письма, в одно из которых была вложена записка к генералу Путнему с просьбой о встрече для разговора по личному вопросу. Обращение к генералу Путнему служило своеобразным прикрытием на тот случай, если бы писанина попала в третьи руки.

В тот день Вашингтон по пути в Хартфорт как раз пересек реку. Опасаясь, что Вашингтону могло что-то стать известно о флаге, Арнольд решил в целях безопасности передать ему письма и попросить совета, каким образом лучше исполнить изложенную просьбу. Не имея ни малейшего представления о закулисных делах, генерал посоветовал ответить Робинсону, чтобы тот обратился к гражданским властям, так как его личный вопрос, скорее всего, носил гражданский характер. Этот мудрый совет нарушил план заговорщиков, но в то же время положил начало событиям, которые привели к измене Арнольда.

Арнольд в ночь на 22-е отправил некоего Смита на баркасе с заданием привезти Андрэ, по документам – Андерсона. Прибыв, Андрэ вместе со Смитом отправился в его дом, не замеченный нашими полевыми дозорами. Вместе с Арнольдом они провели там остаток ночи и весь следующий день за разговорами. На следующее утро дежурный офицер, заметив стоявший у берега баркас, навел на него несколько орудий и приказал убираться. Вследствие этого, а возможно, и из-за возникшего подозрения, лодочники отказались вновь брать пассажира на борт баркаса. Арнольд, впав в бешенство, предложил Андрэ переодеться и попытаться уйти другим путем. Андрэ, оказавшийся в тылу наших войск, вначале не соглашался на опасное путешествие. Когда же Арнольд объяснил ему, что вернуться на баркасе он не может, Андрэ с большой неохотой согласился на переодевание. Смит достал все необходимое и повел его под вечер мимо Кингс-Ферри в Кромпонд, где они переночевали, чтобы не вызывать подозрений. На следующее утро они вместе добрались до моста Пайн-Бридж. Дальше Андрэ отправился один. Уже около Территауна трое солдат милиции, выскочив из кустов, приказали ему остановиться. Сидя на лошади и растерявшись, Андрэ, вместо того чтобы предъявить паспорт, по которому мог бы беспрепятственно ехать дальше, стал спрашивать солдат, к какой партии они принадлежат. Когда они ответили, что состоят в партии простолюдинов, он назвался британским офицером, едущим по срочному делу. Этого было достаточно, чтобы его задержать. Не помог и предъявленный с опозданием паспорт. Андрэ был доставлен в ближайшую тюрьму, где при тщательном осмотре в его носках нашли важные бумаги, которые ему передал Арнольд. Среди них находился и план укреплений Вест-Пойнта, заключение инженера о готовности и оборонительных возможностях крепости, данные о численности гарнизона, его вооружении и запасах, а также стенограмма заседания военного совета, который Вашингтон проводил за неделю до этого. Не теряя времени, Андрэ доставили в штаб-квартиру армии, где передали в руки специальной комиссии.