Ангел с железными крыльями (СИ) - Тюрин Виктор Иванович. Страница 59

— Не много? — спросил я.

— Да ты, Сережа, в сто раз больше заслужил, просто у меня столько нет! Ты по простоте своей не понимаешь, что не просто жизнь мне спас, а мою бессмертную душу! Мне там, — и он ткнул пальцем в потолок, — в райских кущах, без нее никак нельзя! О! У меня новый тост родился! За наших ангелов — хранителей!

Он опрокинул в рот стопку, после чего с аппетитом захрустел наколотым на вилку огурцом. Я взял одну из пачек в руку: — Из подвала?

Пашутин криво усмехнулся: — Как ты сам понимаешь, покойникам деньги ни к чему.

— Что дальше?

— Не знаю. Если меня не выкинут со службы, буду просить о зачислении тебя к нам. Пойдешь?

— Бесплатно только мотыльки крылышками машут.

В ответ на мои слова Пашутин весело и пьяно расхохотался.

ГЛАВА 12

В сгустившихся сумерках зимнего вечера возвращаясь с тренировки, я неожиданно встретил отца Елизария, с которым мы не виделись около полугода. Поначалу я даже не сразу его узнал. Щеки округлились, да и борода стала окладистее. Спасаясь от порывов холодного ветра, он кутался в длинное черное пальто, подняв воротник.

— Здравствуйте, отец Елизарий. Как ваш колокол? Отбивает все что положено?

— Доброго здравия и вам, Сергей Александрович. Колокол в порядке, а как вы сами? Смотрю, лицом похудели, да и глаза изменились. Вот только не пойму: в хорошую или плохую сторону?

— Трудно сказать, потому что в последнее время у меня жизнь, что тот маятник. Качается, то в одну, то в другую сторону.

— Образно сказали. Значит, было и хорошее, и плохое. В церковь не хотите прийти, душу облегчить?

— Свои личные дела не намерен ни с кем обсуждать.

— Гордыня — смертный грех, Сергей Александрович. Не забывайте об этом. Я сейчас домой иду. Может, заглянете к нам? Матушка недавно о вас вспоминала. Желает одарить вас вареньем. Шесть сортов! А какое душистое! От аромата аж голова кружится! Идемте! Анастасия Никитична борщ отменный сварила! Прошу вас, не побрезгуйте!

Услышав про борщ, мой желудок требовательно заурчал.

— Уговорили!

Спустя полчаса я с аппетитом ел наваристый красный борщ, приготовленный умелыми руками поповны. Разговор за столом был почти семейный, спокойный и тихий. О погоде, о войне, о жизни. Поинтересовался, как идут дела в школе.

— Теперь на наши занятия ходит три десятка ребятишек, — радостно сообщил мне отец Елизарий, а затем добавил: — Еще по моей просьбе нам учительницу новую прислали. Аккуратная и вежливая девушка. Ведет у нас географию, историю и арифметику. Матушка — чистописание, а я, как и прежде, веду закон божий.

— Рад за вас! Знаете, мне хотелось бы внести пожертвование на школу. Если вы не против, то я загляну к вам на днях.

— Как мы можем быть против того, что угодно богу, — несколько высокопарно произнес отец Елизарий.

— Так приходите к нам в среду, Сергей Александрович, — пригласила меня Анастасия Никитична. — Щи будут, из кислой капустки. Да еще думаю пирожки сделать.

— Раз пирожки — обязательно приду.

В назначенное время я постучал в дверь отца Елизария. Открыла мне матушка. По ее расстроенному лицу и мокрым глазам было видно — что?то случилось.

— Ох! Это вы!

— Я некстати?

— Даже не знаю, Сергей Александрович! Ох, извините! Говорю, не подумав! У меня от всего этого прямо голова кругом идет! Да, проходите! Проходите! Вот веничек, отряхните снег! Пальто снимайте!

Матушка, взволнованная, засуетилась вокруг меня.

— Успокойтесь и расскажите, что случилось.

Она замерла, прижала сложенные вместе руки к пышной груди и плачущим голосом, не совсем внятно принялась рассказывать: — Ох, беда! Тут вот какое дело приключилось! У нас в школу мальчонка ходит. Головастый, все с первого раза хватает…. Только вот родители его, безбожники и разбойники! Пьют беспробудно, целыми днями, а сына своего заставляют на улице милостыню просить. Ироды окаянные! Вот и сегодня пришел на занятия без шапки, с синяком под глазом. Говорит, еле вырвался…. Я его чаем горячим с вареньем отпоила и сейчас он на занятиях.

Я пожал плечами. Таких случаев сотни тысяч по всей России. В чем проблема?

— Анастасия Никитична, вы ведь не все мне рассказали?

Та замялась, опустила глаза.

— Петенька не велел говорить.

— Какой Петенька? — спросил я и только тут понял, что она назвала гражданское имя своего мужа. — Извините. А как его по батюшке?

— Петр Николаевич.

— Вы мне все?таки расскажите. Хуже не будет.

— Вы правы. Хуже не будет.

Оказалось, что священник уже ходил к его родителям, чтобы усовестить их и заработал там синяк под глаз.

— Вы уж не говорите ему этого. Пожалуйста. Он очень гордый, хотя и пытается бороться с этим грехом. Хорошо?

— Ничего не скажу. Чаю с вареньем не угостите?

— Ох, господи! Совсем с этими заботами забыла о гостеприимстве!

Когда я уже пробовал второй сорт варенья, пришел грустный и какой?то поникший отец Елизарий. Поздоровался и, не раздеваясь, как был в теплом пальто, сел за стол. Отодвинул в сторону чашку, поданную ему матушкой, сказал: — Пойду, наверно, я к Степану Пантелеичу. Он городом поставлен закон поддерживать! Правду я говорю?!

Супруга согласно закивала головой, правда, при этом радости на ее лице не прибавилось ни капли.

— Он кто? Городовой? — спросил я священника.

— Да. Наш околоточный надзиратель. Я уже ходил к нему, но он только руками разводит. Они, дескать, семья. Говорит, это их дитя и как желают, так и воспитывают. Но, похоже, мне придется идти снова, так как Светлана Михайловна настроена решительно и собирается отвести его домой, чтобы поговорить с родителями. Я собрался идти с ней, но подумал, что может быть лучше, если с нами пойдет Степан Пантелеевич.

— Зачем вам городовой? Я сам с вами схожу.

— Нет, Сергей Александрович, не надо! Вы правильный человек, но нет у вас любви к людям, как нет в сердце сострадания, а насилие только порождает еще большее зло!

— Петр Николаевич, я могу вас так называть?

— Давно уже пора, Сергей Александрович. Ведь мы с вами общаемся не как духовник с верующим, а как хорошо знакомые люди.

— Вот и хорошо. Тогда, Петр Николаевич, разрешите мне сопровождать вас вместе с учительницей. Ночи темные, народ нынче озорной. К тому же обещаю, что слова лишнего не скажу без вашего согласия.

— Даже не знаю, Сергей Николаевич, что и сказать. Хотя,… может ваш богатырский вид устрашит иродов и снизойдет на них страх божий, — священник некоторое время обдумывал эту мысль, и было видно по легкой улыбке, что с каждой секундой она ему нравилась все больше. — Хорошо, идите с нами, но только очень вас прошу: не изливайте на них гнева своего.

— Как скажете, Петр Николаевич.

Священник даже просветлел лицом. Порывисто вскочил.

— Одевайтесь, а я пойду и предупрежу Светлану Михайловну!

С этими словами он вышел из комнаты. Я посмотрел на его супругу. Та мягко улыбнулась и сказала: — Вы уж там, пожалуйста, присмотрите за ними.

— Не волнуйтесь, Анастасия Никитична, все сделаем в лучшем виде.

Попадья при этих словах весело и как?то легко засмеялась. Одевшись, я вышел, чуть не столкнувшись на входе со священником, уже шедшим за мной, вдруг неожиданно вспомнил, зачем пришел.

— Петр Николаевич, совсем забыл!

Тот недоуменно смотрел на меня, пока я не достал из кармана сто рублей и не протянул ему.

— Это вам на школу.

Он осторожно их взял и бережно засунул во внутренний карман пальто.

— Благодарю тебя, сын божий, от лица церкви за столь щедрое подаяние. Эти деньги пойдут….

— Извините, Петр Николаевич, но нас там ждут.

— Да — да. Вы правы, Сергей Александрович. Идемте.

На улице мы прождали недолго, спустя несколько минут из барака, где проводились занятия, вышел мальчишка в шапке, которая была ему большая, поэтому все время сползала ему на глаза. Вместе с ним вышла высокая и стройная девушка. Разглядеть ее толком в темноте зимнего вечера не было возможности, из?за меховой шапки и шали, закрывающей половину лица.