Охотники за лавинами - Голубев Г. Н.. Страница 48

Я обнаружил, что здесь есть безопасный участок размером примерно в два теннисных корта, защиту которого можно еще усилить, если нарастить уже существующую естественную дамбу.

Когда я вторично увидел Лагунитас зимой 1960 г., я испугался. Вместо двух-трех крепко построенных небольших зданий на северной стороне выступа, которые я ожидал увидеть, поселок включал уже целых семь огромных непрочных сооружений, протянувшихся вдоль подножия горы на площади больше футбольного поля.

Опасение, что половина поселка находится в лавиноопасной зоне, зимой быстро подтвердилось. Последующие пять лет прошли в усилении защиты Лагунитас. В опасной зоне находились четыре здания. Лавины трижды проглатывали склад. Механическая мастерская и гараж были погребены дважды. К моему удивлению, электростанция на южном конце поселка не была затронута. Из сооружений, находившихся в лавиноопасной зоне, она была самой важной и в то же время ее было легче всего потерять. Без тепла и света жить в Лагунитас было бы нельзя.

К августу 1965 г. Лагунитас был тщательно защищен. На склоне над поселком мы построили систему заборов, чтобы пригвоздите лавины в месте их зарождения. Между поселком и горой возвышалась огромная земляная дамба высотой 10 м и длиной 200 м.

Перед электростанцией был возведен из камня лавинорез пирамидальной формы, неприятно напоминавший модернистское надгробие. На небольшом хребте, отделявшем лагерь от каньона реки Баррига, было помещено безоткатное орудие с круговым обстрелом. Но все-таки защитные сооружения Лагунитас были еще не завершены, когда первые снегопады 1965 г. возвестили об окончании летнего строительного сезона. Группа из шестидесяти человек осталась для работы в туннеле.

Как я уже говорил, мое пребывание в Чили случайно совпало со Штормом Столетия. Я инспектировал работы в июне. Зима уже была полна событий, потому что лавина обрушила одну стену расположенного у шахты спального помещения, которому, как мы считали, лавины не угрожали. Лавина замедленного действия, связанная с падением температуры, опоздала всего на несколько минут, чтобы навсегда освободить меня от всех моих забот.

Я уже написал отчет об особенностях снежного покрова в связи с лавинной опасностью, которому суждено было стать пророческим. Я вернулся в Чили для обычной работы по проектированию защиты для готовящейся к постройке высоковольтной линии. И мы с инженерами предприняли ту кошмарную прогулку, о которой я уже писал раньше.

На пятый день августа стало казаться, что буран утихает. В Сантьяго дождь прекратился, и через облака в насквозь промоченный город стал пробиваться солнечный свет. Мы с производителем работ Эдом Кьюбирцем и швейцарским инженером еще раз попытались добраться в Лагунитас. Мы снова достигли снегоуборочной станции на 15-м километре. Сразу же за станцией шоссе было покрыто лавинным снегом в километр шириной, и никто не рискнул бы гадать, какова его толщина. Рабочие, обслуживавшие снегоочиститель, сказали нам, что лавина сошла вскоре после нашего предыдущего визита. Двух встреч с дурно настроенным Рио-Бланко для швейцарца было достаточно. Он произнес немецкий эквивалент выражения «я пошел домой».

По радио из Лагунитас нам сообщили, что буран снова надвигается. Наши люди уютно сидели в своих укреплениях, и самым тяжелым испытанием, которому они подвергались, была скука. Глава лавинной службы Гильермо Ибаньес беспечно заметил, что мы находимся в худшем положении, чем они. По стандартам Рио-Бланко это была не более чем обычная метель того сорта, с которыми мы встречаемся примерно один раз в зиму.

Но в соседнем к югу ущелье на руднике Диспутада люди, в противоположность тому, что было в Рио-Бланко, находились в отчаянном положении. Лавины вывели из строя их электростанцию. Неподготовленные к столь долгой осаде, они израсходовали все продовольствие и топливо. Пока Кьюбирц, я и швейцарец по пути в Сантьяго объезжали размытые участки дороги и пересекали грязевые отложения селевых потоков, группа людей из Диспутады попыталась пробиться пешком. Шесть из них заплатили за это наивысшей из возможных цен.

Несмотря на катастрофы в Портильо и Диспутаде, я не слишком беспокоился о наших людях. После пяти лет борьбы со снегом в Рио-Бланко большой буран ни для кого уже не был новостью. Правда, мы были более разбросаны, чем раньше; люди были в шахте, в Лагунитас и на каждой из трех снегоуборочных станций, но они хорошо подготовились, были хорошо тренированы и имели хороших руководителей. Все, что от них требовалось, — это спокойно сидеть на месте.

Тем не менее я по своему личному опыту знал, что людям не так-то легко сидеть в таком грозном ущелье полностью отрезанными от мира. Большой буран подтачивает нервы. Наступает момент, когда вы начинаете думать, что этот буран никогда не кончится.

«Конечно, он кончится, — говорите вы себе. — Все бураны всегда кончались».

«Ну, а на этот раз?»

Может быть, это память предков о том времени, когда штормы так и не заканчивались и ледяные гиганты вырастали из мрака, сокрушая все на своем пути. Средство против этого безрассудного ужаса — тренировка, дисциплина и руководство. Как выяснилось, наши люди в Лагунитас обладали всеми этими качествами, и они им весьма пригодились.

В полночь 14 августа Ибаньес обстрелял из безоткатного орудия лавиноопасный склон позади поселка. Снег шел с интенсивностью 8 см/ч. С орудийной площадки Ибаньес мог слышать непрерывный грохот лавин, падавших в ущелье. Он доложил, что все снегоуборочные станции в порядке, — только в Лагунитас был достаточно сильный передатчик для поддержания связи с Сантьяго. Мы прекратили связь до утра.

Через полтора часа лавина смела электростанцию. Из двух Дежурных один сумел откопаться сам и поднял тревогу. Другой юркнул в укрытие под большой дизель. Чтобы извлечь его, спасателям пришлось прокопать три метра беспорядочной смеси снега, балок и железных листов.

За несколько грохочущих секунд Лагунитас из надежного приюта превратился в несчастную развалину без света, тепла и воды — и без надежды, потому что теперь враг нашел брешь в защите поселка. Это был самый подходящий момент для паники. Но вместо этого в течение последующих нескольких часов доведенные до отчаяния люди под руководством Гильермо Ибаньеса из Чили, Бака Янсея из США и Алека Рассела из Шотландии выполнили чрезвычайно важное дело. Они собрали всех людей, а их было шестьдесят, в лучше всего защищенное здание поселка; у некоторых начали сдавать нервы. Старые специалисты держались стойко, но большинство людей в Лагунитас были жителями равнины и никогда раньше не испытывали ничего подобного. Действуя твердо и непреклонно, руководителям удалось подавить вспыхнувшую было панику. Тем, у кого окончательно не выдержали нервы, врач сделал уколы снотворного.

В механической мастерской был небольшой генератор, разобранный для ремонта. При свете фонарика и на ощупь Янсей снова собрал его. Теперь у них были свет и радио. Руководители предусмотрительно распорядились вывести тракторы и вездеходы к северному концу поселка. Когда понадобится уходить, у них будут средства для этого.

Ибаньес описал мне события этой ночи утром следующего дня, 15 августа, на седьмой день шторма. Я сразу понял, что у них что-то случилось, так как радиосигналы были очень слабыми и мне едва удавалось их разобрать. Он рассказал мне, что воздушная волна от лавины, сошедшей с горы Кастро на другой стороне ущелья, ударила в стену силовой подстанции, солидное бетонное сооружение. Этот взрыв морозного воздуха и снега застал Алека Рассела на улице, и врачу пришлось вынимать лед из его левого уха. Но было и более зловещее сообщение.