Немой крик - Марсонс Анжела. Страница 33

– Так что же у нас есть, док? Только конкретно, – казалось, что его раздражение не произвело на инспектора никакого впечатления.

– По моей просвещенной оценке, у нас на руках скелет подростка не старше пятнадцати лет.

– А просвещенная оценка – это научный термин для простого человеческого слова «догадка»?

– Нет, – покачал головой мужчина, – под этими словами я готов присягнуть в суде. А вот по моей догадке, скелет принадлежит девочке-подростку.

– Но вчера же вы говорили… – Ким была сбита с толку.

– У этой догадки нет никакой научной основы.

– Это все из-за бусин?

Бэйт отрицательно покачал головой.

– Вчера вечером Черис принесла мне вот это. – Он поднял пластиковый пакет, в котором лежал обрывок материи. Стоун пригляделась попристальнее. На материи был виден какой-то рисунок.

– Это часть носка, – сказал Дэниел. – Шерсть разлагается гораздо медленнее любой другой ткани.

– И все-таки я не…

– Под микроскопом я смог рассмотреть изображение розовой бабочки.

– Достаточно, – сказала Ким и, повернувшись, вышла из помещения.

Глава 34

Девочка не понравилась мне с самого начала. В ней было что-то вызывающее жалость, что-то душераздирающее. И она была уродлива.

Все, во что ее одели, было мало ей на целый размер. Пальцы ног выпирали из носков ботинок, холщовая юбка слишком высоко обнажала бедра. А ее торс выглядел слишком маленьким, по сравнению с конечностями, которые торчали из него.

Я совсем не ожидал, что она доставит мне какие-то проблемы. Она была такой серой мышью, что я едва запомнил ее имя.

Девочка была не первой и не последней, но осознание того, что у меня есть возможность прекратить ее мучения, доставляла мне удовольствие. Ее никто никогда не любил в прошлом и не полюбит в будущем. Рок был достаточно жесток к той, кто был рожден от пятнадцатилетней матери в округе Холлитри. Через пять лет, родив второго ребенка, ее мать исчезла.

Родительский отказ последовал через шесть лет, когда ее отец оставил девочку в Крествуде с одним мешком ее мирских причиндалов. Он сразу дал понять, что никаких надежд на посещения по выходным и, тем более, на возвращение в лоно семьи у нее нет.

Когда ее отец от нее отказывался, девочка стояла возле стола – она была уже достаточно взрослой, чтобы все понимать.

Отец не обнял, не приголубил и не поцеловал ее на прощание, но в последний момент остановился и посмотрел на нее долгим, жестким взглядом.

Мелькнула ли у нее в тот момент надежда на какое-то сожаление с его стороны, на какое-то объяснение, на оправдание, которое было бы ей понятно? Надеялась ли она услышать обещание вернуться, пусть даже и фальшивое?

Отец вернулся и отвел ее в сторону.

– Послушай, детка, запомни одно – налегай на учебники, потому что мужика ты себе никогда не найдешь. – С этими словами он исчез навсегда.

Она бродила среди ровесников, как тень: всегда готовая услужить, отчаянно мечтающая о любви или хотя бы о каком-нибудь ее подобии.

Девочка смутно представляла себе, что такое настоящая привязанность, поэтому за внимание, которым одаривали ее товарки, она готова была платить умилительной благодарностью и вечной преданностью, которые проявлялись в постоянных подношениях еды и денег – то есть всего того, о чем ее просили две самые закадычные ее подружки. Она бегала за ними, как щенок-дворняжка, и они милостиво позволяли ей делать это.

Смешно, что самая незаметная из всех девочек, которые когда-либо ходили по земле, сейчас обретала некоторую значительность. Она всем была известна, как записная сплетница, а мне нужна была свежая информация.

– Я кое-шта знаю о Трейси, – сказала она мне однажды вечером.

– И я тоже знаю кое-что о ней, – ответил я.

Мы договорились встретиться после того, как все улягутся спать. Я сказал ей, что это будет нашим секретом и что у меня есть для нее сюрприз. Зайчики около озера. Это всегда работало, как часы.

В половине второго ночи я увидел, как открылась задняя дверь. Луч света упал из дверного проема на неуклюжую фигуру, и она превратилась в какой-то мультяшный персонаж.

Девочка на цыпочках направилась в мою сторону. Я улыбнулся сам себе.

С нею все будет просто. В ее желании оказаться в центре внимания было что-то тошнотворное.

– Я хочу рассказать тебе кое-что, – прошептала она.

– Я тебя слушаю, – ответил я, с удовольствием включаясь в ее игру.

– Я не думаю, шта Трейси убежала.

– Правда? – переспросил я, притворяясь удивленным. В этом не было ничего нового. Девочка рассказывала всем, кто не успевал вовремя убраться с ее пути, что она не думает, что Трейси убежала.

На ее тупом, грубом лице были написаны старательность и готовность высказаться.

– Понимаешь, она не тот человек, а кроме того, она оставила свой «Айпод». Я нашла его у нее в кровати.

Этого я от нее совсем не ожидал, но какого черта? Как же я упустил это из вида? Он же всегда болтался в ухе у той глупой коровы! Явно украденный, он был ее гордостью.

– И что же ты с ним сделала? – спросил я.

– Спрятала в шкафу, чтобы никто не увидел.

– И никому об этом не рассказала?

Девочка покачала головой.

– Никому это неинтересно. Как будто ее никогда не было.

Ну конечно. Это было именно то, чего я добивался.

Но вдруг появился этот чертов «Айпод»…

– Ты очень умная девочка, – улыбнулся я.

Даже в темноте я увидел, как она покраснела от удовольствия и улыбнулась, счастливая от того, что может помочь, угодить, что имеет какое-то значение.

– И вот еще чего: она не могла сбежать, потому шта была…

– Ш-ш-ш, – произнес я, поднеся палец к губам. Я близко наклонился к ней – ее друг и соучастник. – Ты права, Трейси не убежала, и я знаю, где она. – Я протянул девочке руку. – Хочешь ее увидеть?

Она взяла мою руку и кивнула.

Я повел ее по траве в дальний угол участка – в самую темную его часть, которая была расположена дальше всего от здания и скрыта деревьями. Девчонка шла с правой стороны от меня.

Споткнувшись о вырытую в земле яму, она стала заваливаться назад. Я не стал ее поддерживать.

На мгновение на ее лице появилось недоумение, и она вытянула руку, пытаясь защититься от меня, когда увидела, что я тоже спрыгнул в яму.

Я шарил рукой в поисках лопаты, но она сдвинула ее в сторону при падении.

Пока я искал лопату, девочка умудрилась встать, но мне она нужна была лежащей на земле. Схватив ее за волосы, я дернул ее голову назад. Ее лицо оказалось на расстоянии нескольких дюймов от моего.

Дышала она лихорадочно и тяжело. Я поднял лопату и направил ее кончик в подъем на ее ноге. Вскрикнув всего один раз, она упала на землю и схватилась за раненую ногу. От боли у нее закатились глаза, и она на какое-то мгновение потеряла сознание. Я снял носок с ее другой ноги и засунул его ей глубоко в рот.

После этого я уложил ее вдоль могилы и, сделав шаг в сторону, опять резко опустил лопату. Она скользнула по ее шее. Боль заставила девочку прийти в себя. Она попыталась закричать, но носок был отличным кляпом.

Ее глаза, сумасшедшие от страха, шарили вокруг. Я поднял лопату еще выше и опять опустил ее на извивающееся в могиле тело. На этот раз получилось лучше – я услышал звук лопаты, разрубающей плоть.

Девочка оказалась настоящим борцом. Она не прекратила извиваться. Я ударил ее и перевернул на спину.

Я постарался сконцентрироваться. Все дело было в точности прицела. И опять я поднял лопату и опустил ее на горло девочки. Ее глаза потускнели, но нижняя часть тела продолжала дергаться.