Лезвие Эры (СИ) - Райбер Влад. Страница 53

Не она ли свалилась с неба, объятая пламенем, а потом вылезла из собственной кожи живая и невредимая? Если это правда, то как объяснить произошедшее? А если такое и впрямь возможно, то строить гипотезы о происходящих изменениях в Эре становится куда труднее. Это уже получится нечто фантастическое, а значит абсурдное. К чему тогда вообще предполагать и угадывать? Видимо, существуют непостижимые для человека вещи. Так пусть тайна останется тайной.

Инна понимала, что разумнее всего сейчас просто быть матерью Эры. Всячески поддерживать, без слез и неприкрытого беспокойства. Собственных эмоций выдавать нельзя, иначе они тут же будут отражены и утроены и без того страдающим ребенком. Нужно взять часть груза на свои плечи. Так будет правильно. Нужно просто ждать. Когда переживания ослабят свой пыл, тогда и девочка поправится. Снова станет бодрой.

Женщина уронила голову в пустоту и тут же очнулась, пошатнувшись на стуле. Мысли утомили её. Рядом на кровати, всё так же ворочаясь, лежала Эра, надвинув одеяло на нос. В свете настольной лампы её лицо казалось чуть сероватым.

- Ну что же, пора спать. Засиделась я, - Инна, отодвинув в сторону стул, не спеша потянулась к выключателю.

- Оставь свет, я почитаю ещё, - остановила её девочка, не открывая глаз.

- Тебе подать какую-нибудь книжку? – с готовностью спросила женщина.

- Не нужно. Книга у меня под кроватью.

Женщина кивнула.

- Я тебе чаю принесу.

- Лучше какао.

- Хорошо, сейчас сварю.

- Спасибо тебе, мам.

Как только Инна покинула комнату, Эра свесилась с кровати и на ощупь нашарила маленькую записную книжечку в кожаной обложке. Докопаться до истины - вот чего ей сейчас хотелось. Первое желание за несколько дней, первая здравая мысль, первое тяготение к жизни. Нужны ответы. Как так получилось, что Максим и чертово чудовище оказались одним и тем же лицом? Как получилось, что он и не помышлял о демоне внутри себя? Ведь он же не знает! Максим принял своё отражение за иное существо, не касающееся его самого. Чертово зеркало! Это ведь была подсказка, так?

Выродок, живущий внутри молодого человека, пытался дать понять о том, что они сосуществуют. Не поэтому ли оно привело Максима в музыкальную школу? Это заброшенное здание - место, связанное с воспоминаниями его человеческой половины. А он так ничего и не понял! А может, попросту не захотел понять?.. Испугался. Не желал осознавать, что делит одно тело с тем, чего боится до смерти.

Чушь! Выродок не мог просто взять и поселиться в теле самого обычного человека. Должны быть причины, ответы. Нужно прочесть записи от начала и до конца. Что-то было упущено… Эра открыла записную книжку на первой странице и начала читать то, что небрежно пропустила ранее.

15 сентября … года.

Привет тому, кто это читает. Как ты уже знаешь, моё имя Максим. Мне 16 лет. Сейчас я лежу в госпитале, который находится в центре Москвы, так как серьёзно болен. Я решил завести этот дневник, потому что я настолько одинок, что мне не с кем поделиться своими мыслями.

Я нахожусь в незнакомом мне городе, где среди миллионов людей нет ни одного друга. В палате я не один, но среди этих людей нет ни одного человека, с которым мне бы хотелось побеседовать, рассказать о том, что чувствую. Поэтому я выбрал эту записную книжку в качестве своего друга.

Сейчас уже вечер, становится всё тише и тише. Мои престарелые соседи засыпают. Как же мне надоели эти однообразные вечера, надоела эта палата и шевелящиеся под одеялами контуры тел. Я устал от боли в груди, от капельниц. Это просто невыносимо. Я задыхаюсь в этой больнице, но выбора у меня нет. Эта палата - мой последний приют. Да, да. Совсем скоро я умру, и в этом нет сомнений. Я смертельно болен. Мне остается лишь смириться с этим и терпеливо доживать свой срок.

Больше и добавить нечего. Даже и не верится, что раньше было всё по-другому. Не было боли в груди, мама была жива. Я жил в своем маленьком городке и думать не мог о череде предстоящих бед.

Будущее казалось мне светлым, многообещающим, и сам я был светел. Я любил свою жизнь, свою семью. Любил свой дом, своих школьных друзей и даже был тайно влюблен в одноклассницу.

Теперь я уже и забыл, как выглядит та девчонка. А о своей влюбленности стал забывать ещё давно. Как только на меня обрушился первый удар, стало не до этих глупостей.

Отчетливо помню тот вечер. Это была среда. По средам я занимался в музыкальной школе. Меня не было дома всего полтора часа, но судьбе этого было достаточно, чтобы забрать мою маму.

Моя бедная мама… Возвращаясь домой, я ещё издали заметил настежь распахнутые окна моей квартиры. Это сразу встревожило меня. У моего подъезда толпились люди. Эти многочисленные скорбящие и любопытные лица, мерцающие в красном свете мигалок машин скорой помощи, пожарных и полиции. Там собрались все соседи.

Я не видел накрытого простыней тела на носилках. К тому времени её уже вынесли и погрузили в машину. Но я сразу почувствовал, что случилось ужасное. Может быть, просто догадался, увидев лицо соседки полное сочувствия. Позже именно она сообщила о трагической гибели мамы.

Она отравилась бытовым газом. Это был несчастный случай. Мать умерла во сне, лежа в кровати. Отец в то время был ещё на работе. Вот так мы и остались с ним вдвоём.

Позже мы переселились в дом за городом. В той квартире нам жить не хотелось. Шли месяцы, а тяжелые воспоминания не хотели меня оставлять. Жизнь казалась мне невыносимо тоскливой. Меня уже не так интересовала музыка и школа. Я был пуст. А потом начались эти колющие боли, кашель и затрудненное дыхание. Медицинский осмотр выявил рак правого легкого. Я не мог поверить словам врачей, требовал повторить диагностику. Это было для меня настоящим кошмаром. Эти страшные слова «бронхогенная карцинома». Ужасные, жестокие слова! Видимо, в тот день, когда смерть явилась в наш дом и забрала мать, она не досчиталась меня и только потом спохватилась.

Но я умирать не хотел. Жажда жить, дышать, чувствовать стала огромной. Как же так? Я не должен был умереть молодым. Это неправильно! Это чертовски неправильно! Ох, как страшно мне было в те часы. Но тогда ситуация была не такой тупиковой, как сейчас. Был выход! И надежда на спасение явилась одновременно со страшным диагнозом. Мой отец похлопал меня по плечу и твердо сказал: «Мы потеряли маму, но гибели единственного сына я не допущу. Ты будешь здоров!». И это были не пустые слова. Мой отец – толковый хирург, главврач больницы в моем родном городе, у него имелись хорошие связи.

Меня отправили в Москву. Не в эту больницу, но в очень похожую. Увы, химиотерапия и ряд других процедур не дали результатов. Врачи говорили, что действовать нужно решительно, пока раковые клетки не поразили второе легкое.

Мне ничего не оставалось, как дать согласие на хирургическое вмешательство. После наркоза я очнулся уже без правого легкого, но с ощущением радости. Эту дрянную опухоль удалили из моего тела! Да, теперь я был неполноценным, во многом ограниченным. Зато я был жив. Люди живут и с одним легким, и с одной почкой, и без половины печени.